Читать интересную книгу Спрячь меня (сборник) - Марджери Эллингем

– Какой?

– Не знаю. Белый порошок.

– Растворенный в воде и введенный подкожно?

– Нет. Съеденный.

– И какая доза?

– Неизвестно.

– Что?

– У меня нет никакой возможности это выяснить.

Сэр Генри рассмеялся.

– Тогда ничем не могу помочь вам, дружище. Простите. Возможно, тридцать шесть часов.

– В самом деле? Так долго? А через четыре часа смерть наступить может?

– Я не могу ничего утверждать без конкретных подробностей. Через четыре часа эффект уже будет. Возможно, наступит кома.

– Ясно. Длительная кома, так?

– Да. Если произошло отравление чистым морфием. Однако любые факторы могут оказать свое влияние. Это тоже надо учитывать.

– Понимаю. Но если человек принял, к примеру, облатку морфия, у него через четыре часа могут начаться конвульсии, от которых он в конечном счете умрет?

– Нет. Его скорее стошнит. Если нет – он заснет, потом у него пропадут рефлексы, замедлится пульс, а потом он впадет в кому.

– А конвульсии?

– Никаких конвульсий. По крайней мере мне так кажется. Если бы вы могли хотя бы немного уточнить условия, я бы, разумеется, попытался предположить что-то еще. Кстати, на вскрытии морфий непременно был бы обнаружен.

– Непременно?

– Да, если вскрытие проведено правильно. Его не смогли бы не заметить. Простите, что мало чем могу вам помочь. Вы меня навестите при случае?

– Обязательно. Не могу сейчас назвать точное число, но я вас непременно навещу.

– Тогда мы уже будем знать все наверняка?

– Да, – очень спокойно сказал Кэмпион. – Наверняка. До свидания. Огромное вам спасибо.

– Не за что. Боюсь, от меня мало толку. В таких вещах все зависит от разных мелких деталей. В вашем изложении ситуация звучит маловероятно, но все бывает. В медицине случается и не такое. До свидания.

– До свидания, – сказал мистер Кэмпион.

Оутс как раз ел сэндвич, когда раздался звонок Паллена. Взгляд суперинтенданта был необычайно твердым и ясным – к нему пришло второе дыхание, которое обычно открывается после того, как преодолено первое неодолимое желание спать. Он держал трубку на некотором расстоянии от уха – манера инспектора разговаривать пулеметными очередями на близком расстоянии могла парализовать собеседника.

– Один из Уайльдовых ребят откопал какого-то знакомого музыканта Адамсон, – затараторил Паллен. – Он говорит, что она открыто предлагала дозу всем, кто выглядел хоть немного платежеспособным. Звучит не очень правдоподобно. Уайльд сейчас с ним разговаривает. Мне эта история не нравится. Морфий пришел от Папендейков, об этом нельзя забывать.

– Что?

– Весь морфий, который мы обнаружили, принадлежал мисс Валентайн Феррис. Я же рассказывал в прошлый раз, сэр. Нет никаких свидетельств тому, что у Адамсон было еще что-то. Уайльд склонен верить тому, что мисс Феррис его подбросили. Его люди сейчас разыскивают женщину, которую уволили по подозрению в той истории. Ему показалось знакомым ее имя.

– Понятно, – с неудовольствием произнес Оутс. – Тогда возвращаемся к богачам.

– Именно. Алиби Ламинова не кажется мне убедительным. Он большая шишка, между прочим. Так, у меня все записано, сверьте со своими записями, пожалуйста. 18:15 – уехал из «Цезарева двора». 18:35 – коктейльный бар в «Савое». 19:40 – ресторан «Тюльпан». 20:50 – «Микки Маус» в театре «Татлер» (один). Около 23:00 – «Белая императрица». 4:30 – уехал из «Белой императрицы» в «Цезарев двор» на такси. Имеется в виду клуб «Белая императрица» на Графтон-стрит.

– Знаю. Там собираются все богатые иностранцы. И ни одного надежного свидетеля?

– Ни одного, – сурово сказал Паллен. – Все они друг о друге готовы что угодно наговорить.

– Могу себе представить. Но все равно надо всех опросить.

– Я как раз туда собирался. Позвоню вам в половине третьего. До свидания, сэр.

По странному совпадению Гайоги Ламинов позвонил Матвею Куйминову, управляющему «Белой императрицей», как раз в тот момент, когда двое полицейских проверяли его алиби. Ламинов был обеспокоен – но по другому вопросу.

– Матвей, у тебя в холле стоят золотые клетки в виде корзинок с птицами. Будь другом, скажи, где ты их достал? Они просто очаровательны.

Куйминов был рад помочь. Он сообщил имя поставщика канареек и рассказал, что его компания частично владеет компанией по производству клеток.

– Я их отлично знаю, ваше превосходительство. С ними нелегко иметь дело, но если вам нужны птицы, я могу вам все устроить.

– Если тебя не затруднит, Матвей. Было бы очень мило с твоей стороны. Был бы тебе признателен, – сказал Гайоги, тщательно маскируя ироническую нотку в голосе. – Не мог бы ты раздобыть мне шестьдесят клеток, в каждой из которых было бы по паре птичек? Мне они нужны к тридцатому числу.

– Шестьдесят?

– Да. Я сейчас прошел по обеденному залу – не главному, а маленькому, тому, что в саду, и меня опечалило это зрелище. Там мрачно, Матвей. Практически уныло. Мне хочется, чтобы все здесь было ярко и радостно, и я подумал, что клетки с птичками на каждом столе будут отлично смотреться. Что скажешь?

Матвей рассмеялся.

– Не очень-то это практично, – заметил он. – Они вам быстро прискучат.

– Разумеется. Тогда я от них избавлюсь. Но до того они будут меня радовать. Шестьдесят клеток к тридцатому числу. Не подведешь меня? И скажи, чтобы прислали мальчика присматривать за птицами. Устроишь?

– Конечно. Вы невероятный человек.

– Вовсе нет, – заразительно рассмеялся Гайоги. – Просто мне было грустно. А теперь мне весело.

Как и было условлено, мистер Лагг позвонил мистеру Кэмпиону. Последний в тот момент находился в частном кабинете клуба «Вареная сова», а мистер Лагг сидел в маленькой подвальной комнате, которая выглядела так, будто какой-то недальновидный строитель возвел четыре стены вокруг цыганского табора.

– По нулям, дружище, – низкий печальный голос мистера Лагга перекрыл царящий вокруг него обезьяний гвалт. – От Наппа никакой пользы. Тосс мотает срок, так что ничем не может нам помочь, бедняга. Я был у Уолкиса, Бена и заглянул к «Кончи Льюису». По нулям.

– А у мисс Кинг ты был?

– Был. Еле ноги унес. Если мистер Тюк прослышит, с кем я якшаюсь, он меня и знать не захочет. Я тут в грязи копаюсь, ясно? Все были мне очень рады. Прямо как в старые добрые времена.

– Это, должно быть, приятно. О деле не забывай.

– Да не забываю я. Вот вся ваша благодарность! Я тут вожусь в дерьме, о котором уже давно позабыл, и ради чего, спрашивается? У вас что-нибудь получилось?

– Пока что ничего. Фиби посоветовала навестить «Звездный свет, «Рыбу», «Газету», «Бешеную корову» и какую-то забегаловку под названием «Все дома». Утро было бесконечным. Но все тщетно. Слушай, попробуй украсить еду чем-нибудь горячительным.

– Это вы про выпивку?

– Да, это я так иносказательно выражаюсь. Тебе нужен Олли. Олли Доусон с Олд-Комптон-стрит. Принеси ему бутылку кюммеля[20].

– Кюммеля? А я думал, что он тащится от краба с подливкой. Ладно, прихвачу и то и другое. Есть еще новости?

– Да. Слушай внимательно. Это был длинный двугранный нож, очень узкий.

– Типа как для ветчины?

– Вроде того. Ты просто невыносим. Ладно, позвони мне в четыре часа в клуб «Дориндас» на Хэймаркет. Папаша Дориндас – моя последняя надежда. Пока.

– Пока, дружище. Хорошей охоты.

– И вам того же. Счастливо.

Аманда уже битый час сидела у телефона в своей каморке, но когда ее жених наконец позвонил, она приветствовала его с похвальным дружелюбием.

– Не извиняйся, – сказала она и энергично продолжила: – Слушай. У меня новости. Не очень хорошие. Помнишь тот значок? Это был Сид. Да, Сид. Он снял его с Джорджии. Увидел, что она его надела, вспылил и отобрал после обеда. Ему не хотелось пускаться в объяснения, поэтому он положил его туда, где его должны были увидеть. Тогда самолет был еще пуст.

– В самом деле? Какой-то сложный путь.

– Да нет, – смущенно произнесла она. – Он очень стесняется своих вспышек. В его школе не придавали большого значения манерам. В твоей, может, этим и занимались, у него – нет. Это вопрос социального уровня. Я из него сегодня утром все это вытянула.

– Ясно. То есть наш бог-из-машины мог и вовсе не подходить к ангару?

– Видимо, так. Но до Рэмиллиса там было совсем мало людей. Слушай, А. Д. все утро пытался до тебя дозвониться. Сейчас он говорит с Гайоги. Мне кажется, он хочет спросить, может ли чем-то помочь.

– Если понадобится его помощь, я ему сообщу. Пока, лейтенант.

– Пока.

Детектив-инспектор Уайльд из отдела по борьбе с наркотиками обладал мягким, дружелюбным голосом, который он по привычке понижал во время разговоров по телефону. Суперинтендант Оутс изо всех сил вслушивался, чтобы разобрать его слова.

– Я тут поговорил с Картером, – бормотал Уайльд, – и боюсь, что это не совсем то, что нам нужно. Мы будем работать в этом направлении до получения новых указаний, но я подумал, что вас надо поставить в известность. Эта Адамсон совершенно точно не поддерживала связи ни с кем из крупных воротил. Мне кажется, она просто украла морфий – или ей его дал кто-то у Папендейков – и решила немного подзаработать.