Это только кажется, что маленькое шить проще: вы попробуйте сделать все как при шитье большого, только в десять раз меньше. Я пробовала и знаю, как это сложно и как интересно! Вот бы разыскать мастерскую, где творят такие чудеса, и поступить туда на службу…
О том, что для этого надо сперва вернуть себе человеческое тело, я в тот момент не думала. Да я едва слышала, о чем говорят за спиной – так увлеклась разглядыванием!
– Какая еще знахарка? – прозвучал громкий голос королевы, выдергивая меня из зачарованного мира тканей, ниток и булавок.
– Это, верно, госпожа Хьяри! – воскликнула дама в зеленом. – Помните, я говорила, ваше величество? Настойки от мигреней. Один глоток, и боль как рукой снимает. Я рассказала вам, и вы распорядились ее привести…
– Не помню, – буркнула королева. – Но раз пришла, пусть заходит.
Двери открылись, и мне во второй раз за полчаса показалось, что я умру на месте.
В комнату семенящей походкой вплыла… ведьма Льетов собственной персоной!
Краем сознания я отметила, что на ней все то же темное платье и тот же островерхий колпачок, обшитый монетками, только на плечах не крестьянский пуховый платок, а дорогая кашемировая шаль.
Повадкой и статью госпожа Хьяри мало походила на грозную колдунью. Худосочная, невысокого росточка, почти на голову ниже служанки, которая ее впустила. Расхваливая свой товар, она беспрестанно кланялась. Со сморщенного, как чернослив, лица не сходила угодливая улыбка.
Королева Бригита слушала с вялым интересом. А я рассматривала руки опасной гостьи. Ее темные морщинистые пальцы были унизаны костяными перстнями – на каждом вырезаны искаженные мукой лица, злодейские рожи, оскаленные звериные морды или черепа. Когда знахарка доставала из сумки свои зелья, перстни неприятно постукивали о стенки крохотных глиняных сосудов.
Через четверть часа госпожа Хьяри удалилась, оставив на чайном столике три склянки, пахнущие травами – и ни разу не взглянув в мою сторону. Готова поклясться чем угодно: я была ей совершенно не интересна! Она не узнала меня, не увидела на мне своих чар, не почуяла во мне оборотня.
Означало ли это, что матушка Как-там-ее и правда ни при чем и всему виной игры богов? Или снежная шуба Нежи укрыла меня от взгляда ведьмы, как укрывала от мороза?
Несколько минут спустя Мина впустила Камелию в сопровождении Кайсы и графини Виртен. Королева-бабушка предложила им чаю.
Я видела, с каким наслаждением вайнорки угощались суфле и засахаренными фруктами, но по ложечке, по кусочку. Соблюдая этикет. Я и то съела больше. Все-таки в кошачьем положении есть свои преимущества.
Беседа состояла исключительно из взаимных любезностей. О причине, по которой я оказалась гостьей ее величества, не было сказано ни слова.
Под конец королева задала пару вопросов обо мне и, услышав, что снежную кошку подарил принцессе Белый Граф, произнесла:
– Это ценный дар, милая. Берегите ее. И не стесняйтесь заходить в любое время, по-родственному, без церемоний.
Принцесса поблагодарила со всей сердечностью, Кайса взяла меня на руки, и мы вышли за дверь. Створки, сомкнувшиеся позади, были толстыми и плотно прилегали друг другу, так что вряд ли Камелия и ее спутницы расслышали голос дамы в сером…
– Странно, что граф расстался с таким ценным зверем, – заметила та негромко.
– Почему же? – удивилась ее величество Бригита. – Логично отдать силу зимы королю, а снежную кошку – будущей королеве. Все равно животное богини ему теперь без надобности.
У выхода из королевских покоев к нам присоединились двое вайнорских гвардейцев. Одним из них был виконт Дегеринг, могучий, грозный и блестящий, как гнев древних вайнов, который падет на голову всякого, кто посмеет встать на нашем пути. Значит, принцессе все-таки рассказали, что случилось.
– Ты нажила нам могущественного врага, Белка, – задумчиво произнесла она. – Впрочем, едва ли принц Гюнтер стал бы нашим другом.
– Это я виновата, – всхлипнула Кайса. – Белка меня защищала.
– Молчите уже, глупое дитя, – шикнула на нее графиня Виртен. – И куда вас понесло на ночь глядя?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Виконт Дегеринг, шагавший рядом, взглянул сверху вниз на Кайсу, на меня и озабоченно засопел.
Рауд Даниш явился засвидетельствовать почтение ее высочеству как раз в тот момент, когда Камелия и ее приближенные обсуждали, стоит ли жаловаться королю на принца Гюнтера.
– Не вздумайте! – повысила голос графиня Виртен.
Принцесса сверкнула глазами, явно намереваясь осадить свою будущую гоф-даму. Герцог Клогг-Скрапп взял племянницу под руку.
– Графиня права, Ками. Что у нас есть? Слово девицы невысокого рода против слова единственного пока наследника трона, – он сделал многозначительную паузу. – У барышни Кайсы нет даже царапины, которую мы могли бы предъявить как доказательство нападения. А у принца Гюнтера царапины найдутся, – герцог покосился на меня.
– Как бы он сам не пожаловался королю на бешеное животное, – добавила графиня. – Нам повезло, что королева Бригита взяла ее под крыло.
– Да, на этом можно сыграть, – Клогг-Скрапп задумчиво потер подбородок – его любимый жест.
– А не проще ли подарить Белку ее величеству? Чтобы принц Гюнтер не связывал свою обиду с вашим высочеством и Вайнором.
– Это Вайнору нанесли обиду, – резко сказала принцесса. – Может, предложите и Кайсу подарить – принцу Гюнтеру?
Фрейлина вскинула на свою госпожу испуганные глаза.
– Нет, – сказала Камелия. – Если я не могу защитить даже свою кошку, как я буду защищать своих подданных?
В дверь постучали, и Дайда сообщила о прибытии Белого Графа.
– Скажите, ее высочество не принимает, пусть зайдет вечером, – быстро велел герцог.
Дайда понятливо кивнула, но принцесса остановила ее.
– Граф Даниш-Фрост наш друг, а история с Белкой уже получила огласку.
Через минуту Даниш вошел, и лицо принцессы осветилось счастливейшей улыбкой:
– Граф, как я рада, что вы снова с нами! Надеюсь, все ваши дела в Белом замке улажены?
– Вполне. Теперь я всецело к услугам вашего высочества.
Я уже успела уяснить, что разговоры ни о чем составляют суть истинно светской беседы, и под журчание голосов просто рассматривала графа – живого, не призрачного. Ему шел бордовый сюртук, и рыжие волосы не резали глаз.
Даниш казался беспечным, делал комплименты дамам, шутил, но теперь я видела, что он тоже носит маску, за которой скрыты озабоченность и тревога.
В какой-то момент он спросил:
– Как вам дворцовая кухня?
Камелия просияла:
– Превосходно!
А графиня Виртен встала так, чтобы заслонить широкой юбкой корзину на столике в углу. Корзина была заказана через посла Кейринга в ресторации Владисона, и на ней красовалась надпись «Самые вкусные обеды».
Гордецы вайнорские! Я же за них хлопотала. А теперь Рауд Даниш решит, что я обманщица.
– Как дела у нашей любимицы? – граф весело повернулся в мою сторону.
– Ах, – воскликнула принцесса, – сегодня вышла такая неприятность!
И только-то. Крохотное недоразумение, незначительный курьез – так это звучало в ее изложении.
Граф тоже отнесся к случившемуся легко. Заметил лишь, что вечерами хорошеньким барышням и хорошеньким кошкам не стоит бродить в одиночестве.
Но легкость эта была внешняя. Я заметила, как при имени принца Гюнтера у него на миг прервалось дыхание и глаза потемнели.
– Ваше высочество не будет против, если мы с Белкой прогуляемся по старой памяти? – спросил Даниш.
– Что вы! – принцесса улыбнулась. – Я помню, что ей нужно бывать на воздухе. Уверена, с вами Белочка будет в полной безопасности.
Мы с графом шли по дворцу как по гостевому дому в Лейре – я у его ноги, но на этот раз все встречные смотрели не на меня, а на Даниша. По коридорам бежали шепотки:
– Белый Граф вернулся…
– Рыжий, как летом…
– Что с ним? Что с его силой?
– Так вот почему с зимой нынче сладу нет…
Даниш беззаботно раскланивался со знакомыми, однако в разговоры не вступал.