Вадим кивнул и двинулся вперёд, не предпринимая попыток отобрать деньги. Шевалье пару секунд смотрел ему вслед, борясь с желанием пристрелить невольного свидетеля нежданного богатства. Рука чесалась вынуть кинжал и всадить его между лопаток глупого юноши, но в последний момент что-то его удержало.
Возможно, он вспомнил, что этот бесхитростный юноша спас ему жизнь или то, что когда-то он и сам был почти таким же. Хотя, скорее всего, де Рюзак просто не захотел лишаться лучшего солдата отряда в тяжёлом пути. Шевалье оказался весьма прагматичным, хоть и безмерно жадным. В любом случае, он передумал убивать юношу.
Дорога предстоит нелёгкая, полная опасностей и тревог, такой воин ещё пригодится, а с его долей Рюзак успеет разобраться перед Москвой. Может получиться, что либо отряд весь погибнет, либо он сам, так чего переживать раньше времени⁈ А юношу всегда можно убрать, если тот запросит своё. Больно много денег он нашёл. Гораздо больше, чем оставалось у шевалье. А деньги ему нужнее, и денег, как известно, много не бывает.
Двинулись обратно: впереди шёл Вадим, следом за ним шевалье. Они думали о произошедшем, и оба готовы были убить друг друга с превеликим удовольствием. Вадим — из-за страха за свою жизнь и чтобы наказать подлость, шевалье — из-за жадности и опасений от непредсказуемости дальнейших действий этого странного юноши. Вскоре они дошли до лагеря. Здесь они пообедали вместе со всеми, ловя на себе любопытные взгляды остальных членов отряда. Но те вещи, что они принесли с собой в качестве трофеев, никого не удивили, и вскоре отряд снова тронулся в путь.
Дальше дорога оказалась пустынна, только уже перед самым закатом из чащи выметнулись два беса, не рассчитавшие количественное соотношение тел, за что и поплатились. Сначала их истыкали болтами, а потом разрубили на куски. После чего отряд, не задерживаясь, прошёл дальше и перед самой темнотой стал лагерем. Не успели все отужинать, как Вадим подошёл к шевалье и напомнил ему об обещании.
Де Рюкзак нехотя оторвался от своих мыслей, и хотел было отмахнуться, но наткнулся на чересчур умный и пристальный взгляд русского парня, и скривился. Они оба знали о золоте и понимали, что если условия договора будут нарушены, русский расскажет об этом всей охране, и шевалье дальше придётся путешествовать одному. А не хотелось бы. По крайней мере, сейчас.
— А что ты умеешь?
Вадим пожал плечами и достал саблю, показав ею несколько приёмов.
— Может спарринг?
— Гм. Спаринг? Pаri от раriеr⁈ Хорошо, я проверю тебя.
Шевалье поднялся и, вынув лёгкую саблю из ножен, отошёл немного в сторону от костра. Вадим встал напротив него.
— Нападай! — крикнул француз, и Вадим сразу взмахнул саблей наотмашь.
Хватило его на пару ударов, и сабля вскоре улетела далеко в темноту. Сначала де Рюзака забавляла неопытность литвина или кто он там был. Потом он втянулся и стал учить Вадима незаметно для самого себя. Всё же, устал он быть одиночкой, а тут представилось прекрасное развлечение. Юноша оказался неопытным, хотя и чувствовалось, что его всё же кто-то учил, но просто не успел показать ничего серьёзного, только основы сабельного боя.
Этот Вадим оказался упорным, но скорее от безысходности. Видно, что ему не хочется этим заниматься, но приходится. И шевалье терпеливо стал учить его правильной стойке, разъяснять, как переносить вес с одной ноги на другую, уворачиваться, делать финты, пока испытуемый не устал окончательно и, заработав несколько порезов на лице и теле, сдался, уйдя обратно к костру, а шевалье с чувством исполненного долга пошёл спать на телегу.
— Иди сейчас дежурь, — сказал Вадиму Афанасий, — ты это заслужил. Поешь, отдохни чуток, пока мы все не спим, и дежурь, дальше Миклуху разбудишь. Сейчас мы этого свистуна свяжем ещё сильнее и под телегу бросим, чтоб двигаться не мог. Следи за ним, а то, не ровен час, сбежит. Надо было сразу его в землю закопать, но боярин хочет в Москву привезти, как невидаль какую. Ну, пусть ему. Пока он нам не мешает. А если шо, то один удар саблей и забыть. И скажи мне, — Афанасий придвинулся ближе, — нашли что-нибудь ценное в гнезде, кроме того мусора, что принесли?
— Нашли, да оно у француза.
— Я так и подумал. Не любит он нас, того и гляди бросит при первой возможности.
— Бросит, — совсем тихо шепнул в ответ Вадим.
— То мы посмотрим, и не таких видали. Если с нами по-честному, то и мы по-честному, если подлость какая, то и у нас руки будут развязаны. Он один, а нас много.
Вадим промолчал, не став вступать в бессмысленную дискуссию, да и внимания шевалье не захотел привлекать лишний раз. Немного отдохнув, он взял пистоль с фламбергом и канул в окружающую темноту. Отойдя от костра, залез на заранее облюбованное дерево и замер на нём, внимательно следя за окрестностями.
Свет от костра больше не мешал, и вскоре его глаза, чувствительные к ночной темноте, уже могли разглядеть хоть мышь в траве, хоть чёрта лысого на небе. Хорошо помогла ему ведьма! Лес вокруг дышал ночной жизнью, которая существовала сама по себе и не нуждалась в присутствии человека. Шуршали в траве мыши, бесшумно стелясь над землёй, охотились за ними совы. Где-то вышла на охоту семейная пара волков, возились с неподатливым бревном бобры за пару километров отсюда. В общем, всё шло, как и обычно во веки веков.
Внезапно Вадиму что-то стало мешать на спине, и он невольно потянулся рукой за шиворот. А пока лез, вспомнил, как ворон, напав на него, сумел туда закинуть какой-то предмет. Странно, зачем, и как смог так ловко всё проделать. Пальцы нащупали какой-то твёрдый комок и, схватив, Вадим потянул его наружу.
Пытаясь не уронить непонятный предмет, Вадим сжал пальцы сильнее, и тут найденный комок неожиданно хрустнул и, разломившись, выпустил из себя струйку дыма. Она тут же приняла образ старика, отчётливо видимого на фоне ночной тьмы, который раскрыл рот и стал говорить. Вадим же, заворожённо глядя на призрака, не смог произнести ни слова.
Глава 20
Волхв всея Руси
Волхв отошёл от чана с кипящей водой. Густой, клубящийся пар какое-то время продолжал подниматься к низкому потолку тёмного помещения, но всё, что нужно, он уже сделал. Послание забрало много сил: расстояние огромное, а адресат оказался мало восприимчив к магии.
Отойдя от очага, колдун устало плюхнулся на старое резное кресло. Положив руки на его подлокотники, откинулся назад, полуприкрыв глаза. Стар он, очень стар, помнится в былые, молодые годы он мог держать в руках огромный меч и не уставал биться им по три часа кряду. Давно минули те времена, страшна и глупа оказалась его смерть от укуса змеи, что притаилась в черепе коня. И словно в насмешку его звали в те годы Вещим. Да.
Смежив веки и отдыхая, волхв погрузился в пучину воспоминаний. Да, не думал он и не гадал, что его призовут из Нави в Явь. Не успел он перейти Калинов мост через реку Смородина, как на той стороне его уже ждал Чернобог.
Не сам в своём обличье, а один из аватаров — страж границы между Навью и Явью, трёхголовый змей или дракон, если по-восточному. Змея звали Калиныч, а повелевал им Кащей — старшая аватара Чернобога.
Раскалённый от огненной реки мост обжигал своими поручнями руки, а настилом ноги Вещего Олега, но его душа этого не замечала. Тела уже нет, а душе всё равно.
— Стой! — прорычала, пыхая огнём, одна из трёх голов, видимо, являясь главной.
— Стою! — нехотя отозвалась прибывшая душа.
— И неча тут ехидничать, — пыхнула огнём вторая голова, и сразу хохотнула, выпуская кольца дыма.
— Так он уже мёртвый, ему можно! — проинформировала всех третья.
— Он пока ещё на мосту, — рыкнула главная голова Змея Калиныча. — Вот сойдёт с него, тогда уже умрёт для всех. А сейчас он ещё живой.
— Так тело его уже тю-тю!
— Таки и что? Тело делу не помеха! Найдём другое, Кащей сказал — обеспечить! А его обязал Чернобог. А кто для нас главный⁈
— Род⁈ — пыхнула дымом смешливая вторая голова.