– Будешь проводить здесь добрую половину жизни, – сказала мисс Хелен, провожая меня в игровую. Комната была не очень велика, но казалась настоящим полем чудес. С маленькими столами и стульчиками, множеством игрушек, книг, кинофильмов и пластиковой горкой. Двое ребятишек сидели перед телевизором, где шел фильм «Найти Немо».
Здесь же стояли две взрослые качалки, и в одной сидел престарелый волонтер, читая книгу бледной маленькой лысой девочке у него на коленях.
– Это – мистер Джим, – сказала мисс Хелен. – Он здесь по вторникам и четвергам. Мистер Джим, это – Мэгги Локвуд. Она будет с нами все дни. Правда, супер?
– Класс!
Мистер Джим улыбнулся, прежде чем вернуться к книге. Сколько же пролежала здесь вялая маленькая девочка?
Я представила себя читающей ребенку. Держащей его на коленях.
Мои глаза повлажнели. Что это со мной? Я думала, что это имеет нечто общее с тем, что мне доверили этих ребят. Кто знает?
В субботу, увидев рекламный ролик больницы, я зашла на сайт и написала женщине, командовавшей волонтерами. Своего имени я, конечно, не назвала. Женщина, Кэти Моуди, ответила в понедельник. Попросила номер телефона и сказала, что хочет поговорить со мной. Узнать причины, по которым я вызывалась стать волонтером. Потребовала заполнить нужные формы и так далее… Да еще заполнить разрешение провести проверку моих данных. И это для добровольной работы в больнице?
Но я продолжала заходить на сайт, где говорилось, как сильно они нуждаются в помощи. Особенно в педиатрии. На сайте показывали снимок маленького мальчика, сидевшего в прекрасной игровой комнате. Он что-то лепил из глины, высунув от стараний язык. Похоже, он на несколько минут забыл, что болен.
Я долго смотрела на снимок. Наконец, я ответила на письмо Кэти Моуди.
Что мне терять?
«Меня зовут Мэгги Локвуд. Мое имя, должно быть, вам знакомо. Это я полтора года назад устроила пожар в Серф-Сити. Две недели назад меня выпустили из тюрьмы, и мне нужно отработать триста часов по приговору суда. Я знаю, что обязана общине большим, чем триста часов. Как я уже говорила в первом письме, я услышала ваш призыв и поняла, что работа в больнице – это самое подходящее место для меня. Я должна искупить преступление. Поскольку так много людей пострадало из-за того, что я сделала. Я пойму, если вы не захотите принять человека, отбывавшего тюремный срок, но хотелось бы, чтобы вы дали мне шанс».
Я напечатала свой телефонный номер, отправила письмо, и через минуты, буквально минуты – это говорит о том, как отчаянно им не хватало людей, – Кэти Моуди позвонила мне. Мы проговорили с полчаса, и я рассказала ей правду о том, что случилось с моими попытками работать в школе и библиотеке.
– Вы позволите мне поговорить с вашим психотерапевтом? – спросила она.
Я удивилась, что она не отказала мне, но голос был поразительно сочувствующим.
– Хотите убедиться, что я нормальная?
– Ну… – Она рассмеялась. – Что-то в этом роде.
– Я увижусь с ним сегодня днем, – сказала я. – Спрошу у него разрешения и перезвоню вам.
Доктор Джейкс показал мне большие пальцы, когда я сказала ему, что пытаюсь устроиться волонтером в больницу.
– Молодец, девочка! Взяла быка за рога!
Мне не нравилось, что он так доволен. Хотя я не могла понять, почему с таким трудом учусь доверять ему? Он определенно на моей стороне. Может, виновата тюрьма? Это она заставила меня не доверять людям, которые хорошо ко мне относятся. Джен была исключением. Она так спокойно принимала все, что я рассказала ей о себе, что с ней я чувствовала себя в полной безопасности. Правда, у нее были какие-то дурацкие представления о жизни за решеткой. Я попыталась объяснить, что по телевизору показывают всякую чушь, и она извинилась за то, что раньше ей казалось, будто жизнь в тюрьме – это почти как пребывание на курорте.
– Тут вот какое дело, – сказала я доктору Джейксу. – Я объяснила насчет… вы знаете. Моего срока. И женщина, которая у волонтеров главная, спросила, может ли она поговорить с вами.
– А ты как считаешь?
– Все нормально. Вряд ли вы знаете обо мне что-то такое, чего не знает весь мир.
– Неправда, – покачал он головой.
– О чем вы?
– Судя по тому, что ты мне сказала, основная часть остального мира считает, что ты заслуживаешь большего наказания, чем уже получила.
– А вы? Не считаете?
Он снова покачал головой:
– Не считаю. Ты уже приговорила себя к пожизненному.
Я взглянула на свои руки. Этот приговор необходимо отбыть.
– Но, так или иначе, я буду рад поговорить с ней.
Он подался вперед. Несчастное старое кресло заскрипело.
– Это первый шаг к тому, чтобы спасти себя, – сказал он.
– О чем вы?
– На этот раз ты взяла инициативу в свои руки. Твоя мать не может сделать это за тебя.
– Но я просто услышала объявление по телевизору и…
– Рассуждай как хочешь, Мэгги. Но ты сделала огромный шаг вперед.
После первого дня в больнице я позвонила Джен и подробно рассказала о мисс Хелен и детях, которых встретила, и о том, что я там делала. Я сидела на кровати рядом с мишкой и восхищалась фиолетовым лаком на ногтях ног.
– Ты просто на седьмом небе, – сказала Джен, когда я, наконец, замолчала. – Странно, что тебе позволили работать там. Я имею в виду с детьми.
– Ты права, но я так рада!
Библиотека неожиданно показалась мне абсурдно спокойной.
– По-моему, мне там понравится.
– Здорово.
Джен казалась… я не знаю, какой именно… отчужденной, может быть? Или просто усталой? Это я надоела ей своими откровениями?
Я неожиданно поняла, что постоянно говорю о себе. Я хоть раз расспрашивала ее о чем-то? У меня так давно не было настоящей подруги, и, наверное, я разучилась дружить. Она так прекрасно умела слушать, а я была полностью поглощена собой.
– Прости, я тебе все уши прожужжала об этой больнице, – пробормотала я.
– Нет, все нормально.
Она зевает? Может быть, я ее разбудила?
– Хочешь, встретимся?
Я уже формулировала вопросы, которые задам ей, если она скажет «да».
– Конечно.
Она немного оживилась:
– В эти выходные?
– Да, супер.
Услышав энтузиазм в ее голосе, я облегченно вздохнула.
– На этот раз я хочу услышать о тебе.
На следующий день мисс Хелен предоставила мне свободу действий. Я возила тележку с книгами по палатам пациентов. Развлекала парочку детишек в приемном отделении, пока их младшему брату накладывали швы. Сидела с напуганным четырехлетним мальчиком в его палате, дав матери возможность поесть. Помогала рисовать и лепить из глины в игровой комнате. И пыталась удержать двух мальчишек от драки из-за очереди кататься с горки. И это было только утро.