Кроме того, уже в 90–х годах против Кубы было осуществлено 68 терактов, 33 из них — за последние 5 лет. В их перечне–похищение (с 1959 по 1996 г.) 50 кубинских самолетов. Почти все они оказались в США. Четверть столетия назад над Барбадосом был взорван кубинский самолет с 73 пассажирами. Бомбу установили два наемника. В итоге журналистского расследования газета «New York Times» сделала вывод, что «террористы были продуктом и инструментом ЦРУ» [55].
Проведение подобных секретных мероприятий американскими спецслужбами имеет постоянный и системный характер, выступая в качестве важного элемента внешней политики США. Вот сокращенный перечень наиболее крупных «тайных операций» ЦРУ 50—80–х годов XX столетия:
1953 — организация мятежа в Иране, в результате которого был отстранен от власти премьер–министр этой страны М. Мосаддык.
1958 — неудачное покушение на президента Египта Г. Насера.
1959 — убийство премьер–министра Цейлона (Шри–Ланки) С. Бандаранаике.
1961—убийство премьер–министра Конго (Заир) П.Лумумбы.
1961 — убийство главы Доминиканской Республики Р. Л. Трухи лье.
1966 — организация заговора, приведшего к свержению президента Ганы К. Нкрумы.
1967 — осуществление операции по ликвидации Че Гевары.
1969 — ликвидация председателя Фронта освобождения Мозамбика Э. Мондлане.
1973 — убийство генерального секретаря Африканской партии независимости Гвинеи и Островов Зеленого Мыса А. Кабрала.
1973 — ликвидация президента Чили С. Альенде.
1974 — убийство бывшего министра кабинета Альенде К. Пратса.
1975 — ликвидация политического деятеля Кении Дж. Кариуки.
1975 — ликвидация брата президента Либерии — министра финансов С. Толберта.
1975—1980 — организация заговора с целью свержения руководства Мозамбика.
1976 — убийство бывшего министра в правительстве Альенде О. Летельера.
1977 — ликвидация президента Народной Республики Конго М. Нгуаби.
1960–1981 — неоднократные попытки организовать покушение на Ф. Кастро[94] в рамках специальной программы «Мангуста».
1979–1981 — создание планов уничтожения руководителя Исламской Республики Иран аятоллы Хомейни.
1981 — попытка убийства президента Замбии К. Каунды.
1981 — ликвидация главнокомандующего Национальной гвардии Панамы генерала Торрихоса.
1981—1984 — создание планов и организация попытки убийства лидера Ливии М. Каддафи.
Кроме этого, ЦРУ занималось более масштабными задачами по «окончательному решению» вопросов, связанных с врагами США. «Известно как минимум два факта, — писал автор книги «ЦРУ без маски» аргентинский публицист Г. Мардонес, — которые неопровержимо свидетельствуют о геноциде… с участием ЦРУ: государственный переворот в Индонезии, в результате которого был смещен президент Сукарно, и «умиротворение» в Южном Вьетнаме, так называемая программа «Феникс» [56, с. 95].
В заявлении перед сенатской комиссией в 1971 году У, Колби (возглавлявшего на тот момент ЦРУ) признал, что в результате осуществления программы «Феникс» было убито 20 587 «подозреваемых». Поданным сайгонского правительства, общее количество убитых составило 40 994 человек. Показательно то, что Уильям Колби лично устанавливал месячные квоты уничтожения «подозреваемых» (представлявших собой гражданское население), выполнение которых было обязательным.
Необходимо отметить, что американское государственное руководство очень легко шло и идет на применение силы против тех людей и стран, которые считаются ими по той или иной причине врагами Соединенных Штатов. С особой решительностью оно использует прямое насилие против врагов, неспособных оказать серьезного сопротивления.
Общим итогом вышеописанной деятельности стало то, что США и их западные союзники на протяжении всего периода «холодной войны» создали широкую сеть военных баз по берегам Атлантического, Индийского и Тихого океанов, а также достигли экономического и политического доминирования в странах, расположенных в прибрежных регионах Евразии. Таким образом реализовывалась стратегия, предложенная еще А. Мэхэном, который перенес на глобальный уровень «принцип анаконды», примененный американским генералом Мак–Клелланом в войне Севера и Юга. Этот принцип заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, которое постепенно приводит к стратегическому истощению противника.
На протяжении всей «холодной войны» США придерживались этого принципа, держа свои береговые линии под контролем, а соответствующие зоны теллурократических держав, прежде всего Евразийского континента, любыми способами «отрывали» от континентальной массы, т.е. выводили из–под их контроля береговые территории (так называемый rimland) и блокировали возможность геополитического выхода своих сухопутных противников к морским и океаническим пространствам.
Поэтому можно сделать вывод, что американцы четко придерживались стратегии А. Мэхэна, который прекрасно понимал, что северная континентальная сфера является ключевой в мировой политике и борьбе за мировое господство.
Внутри Евразии в качестве наиболее важного компонента северной полусферы он признавал позицию России — доминирующего евразийского континентального государства. Зону же между 30–й и 40–й параллелями в Азии А. Мэхэн рассматривал как зону конфликта между сухопутной Россией и морской Великобританией. Доминирование последней в этом регионе, или любого морского государства, по его мнению, могло удерживаться с помощью цепи ключевых военных баз на суше вдоль периферии Евразии. Что со временем и сделали США.
Однако «холодная война» послужила толчком и решающим импульсом для стратегии силового преимущества США в мире не только против Советского Союза, но и против Западноевропейских стран. Путем интеграции Германии и Японии в сеть экономических и военных договоров Вашингтону удалось достичь двух важных целей: с одной стороны, Германия и Япония были включены во враждебную Советскому Союзу коалицию (как и предлагал когда–то А. Мэхэн), а с другой — эти бывшие враги Соединенных Штатов оказались под американским контролем.
Как отмечается в меморандуме Пентагона, появившемся в конце 1992 года, Соединенные Штаты должны «не только предотвратить возникновение еще одной угрозы из Москвы, но и сделать так, чтобы американские союзники, в особенности Германия и Япония, остались в зависимом состоянии» [57, с. 13]. Как достаточно откровенно писал бывший советник по национальной безопасности президентов США 36. Бжезинский в своей книге «Великая шахматная доска»: «Употребляя терминологию более жестоких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров» [58, с. 54].
В этом заключается суть концепции «двойного сдерживания», которую выдвинул и теоретически обосновал профессор Волфрам Хенриедер, анализируя послевоенные доктрины гегемонии США: с одной стороны — сдерживание Советского Союза, а с другой — Западной Европы, с целью сохранения силового преимущества США в мире. Вполне откровенно о геополитических целях США американские стратеги заговорили после крушения СССР. Так в соответствии с принятым Пентагоном в 1992 году директивным документом, «Соединенные Штаты должны предотвратить стремление крупных индустриальных наций бросить вызов нашему лидерству или попытаться изменить установившийся политический или экономический порядок» [59, с. 19].
Таким образом, создание НАТО должно было обеспечить вышеуказанное «двойное сдерживание». Военная машина НАТО противостояла Советскому Союзу, но вместе с тем военно–политическое объединение Запада в Североатлантический альянс во главе с США позволило последним установить свой контроль над внешней политикой и вооруженными силами стран Западной Европы. Иначе говоря, Соединенные Штаты смогли добиться ситуации разобщенности главных государств Евразийского континента, благодаря чему они стали диктовать им свою волю.
Как поучал еще Т. Джефферсон: «Нашим интересам не может отвечать соединение всей Европы в единую монархию… Если бы он (Наполеон. — Авт.) вновь продвинулся к Москве, я бы вновь желал ему такого поражения, которое помешало бы ему достигнуть Петербурга. Даже если бы следствием этого стало затягивание нашей войны (с Великобританией. — Авт.), я скорее согласился бы на это, нежели на то, чтобы вся мощь Европы сосредоточилась в одних руках». [31, с. 81]. Цитируя вышеприведенное высказывание патриарха американской государственности, Шлезингер–младший подчеркивал: «В этой последней отточенной фразе Джефферсон определил тот национальный интерес, который объясняет американское вмешательство как в две мировые войны в XX в., так и последующую «холодную войну» [31, с. 81].