странно, но после его короткой фразы, голодный взор в проваленных глазницах,
зомби внезапно погас, и они, выстроившись в ряд, гуськом двинулись в сторону
кладбища. Впрочем, едва они скрылись за кустами, как оттуда раздался свирепый
возглас и свист стали, что-то ломающей и крушащий. – Это вам за детишек, а это за
сержанта, за Тюбука, за Храм, – раздался последний вопль, сопровождаемый звуком
падения многочисленных, мелких предметов, и к укромному жилищу вывалился
Грюх. – Слава Светоносному, эти костяные мешки не причинили тебе вреда, –
произнес он, отряхиваясь и убирая меч в ножны.
– То мертвецы, а то живые
–Все бродят только тут,
В лесу других троп нет,
–Кому не лень-
Сюда все прут, – сделал вывод иутаец и вновь присел на корточки, потеряв
всякий интерес к происходящему.
–Это ты к чему? – произнес Грюх и подошел вплотную к желтокожему. Тот не
реагируя, продолжал раскачиваться. А из кустов, недавно выпустивших воина,
раздался слабый стон.
– Что б я сдох!, – провопил Грюх и кинулся в лес. Через миг, он появился
оттуда, с трудом что-то, волоча на жесткой ткани за собой. – Ты был самым лучшим,
пока не потерял крышу, – кряхтел он, подтаскивая тяжелую ношу к ногам иутайца. –
Лекари сказали мне, что если б кто-то и смог помочь, так это только ты. Вот, – это
мой друг, – он кивнул на огромного человека, лежащего на подстилке. -Тюбук, – так
его зовут. Он славный воин и у него сломаны кости груди и немного пробита голова.
Ты должен мне помочь!, – воскликнул он. Бывший городской целитель продолжал
безучастно раскачиваться.
–Или ты мне поможешь, – в голосе коротышки прозвучала угроза, – или я,
клянусь Отцом…, – он вытащил меч. Раскачивание не изменилось.
– Ты, ты спасешь его, – Грюх выронил меч и опустился на колени, стараясь
поймать блуждающий взор. Никакого результата. Раскосые глаза не
фокусировались, а лишь безучастно скользили в пространстве.
–ТЫ!, – Грюх в бешенстве подскочил, вновь занеся застонавшее лезвие над
головой интуита, как вдруг остановился озаренный внезапной мыслью.
–Ты, друга моего, спаси, – с трудом морща лоб, тихо проговорил он, и замолчал
в тяжких раздумьях. Затем счастливая улыбка разорвала его уста, и он быстро
продекламировал -: Ты друга моего, спаси,
–Не то мечом,
Снесу тебе я, пол башки, – закончив, коротышка, радостно осклабившись,
выжидательно уставился на целителя. Движение глаз интуита замедлилось, в них на
секунду промелькнуло любопытство и, полный ехидства голос насмешливо
произнес: – Мечом убить, ты лишь мечтаешь.
– А вот стихами – убиваешь!!!Грюх обиженно засопел, но промолчал.
Целитель помедлил немного, и, видя, что коротышка не отвечает, продолжил
глумиться.-: Вот великан пришел меня убить…
– Куда теперь бежать, ползти или уплыть?
На смену сопению пришло яростное бульканье, но, Грюх все же не обронил ни
слова. Интуит ещё немного подождал, и, выдохнув с сожалением - Отца не долог
дар был дан
Язык короток, как и сам, – склонился над раненым. Маленький воин с
облегчением выдохнул… Утро, которое город встречал, проводами погибшего Авея,
застало Грюха возле шалаша лесного целителя, в темном провале, которого, тот
исчез, затащив за собой раненого гиганта. Маленький воин, дыша через раз, боясь
разозлить иутайца, напряженно прислушивался к звукам идущим из ветхого жилища,
лишь изредка отходя, что бы оправиться и зажевать сухарик. Это утро было уже
третьим и Грюх, наконец, осмелился засунуть голову вовнутрь шалаша.
В следующий миг перед глазами его мелькнула черная подошва, источающая,
кстати, весьма неблагоприятный запах, а сразу вслед за этим, нос Грюха перестал,
что – либо чувствовать, в связи с тем, что был перемещен вместе с головой и
остальными частями тела, на значительное расстояние от шалаша, мощнейшим
ударом. Когда ошеломленный воин сумел сесть и протереть глаза, на пороге
негостеприимного домика появился целитель.
Его губы скривились в язвительной ухмылке, готовясь выплюнуть очередное
унизительное замечание, как вдруг начатая было фраза, резко оборвалась, а взгляд,
горящих безумием глаз устремился ввысь. Лес зашумел, вздернутый тысячами
трепещущих крыл и над землей раздался первый протяжный крик огромной армии
пернатых, устремившихся по направлению к городу. Целитель проводил их
встревоженным взглядом, затем вновь нырнул в свое убежище.
– Чего это было то, а? – голос Грюха был слегка похож на блеяние наглухо
простывшего ягненка. Вместо ответа он увидел появившуюся в проеме худую руку,
делавшую приглашающий жест. Стражник опасливо приблизился и глубоко вдохнув,
вошел. Когда глаза его привыкли к полумраку, он сумел разглядеть кучу сухих, но
мягких веток, какого-то редкого кустарника, которыми была устлана земля внутри
шалаша. Рядом с сидящим на корточках, целителем лежал Тюбук. Глаза его были
закрыты, но огромная грудь вздымалась в мерном дыхании, мощно распирая хилые
стенки шалаша. Иутаец, не поднимая головы, что-то шептал, молниеносными
движениями, нанося сотни ударов пальцами, по лежащему перед ним, телу.
– Хвала Отцу! Грюх подпрыгнул на месте, едва не проломив головой крышу. –
Он жив, ты вылечил его, – внезапно поток восторга прекратился, словно кто-то резко
схватил воина за горло. Уши его навострились, остекленевшие глаза, безучастно
уставились на выход. – За-у-тай, – механически проговорил он, и, коротко,
безжизненно хихикнув, выскользнул из шалаша. -Заутай, Заутай, приди, приди, –
билось в голове маленького стражника. Ноги его сами несли, сквозь чащу к городу, а
руки, на ходу срывали одежду, со вдруг ставшего невообразимо легким, тела. Но в
тот миг, когда до цели оставалось совсем не много, и ворота города уже готовы
были впустить страждущего, позади воина, послышался легкий шелест. Сильнейший
удар по затылку, прервал счастливый бег, мягко погрузив во тьму, разорванное
сознание. Лесной иутаец стоял над поверженным Грюхом и, задрав голову, смотрел
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});