это нравиться. Ощущать себя по-новому. Сильнее. Увереннее. Привлекательнее.
Марта с утречка пораньше любила повозиться в земле. Увидев идущую по тротуару девушку, она бросила рассаду цветов и чуть ли не вприпрыжку побежала навстречу.
– Тамара! – всплеснула руками, в грязных садовых перчатках миссис Грин и кинулась обнимать, – Мы так переживали. Я чуть со страха не умерла. А Томас всю ночь глаз не сомкнул.
– Я в порядке, – слабо улыбнулась Томка, обнимая женщину в ответ, – Разве детектив Мур, вам не звонила вчера?
– Звонила, – утвердительно кивнула женщина, – Таких страшных вещей наговорила про Романа. Это ведь какое-то недоразумение?
Девушка отстранилась от Марты и печально посмотрела на нее.
– Боюсь, что это правда.
Миссис Грин растеряно хлопнула глазами, а уголки губ мгновенно опустились, образовав некрасивые горькие складки.
– Но как же так…
Тома приобняла ее за плечи.
– Пойдемте в дом. Я вам все расскажу.
Они расположились на кухне. Миссис Грин сварила крепкого кофе, разлила по кружкам, достала из духовки свежее, еще горячее печенье. И когда она только все успевает?
Девушка откусила кусочек и прислушалась. Дом спал. Только профессор Грин, учуяв пряный аромат имбирного печенья, пришел на запах и устроился напротив, выжидающе поглядывая на нее. Доев печенье, Тамара не стала тянуть кота за хвост и вкратце рассказала обо всем. И о подвале, и о Ромке и даже об Эмме Браун. Единственное – умолчала о Ларе. Не к чему им это знать. Тем более что это касается только ее одной.
– Значит, убийца и правда Роман, – убитым голосом сказал профессор, – Никогда бы не поверил. Такой хороший мальчик. Умный. Воспитанный.
Миссис Грин поставила кружку на стол и в голос разрыдалась.
– Бедная наша девочка…Значит не сама…Жить хотела…
Томас обнял жену, успокаивающе поглаживая по голове.
– А ведь приходила к нам тогда в дом эта Браун. Допрашивала. И как только совести хватило, – немного успокоившись, заметила Марта.
– Жажда власти – страшная сила, – меланхолично заметила Тамара.
И тут же поморщилась от тоскливого бормотания сущности:
«Ты даже не представляешь насколько. Разрушительная и ослепляющая сила»
Где-то на задворках сознания мелькнули какие-то неясные эмоции. Сожаление. Чувство вины, которое как похмелье захлестывало после безумной и искусственной эйфории.
– И что теперь? – Тамара вздрогнула от звука хриплого после слез голоса Марты, – Что ты теперь будешь делать? Домой поедешь?
Девушка неопределенно пожала плечами и, обняв кружку руками, сделала небольшой глоток бодрящего напитка. Если бы она сама знала ответ на этот вопрос? Как быстро все перевернулось с ног на голову. Она сама изменилась. Как теперь научиться жить в этом, казалось бы, таком знакомом мире по новым правилам?
– Я вчера уехать хотела. Даже билеты на самолет обменяла. На завтра…
Марта протянула руку и крепко сжала Тамарину ладонь.
– Все уже закончилось и самое страшное позади. Иди отдохни. Все уляжется, а после и решишь ехать или нет.
Томка, отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке, мягко высвободила ладонь. И не объяснишь, что самое страшное, возможно, только начинается, потому что только сущность, вцепившаяся своими призрачными щупальцами намертво, знает, что ждет их обоих завтра.
– Спасибо, миссис Грин, – тихо говорит она так, что ее смятение можно вполне спутать со смущением, – Вы правы. Пойду я. Скоро на занятия.
– Тамара! – воскликнул профессор Грин, – Какие занятия? Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя.
Меньше всего девушке хотелось оставаться в этом доме одной наедине с собственными мыслями. Хотя отчего же наедине? С Ларой! Но не сообщать же об этом чете Грин, которые с таким неподдельным участием смотрели на нее. Поэтому вздохнув, Тамара пошла в их с Олей комнату, в душе надеясь, что та спит. Объясняться с подругой хотелось меньше всего. Девушка понимала, что это с ее стороны проявление малодушия, но ничего не могла поделать с детским желанием сбежать от разговора.
Тихонько, стараясь не шуметь, она вошла в спальню и бросила взгляд на кровать Оли. Та мирно посапывала. Вот и славно.
Быстро раздевшись, она направилась в ванну. Ополоснув лицо холодной водой, внимательно посмотрела в зеркало, придирчиво осматривая себя. Лицо было бледным, но не осунувшимся. Кожа казалась какой-то неестественной, слишком гладкой, без единого изъяна. Глаза, слегка затуманенные темной поволокой стали гораздо выразительнее. Губы приобрели яркий сочный цвет. Они манили и притягивали взгляд. Золотистые корни отрасли еще сильнее.
– Блин, – невольно вырвалось у Тамары, – Перекраситься, что ли?
Пока она задумчиво рассматривала волосы, в дверь ванной осторожно поскреблись.
– Тома? Открой, пожалуйста, – раздался за дверью тихий голос подруги.
– Не заперто, – ответила она оборачиваясь.
Оля вошла, понуро опустив голову. Виноватый взгляд из-под копны рыжих кудрей и тихое:
– Том, прости меня дуру.
– За что? – удивилась Тамара, – Ты ничего не сделала.
Подруга болезненно поморщилась.
– Вот именно ничего не сделала, чтобы тебе помочь. Прости, пожалуйста!
Она подняла на нее свои расстроенные глаза и заревела.
– Я… так испугалась…
Тамара обняла плачущую подругу за плечи и вздрогнула. Ее словно молнией прострелили чужие эмоции. В груди поселилось жжение, а в ушах загудело. Она зажмурилась изо всех сил, стараясь скинуть наваждение, но гул только усилился и кончики пальцев, там, где она прикасалась к Оле, стало заметно покалывать. Сила потекла по рукам, и в глазах у Тамары мгновенно потемнело, а в горле поселился удушающий комок – Олькины слезы.
– Тома? – Олька отняла ладони от покрасневшего лица, с беспокойством повернувшись к Тамаре, – Что с тобой?
Сил ответить у нее не было. Она упала на колени. Сейчас повторялось все то, что она испытала в подвале. Невероятно поганое состояние. Словно все внутренности выворачивает наизнанку.
Оля, не понимая что происходит с подругой, обхватила ладонями ее лицо и тут же отпрянула в ужасе шепча:
– У тебя…глаза зеленые.
Если бы Тамара сейчас могла, она бы обреченно расхохоталась. А так просто легла на прохладный кафель, с трудом удерживая силу и смежив веки, прохрипела:
– Уйди.
– Но Тома! – подруга снова попыталась приблизиться.
– Уйди! – почти рыкнула девушка и на этот раз Оля послушалась.
И снова ожидание, слезы боли и тошнота.
«Ж-ж-жадина… Этого слишком мало» – ворчит Лара.
«Зачем?» – спрашивает Томка у сущности.
«Я голодна» – будто бы небрежно пожимает плечами Лара
«Ты всегда голодна»
Сущность выждала, пока вся сила не усвоится и, спряталась в недрах подсознания. Только после Тамара, с трудом поднявшись, забралась в душ и пустила холодную воду.
Сколько она там просидела? Достаточно, что бы губы посинели, а зубы стали отбивать дробь, но вместе с этим она немного пришла в себя. Девушка уже обиралась выбираться, когда злая Олька ворвалась в душевую и, вытащив дрожащую тушку Тамары, стала ее энергично растирать полотенцем, ругаясь сквозь зубы:
– Идиотка чертова. Заболеть опять собралась?
Не успела Томка моргнуть и глазом, как оказалась на своей постели под двумя одеялами, а подруга, вооружившись феном, высушила ей волосы.
– Не знаю, что с тобой происходит, – отложив фен в сторону, произнесла Оля, – Но мне это совершенно не нравится.
Томка молчала. А что тут скажешь?
– Не хочешь поделиться? – выгнув рыжеватую бровь, поинтересовалась подруга и, получив