их в детские приемники и распределители; д) выявление дезертиров и борьба с ними; е) охрана от расхищения имущества, оставленного призванными в Красную армию и эвакуированным населением; ж) обеспечение режима содержания заключенных и вывоз этого контингента в установленные места; з) охрана военного имущества на складах и специальных базах; и) охрана и обеспечение порядка в магазинах и хлебных ларях от расхитителей и др. Все эти задачи оставались главными на протяжении всего блокадного времени и даже после него.
Представляет интерес и вопрос, касающийся правового регулирования отношений государства с гражданами, привлеченными к уголовной ответственности. Уже 4, 7 и 10 июля 1941 г. из тюрем досрочно освободились те граждане, которые были осуждены по Указам Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля и от 10 августа 1940 г. (за прогулы, отказ от работы и невыход на работу, за мелкие кражи с производства и др.), а также осужденные за бытовые и служебные маловажные преступления и несовершеннолетние, имевшие остатки срока меньше 6 месяцев[346]. 4 июля специальным телеграфным распоряжением НКВД № 30/6848/02 из тюрем освобождались беременные женщины и женщины, имевшие детей (кроме женщин, осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, и рецидивисток)[347]. Через несколько дней, 12 июля 1941 г., дополнительным закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР были досрочно освобождены осужденные за маловажные бытовые преступления, имевшие остаток срока наказания менее одного года; осужденные за нарушение дисциплины и самовольный уход из училищ (школ) учащиеся РУ и ФЗО. Милиция прекращала дела о преступлениях, а также и передачи в суды тех дел, которые были совершены до издания Указа Президиума Верховного Совета от 12 июля 1941 г. и если в законе за те преступления предусматривалось наказание не свыше одного года лишения свободы или исправительно-трудовые работы[348].
На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 29 сентября 1942 г. от наказания освобождались несовершеннолетние за преступления, совершенные до 30 сентября 1942 г. Уголовные дела на несовершеннолетних прекращались, если за совершенное преступление по УК РСФСР предусматривалось наказание не свыше 2 лет. Также прекращались дела за нарушения дисциплины учащимися и за их самовольный уход из училищ, школ РУ и ФЗО, даже если законом за эти нарушения предусматривались наказания сроком свыше 2 лет. Однако освобождению за все названные преступления не подлежали подростки в возрасте 16–18 лет, бывшие по национальности немцами, румынами, венграми, финнами и итальянцами. Одновременно указывалось, чтобы при досрочном освобождении все лица предупреждались, что в случае повторного совершения преступлений им грозит более суровая мера наказания[349].
Представляет интерес приведенная таблица, показывающая количество осужденных и заключенных в исправительно-трудовых лагерях и исправительно-трудовых колониях всего военного периода.
В связи с военными действиями, эвакуацией и реэвакуацией, а также большим количеством беженцев из Прибалтики, Карелии, Ленинградской области и других мест многие их них не имели документов, удостоверяющих личность. 22 февраля 1943 г. Управление НКВД Ленинграда издало указ № 43 «О недочетах в работе отдела Ленинградской городской милиции по поддержанию паспортного режима в городе». В этот период наблюдались и факты, когда военнослужащие фронта проявляли неповиновение требованиям постовых и патрульных милиционеров на предоставление ими документов. Нередко допускались факты сопротивления военнослужащих, и прежде всего офицеров, к требованиям сотрудников милиции предъявить документы для проверки. Некоторые из них считали, что офицер Красной армии не должен предъявлять свои документы сотруднику милиции. Начальник Ленинградского гарнизона генерал-лейтенант Г. А. Степанов своим приказом № 050 от 27 сентября 1943 г. потребовал от всех военнослужащих гарнизона представлять в любое время суток для проверки документы сотрудникам милиции при наличии у них удостоверения личности. При этом в приказе особо подчеркивалось: «Проверку документов у военнослужащих производить: а) у лиц офицерского состава офицерами милиции, независимо от звания последнего; б) у лиц сержантского и рядового состава всему составу работников милиции»[350].
Не рассматривая другие аспекты деятельности правоохранительных органов по смягчению криминогенной обстановки в блокадном Ленинграде, необходимо подчеркнуть, что круг обязанностей, возложенных на органы НКВД в военные годы, был значительно шире, чем в мирное время. Свои служебные задачи сотрудники ленинградской милиции выполняли в сложных условиях блокадного города, теряя своих товарищей, погибших при выполнении служебных задач и умерших от голода. 1600 рядовых и начсостава в 1943 г. находились в тяжелом состоянии. Однако, несмотря на все лишения, они справились со своими обязанностями. 5 августа 1944 г. Ленинградская городская милиция Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Красного Знамени.
Заключение
Сражающийся Ленинград в 1942 г. для всей страны являлся символом стойкости в битве с германским фашизмом, сдерживавшим вражескую осаду и делающим все для своего освобождения. Город и фронт здесь были едины. В Ленинграде родился лозунг: «Фронту нужно – сделаем!» В самое трудное время блокады, с начала 1942 г., ленинградская промышленность, главным образом вручную, произвела 60 танков и САУ, 629 орудий, 1558 минометов, 2692 станковых и 139 ручных пулеметов, 35 556 пистолетов-пулеметов, 9869 радиостанций. Рабочие блокадного города принимали все меры к достройке кораблей и ремонту боевой техники. В этом же году они спустили на воду 2 эсминца, 1 подводную лодку, 1 тральщик, 28 катеров. Ими были отремонтированы и сданы фронту 370 танков, 497 самолетов, 4 бронепоезда, 359 орудий, 1 линкор, 3 крейсера, 10 эсминцев, 50 подводных лодок, 250 катеров, 7 тральщиков и других судов. Было изготовлено около 35 тыс. авиабомб, 1970 тыс. мин и снарядов[351]. Работницы легкой промышленности стремились как можно быстрее, лучше и теплее одеть своих солдат, пошив для них комплекты теплого обмундирования, нательного белья, шапки-ушанки и тысячи пар армейских сапог.
Подготовка фронта к предстоящим боям требовала значительного количества автоматического оружия. 19 марта 1942 г. руководители Ленинградской партийной организации и Военного совета Ленфронта осмотрели представленный делегацией рабочих завода им. Гольца первый экземпляр пулемета «Максим-ленинградец» и, одобрив, поручили заводу приступить к серийному его производству[352]. Автоматическое оружие требовало и развертывавшееся партизанское движение в области. Но прежде всего в нем нуждались те подразделения, которые в составе штурмовых и разведывательных групп должны были прорывать оборону противника и пробить брешь в его блокадном кольце. Поэтому обращение городской партийной организации и Военного совета Ленфронта к рабочим оборонных предприятий являлось мобилизующим их на совершенствование этого оружия и увеличение его количества. 27 сентября 1942 г. «Ленинградская правда» писала: «Ленинградцы! Крепите связь с фронтом, давайте фронту больше продукции. Защитники Ленинграда должны быть обеспечены всем необходимым, твердо уверены, что трудящиеся сделают все возможное, все от них зависящее для усиления помощи Красной армии, для дальнейшего укрепления обороны города». Оборона города укреплялась. Она имела