его. Мне нужно, чтобы он снял эту боль.
Он хихикает над моим отсутствием терпения, наклоняясь и нависая над моей сущностью.
— Хочешь, чтобы я потрогал тебя здесь?
Он проводит пальцем, по-моему, самому чувствительному месту, и я нетерпеливо вздыхаю, когда его смех становится более хриплым.
— Моя нетерпеливая девочка.
Он облизывает губы и наклоняется, но останавливается в двух шагах от того места, где я нуждаюсь в нем больше всего.
— Что это?
Я слышу, как звонит мой телефон, но я так увлечена предстоящим, что не хочу останавливаться.
— Что?
Я дышу, мой голос дрожит от потребности.
— Твой будильник — выключи его, и я сделаю тебе приятно.
Лукас отстраняется и смотрит на меня с недоумением.
Мой будильник?
Какой будильник?
Я резко просыпаюсь, сердце бешено колотится, а тело покрыто потом.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться и проветрить голову.
Это был сон…, и он казался таким реальным.
Я все еще чувствую его прикосновения к своей коже, его дыхание на моей шее, его палец на моей…
Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от воспоминаний, но они не утихают.
Неужели мне только что приснился сексуальный сон о Лукасе?
Я закрываю лицо руками, пытаясь избавиться от этого чувства. Это был просто сон, ничего больше.
Это нормально — видеть такие сны, особенно когда живешь с мужчиной, похожим на Лукаса.
Я просто чувствую себя немного расстроенной и одинокой. Но это ничего не значит.
Мне действительно нужно купить себе игрушку или что-то в этом роде, потому что если мне будут сниться такие сны еще чаще, я, вероятно, стану той, кто будет стучать в его дверь посреди ночи, умоляя его снять напряжение.
Мы не можем этого допустить.
Я встаю и потягиваюсь, чувствуя, как затекли мышцы от напряжения, вызванного сном.
Я иду в ванную и брызгаю водой на лицо, пытаясь стряхнуть последние остатки сна, прежде чем принять холодный душ.
Когда я выхожу из комнаты, одетая в черные брюки, блузку и мои новые любимые черные «Маноло», в воздухе витает приятный аромат корицы и ванили, заставляющий меня чувствовать себя спокойно.
Когда я иду в сторону кухни, то на мгновение замираю от вида Лукаса — без рубашки, в одних серых трениках и с влажными волосами после утреннего душа.
Принял ли он его, потому что обычно принимает душ по утрам? Или потому, что он нуждался в нем так же, как и я?
Мой взгляд снова переходит на его спину. Я замечаю, как пульсируют его мышцы, когда он передвигается по кухне, ловко переворачивая кусочек французского тоста на сковороде.
Когда он поднимает руку, чтобы взять тарелку со шкафа, мышцы его спины сокращаются и сгибаются, привлекая мое внимание к четким линиям, проходящим по позвоночнику.
Его лопатки слегка выступают, придавая эстетическую привлекательность его подтянутому телосложению. Должно быть, он много тренируется, потому что мышцы на мышцах. Он слегка наклоняется за чем-то на столешнице, и я не могу удержаться, чтобы не бросить взгляд на его задницу, которая выглядит упругой и идеально сформированной в этих серых трениках.
То, как он двигается, почти гипнотизирует — меня одновременно тянет к нему и немного кружит голову.
Это шоу — полная противоположность тому, что мне было нужно сегодня утром.
Мне нужно, чтобы он одевался в одежду больших размеров, желательно весь день, каждый день.
Я прочищаю горло, чтобы объявить о своем присутствии, и он оборачивается, на его губах появляется ухмылка, когда он рассматривает мой наряд.
— Доброе утро. — Говорит он, его голос приятен. — Ты готова к своему первому рабочему дню?
Он искренне пытается вести себя дружелюбно, но я не могу сосредоточиться.
Мне требуется много энергии, чтобы не пялиться на его татуированную грудь.
У него полный рукав, который продолжается на груди. Каждая из его татуировок — произведение искусства.
На его руке красуются четки, зеркально отражающие те, что находятся в его машине.
Однако больше всего мое внимание привлекает татуировка на его груди.
Два голубя прижались друг к другу, а под ними изящно написано число 1995.
По моей шее пробегает румянец, и я отвожу взгляд, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом.
— Это французский тост, который я чувствую? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тему.
Он кивает, берет тарелку, которую только что принес, ловко выкладывая на нее стопку золотисто-коричневых ломтиков.
— Да, я решил удивить тебя завтраком.
Я не могу не улыбнуться его заботливости.
— Спасибо, Лукас. Это очень мило с твоей стороны.
Он протягивает мне тарелку, и я сажусь за кухонный стол. Я откусываю кусочек, и, Боже мой, это просто божественно. Закрываю глаза, наслаждаясь ароматом и восхитительным вкусом французских тостов.
Лукас ставит передо мной на стол чашку кофе, а сам садится напротив, держа в руке свою чашку, и листает телефон.
Продолжая есть, я украдкой поглядываю на Лукаса, и каждый раз, когда он ловит меня, мое сердце бьется быстрее. Он игриво ухмыляется, и я чувствую, как жар поднимается по моим щекам. Мы продолжаем обмениваться лукавыми взглядами, пока Лукас не поднимает глаза от своего телефона, и наши взгляды снова встречаются. На этот раз мы задерживаем взгляд друг на друге чуть дольше, и напряжение между нами растет. Как будто мы оба ищем что-то в глазах друг друга, что-то, чего мы оба жаждем.
— Тебе понравилось? — Спрашивает он, и я опускаю взгляд на свою тарелку.
Она пуста, в ней не осталось ни крошки.
— Да, это было восхитительно. Где ты научился так готовить?
— Моя тетя. — Говорит он, а потом добавляет: — Жена Антуана.
Я аж вздрогнула. Я бы с удовольствием познакомилась с женой Антуана.
— Она умерла несколько лет назад.
Тень омрачает его выражение лица, когда он сообщает новость о ее кончине.
И тут же я чувствую себя ужасно.
Почему я должна была спрашивать?
Он уже сказал мне, что любит готовить, и я могла бы оставить все как есть, а не лезть на рожон.
— Мне очень жаль это слышать. Пусть она покоится с миром.
— Спасибо. — Отвечает он.
Я беру чашку кофе, которую он мне приготовил, и, понюхав ее, понимаю, что это капучино, мой любимый.
Поднеся его к губам, я делаю глоток, наслаждаясь идеальным балансом эспрессо и молока, а затем удовлетворенно вздыхаю.
— Потрясающий вкус, Лукас. Спасибо.
Он улыбается, его глаза морщатся в уголках.
— Не за что.
Сделав еще один глоток и наслаждаясь теплом, разливающимся по телу, я замечаю, что Лукас смотрит на меня.
— Что? — Спрашиваю я.
Он качает головой.
— Ничего. Я собираюсь одеться, а потом мы отправимся в новый