— Ты услышал меня, да? — хмелея от счастья, спросила я. — Услышал, ведь так?
— Я не знаю, — отозвался он, перебирая пальцами мои растрепавшиеся рыжие волосы и жадно втягивая в себя мой запах. — Я просто… почувствовал что-то. Понял, что нужно выйти и ждать. И вот ты здесь. Ты в порядке, маленькая? Скажи, что ты в порядке. Не представляешь, как я за тебя переживал…
— Поцелуй меня, — буквально потребовала я, ощущая, как весь мир плывет у нас под ногами. — Поцелуй меня, иначе, кажется, я сейчас просто задохнусь.
Он послушно склонился ко мне, но когда я нетерпеливо подалась навстречу, только тихо усмехнулся, положив указательный палец мне на губы. Потом, когда я растерянно замерла, альфа сперва поцеловал меня в лоб, потом спустился губами ниже, к носу, перешел на одну щеку, затем на другую, и лишь после всего этого, когда я от нетерпения уже булькала, как маленький перегретый чайник, он накрыл мои губы своими. Его вкус, такой родной и любимый, словно бы заново запустил какие-то остановившиеся шестеренки внутри меня, и я почувствовала, что снова могу дышать полной грудью. Как странно, но только сейчас я поняла, что эти двое суток как будто бы не ощущала части собственной души. Словно она впала в анабиоз и перестала функционировать в принципе. Я казалась себе такой сдержанной, рациональной и сильной, но на самом деле примерно половина моего эмоционального спектра отвалилась в принципе. И больше всего удивляло то, что я даже этого не поняла.
Целовать его было одним из величайших наслаждений в моей жизни, но пока что я не могла позволить себе полностью отдаться ему, забыв обо всем остальном. Поэтому заставила себя отстраниться и спросила:
— Что с Медвежонком? Он в порядке? Он благополучно добрался до дома?
К моему удивлению, быстро переросшему в испуг, альфа вдруг резко помрачнел.
— Он в порядке, но… кое-то произошло, пока тебя не было. Пойдем в Дом, я не хочу говорить на ходу.
У меня словно бы землю вышибли из-под ног. Мысль о том, что все это было зря и что мне не удалось защитить моего маленького друга, холодным металлом вошла куда-то между ребрами.
— Что случилось? Я… Йон, я больше просто не выдержу никаких сюрпризов, — теряя голос, прошептала я. — Где он? Что с ним?
— Сегодня утром здесь была его мать и забрала его. Сказала, что с ней он будет в безопасности. По крайней мере, точно в большей, чем с нами, — терпеливо и по возможности коротко ответил он. — Я все расскажу внутри, идем.
— Мать? Его мать? Постой, что… Куда забрала? Зачем… Йон! — Не найдя слов, чтобы выразить охватившее меня смятение, я зачем-то шлепнула его ладонью по плечу. — Ты должен был позаботиться о нем, ты должен был…
— Пойдем в Дом, Хана, — в третий раз повторил он, обняв меня за плечи и увлекая за собой. — Это долгая история.
Оказалось, что после того, как мы с альфой разделились, он, как я и предполагала, почти сразу последовал за нами в окно, не став ставить под угрозу собственную жизнь, потому что к тому моменту кардинал разъярился не на шутку — и, наверное, как раз поэтому вместо того, чтобы сбить противника с ног запахом и таким образом мгновенно заставить подчиниться, зачем-то бросался на него с кулаками. Оказавшись снаружи, Йон едва не попал прямо в руки полицейских, но все же смог уйти — не без помощи того самого альфы, что изначально впустил нас в храм. Он рассказывал об этом сдержанно и коротко, словно ему не терпелось поскорее перейти к тому, что было потом, но я, как наяву, могла себе представить, как он метался по территории храма, окруженный подступающей полицией и не имеющий ни малейшего представления о том, что стало с нами.
— Я хотел следовать плану, но увидел, что одна из машин легавых подъехала к проулку, через который планировался отход. Пришлось импровизировать. Медвежонок потом сказал, что там была какая-то мусорная машина, которая преградила выезд.
— Да, — подтвердила я, мгновенно вспомнив запах тухлятины, что шибанул мне в нос, стоило нам вывернуть из-за угла. — Он выбрал самое хреновое время для того, чтобы там припарковаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты хорошо придумала — спрятать мелкого в мусоре, — одобрительно кивнул альфа, а потом, помолчав, добавил: — И очень плохо придумала попасться самой.
— Я знала, что если они не обнаружат там совсем никого, то точно проверят машину. А так мне удалось создать иллюзию, что хотя бы одному удалось сбежать. Не знаю, сейчас этот план выглядит совершенным безумием. — Я тяжело вздохнула, взъерошив собственные волосы. — Так значит ты потом его нашел?
— Нет, мы встретились только здесь, — покачал головой Йон. — Наш провожатый спрятал меня в одном из подсобных помещений и прикрыл, когда полиция обыскивала территорию. Я просидел там до ночи, пока они не сняли оцепление. Вернулся сюда, и Медвежонок был уже тут. Перепуганный насмерть и все еще благоухающий кошачьим туалетом и гнилыми овощами, но целый и невредимый. Он мне рассказал, что с тобой произошло. Я… я как будто наполовину отключился в тот момент, просто вдохнуть толком и не мог и…
— Не надо, — сразу перебила его я, крепко стиснув его руку.
— Что? — немного удивился он.
— Не рассказывай, — коротко попросила я, отведя глаза. — Я слишком хорошо могу все это представить, и мне больно от этого. Не надо.
Йон внимательно вгляделся в мое лицо, а потом вдруг без слов поднес мои руки к своему лицу и прижался к ним губами. У меня по всему телу побежали мурашки, пусть даже это был очень простой, незамысловатый и почти не эротичный жест.
— Я был готов их всех поубивать, если потребуется, — тихо выдохнул он, вбирая в себя запах моей кожи. — Я бы это сделал, веришь?
— Йон, — беспомощно прошептала я, не зная, что ему сказать. Я верила. Может быть, это-то и пугало меня больше всего.
— Но Ория меня отговорила, — добавил альфа. — Сказала, что у нее есть связи в полиции и что она постарается узнать, где ты. Что раз тебя забрали они, а не церковники, то шанс еще есть. Она весь вечер сидела на телефоне, но все, что ей удалось узнать, это что похожую на тебя девушку доставили в центральное полицейское управление, но официальных обвинений не предъявили. Я сперва не понял, а потом… Потом догадался. — Он сжал кулаки, словно заново переживая то, что испытал в тот момент. — Ты была нужна ему лично. И я знал, что не могу допустить этого. Я приехал за тобой вчера днем, но мне сказали, что… тебя уже нет в камере. И, что самое смешное, никто не знал, куда ты подевалась.
— Меня вывел детектив, — коротко объяснила я, снова зачем-то представив себе его удивление и досаду в тот момент, когда он меня не нашел. — Тот детектив, которому поручили за мной присматривать до официального возбуждения уголовного дела. У него какие-то личные счеты с кардиналом, и он надеялся, что, если поможет мне, я дам ему какой-то компромат или вроде того. А еще он сказал, что Церковь прислала за мной свои машины и…
— Машин я не видел, — слегка нахмурился Йон. — Так значит… ты провела эту ночь… — Его глаза опасно сузились, и я поспешила его успокоить:
— Он просто человек. Ты же не чувствуешь на мне чужого запаха, правда? Он меня не тронул. Ему нужна была информация о кардинале и только.
— Что-то я сомневаюсь, — недовольно поджал губы альфа.
— Йон, не говори глупостей, — попросила я, искренне недоумевая, что вообще могло навести его на такие мысли и к чему эта неуместная ревность здесь и сейчас. — Я понимаю, что ты инстинктивно тревожишься из-за такого, но ты ведь должен понимать, что мир не крутится вокруг меня. У людей есть свои цели, своя мотивация и свои причины…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Незнакомый мужик позвал изумительно красивую девушку переночевать у него дома, не имея на то особых причин, — перебил меня он. — Если ему нужна была информация, вы могли поговорить где угодно, а потом спокойно разойтись. Необязательно было вынуждать тебя спать под его крышей, на его территории. Пусть даже он не альфа, но это неправильно.
— Изумительно красивую девушку? — зардевшись, уточнила я, а он, несколько секунд еще сохраняя серьезное выражение лица, все же не сдержался, прыснул и отмахнулся от меня.