Читать интересную книгу Горький ветер свободы - Ольга Куно

Он был в ярости, теперь я видела это совершенно ясно.

– Ни о чем, – опустила глаза я. – Просто сначала не поняла, что именно ты имеешь в виду.

– Врешь, – отрезал Данте, и я точно знала, что взгляд его горящих гневом глаз устремлен прямо на меня. – Я отлично видел, как ты побледнела и вжалась в стул. Чего ты от меня ждала? Что я воспользуюсь своим положением? И каким конкретно образом? Впрочем, можешь не отвечать – я и сам догадываюсь! Черт тебя побери, Сандра, как долго ты собираешься меня бояться?! Чем я это заслужил? Почему Ренцо ты ни капли не боишься? Чем он лучше меня?

Я молчала, снова вжавшись в кресло, а в виски больно стучалась мысль: о чем он сейчас говорит?

Мне только кажется, или с темы страха он перешел совсем на другое?

– Он не лучше, – хрипло ответила я, заставляя себя поднять глаза. – Вы просто разные, только и всего. Ты просто гораздо серьезнее и…

Я замолчала, чувствуя, что несу чушь. Но что я могла сказать? Правду? Ты – мой хозяин, а Ренцо – нет? И потому пропасть между тобой и мной настолько широка, что ее никогда нельзя будет преодолеть, как бы сильно мне этого ни хотелось?

– Что «и»? Я настолько серьезен, что внушаю страх? Ладно, оставь, – устало отмахнулся Данте. – К завтрашнему дню тебе приготовят новый кабинет. Тогда обсудим детали.

С этими словами он покинул библиотеку.

На следующий день я вступила в новую должность. Придя к Данте за инструкциями, с удивлением выяснила, что мое рабочее место расположено всего в двух дверях от его кабинета. Но, видя, как внимательно он следит за моей реакцией, вслух высказывать удивление не стала.

Познакомилась с Фредиэно Бруни, тем самым специалистом по ценам и вычислениям, которого упоминал накануне Данте. Это оказался приятный в общении человек лет пятидесяти. Умный, подтянутый, деловой и в меру разговорчивый. То есть хорошо понимающий, где проходит грань между приятным разговором за чашкой чая и отвлекающей от дел болтовней. Мы быстро поладили.

Рассматривая камни через увеличительное стекло, поднося их к окну, чтобы увидеть игру света на гранях, внося записи в специально заведенную тетрадь, я с щемящим чувством вспомнила, насколько любила всегда свою работу. Что не случайно посвятила этому делу много лет жизни, нередко отказывая себе в иных удовольствиях. Чувство благодарности к Данте действительно не знало границ, но выражать его я больше не рисковала, поскольку наши отношения оставались натянутыми.

Однако буквально через несколько дней Данте пришел ко мне совсем в другом настроении.

В его походке, в том, как он держался, было что-то легкое, непринужденное и даже чуть-чуть мечтательное. Он тепло мне улыбнулся, разом перечеркивая всю напряженность последних дней.

– Сандра, у меня хорошие новости. И одновременно просьба.

Он еще раз обезоруживающе улыбнулся. Я не могла не улыбнуться в ответ.

– Я нашел способ раз и навсегда решить проблему назойливых невест, – сообщил Данте.

– Неужели? – изумилась я. – Дай-ка попробую угадать. – Его хорошее расположение духа передалось и мне. – Ты планируешь массовое отравление всех незамужних женщин в округе?

– Попробуй еще, – покачал головой он.

– Хочешь избавиться от своего состояния? Подаришь его первому встречному, чтобы невесты докучали ему, а не тебе? Подашься в монахи?

– Холодно. Нет, Сандра, я просто женюсь.

– А…

Я так и застыла с открытым ртом, хотя его решение было и вправду самым логичным. Действительно, единожды женившись, можно избавиться от проблемы охотниц за состоянием.

– У тебя уже есть кандидатура? – спросила я, чувствуя, как все застывает внутри.

Да, – радостно кивнул Данте. – Есть одна женщина. Я не первый день с ней знаком, но только недавно понял, насколько важное место она заняла в моей жизни. Она действительно необыкновенная, не такая, как все. Поверь, это не только мое субъективное мнение. Она очень красива и очень горда. И, к сожалению, холодна, как лед. В этом главная проблема. В отличие от тех женщин, что приезжали в армон с известной тебе целью, она не проявляет ни малейшей заинтересованности. Она относится ко мне доброжелательно, но никогда не выходит за рамки дружеского общения.

Я слушала, затаив дыхание. То, что он говорил, казалось подозрительно знакомым… Но ведь этого же просто не может быть! Не может быть, чтобы он имел в виду то, о чем я подумала. Эти мысли надо срочно выкинуть из головы, пока не стало слишком больно…

– И тем не менее я намерен добиться ее расположения и согласия выйти за меня замуж, – заключил Данте. – Раньше или позже, но донья Эльнора Лучия Рокка станет моей женой.

Не успела. Правильно настроиться не вышло, и на миг показалось, что я падаю вниз с высокого каменного утеса. Эльнора Лучия Рокка.

– Судя по двойному имени, это, видимо, очень знатная женщина? – безжизненным голосом уточнила я.

– Да. В ее семейном древе переплетаются ветви двух старинных родов, отсюда, по традиции, два имени, – подтвердил Данте. – Я немного богаче ее, ее происхождение – чуть более знатное. В целом мы – подходящая пара. – Он криво усмехнулся. – Остается только ее в этом убедить. И именно поэтому я хотел обратиться к тебе.

– Ко мне? – удивилась я.

Видишь ли, если я просто подойду к ней на каком-нибудь приеме и сделаю предложение, она наверняка мне откажет. Приехать к ней с визитом без приглашения было бы достаточно дерзко и точно не пошло бы на пользу делу. Поэтому я решил написать ей письмо. Рассказать о своих чувствах и одновременно предоставить возможность спокойно все обдумать и дать ответ тогда, когда она сама сочтет нужным. Я думаю, такой подход будет в случае с этой женщиной самым правильным. Но как передать такое письмо? Отправить с обычным посыльным? Исключено. Его должен передать кто– то из моего окружения, доверенное лицо, и только из рук в руки. Ты – женщина, и, следовательно, поручить тебе такое деликатное дело логичнее всего.

Я сглотнула.

– Согласишься мне помочь, Сандра? – Его рука коснулась моей. – Просто вручить письмо – и все. Ответ она наверняка пришлет в другой день. Конечно, если она станет тебя расспрашивать и ты в красках распишешь мои многочисленные достоинства, – саркастическая ухмылка, – я не буду возражать. Но это необязательно. Можешь просто заявить, что тебе нечего добавить к содержанию письма.

Я сидела, стиснув зубы. Меньше всего на свете мне хотелось выполнять эту просьбу. Собственными руками вручать его письмо другой женщине. Рассказывать ей, какой хороший из него получится муж. Но – это была его просьба. И я не смогла отказать.

– Хорошо, – медленно произнесла я, облизав пересохшие губы. – Если только она согласится меня принять.

Я хваталась за соломинку.

– Согласится, – заверил Данте. Соломинка разломилась на две половинки, и я, со свистом рассекая воздух, полетела вниз. – Спасибо, Сандра. Я очень тебе признателен.

Армон доньи Эльноры Лучии Рокка располагался в живописной зеленой долине, уютно устроившейся между поросшими лесом холмами. Архитектурно он отличался от резиденции Данте, но, пожалуй, свидетельствовал о приблизительно таком же уровне жизни. Эти двое и вправду подходили друг другу, как минимум в том, что касалось их социального статуса. Об остальном я могла пока только гадать.

Соблазн прочитать письмо Данте, пока я ехала в карете, был чрезвычайно велик, и все же я удержалась. По прибытии меня попросили подождать, пока о моем деле сообщат донье Эльноре. Я понадеялась, что, заметив дракона, меня все-таки не допустят к хозяйке, но нет, напротив, меня провели к ней всего несколько минут спустя.

Нет, конечно же, я не рассчитывала увидеть перед собой уродливую горбатую женщину, хромающую на одну ногу, косоглазую, да в придачу еще и не первой свежести. И тем не менее то, что я увидела, превосходило все ожидания. Я была разбита в пух и прах. Эта женщина была настолько хороша собой, что в нее просто нельзя, невозможно было не влюбиться. Правильные черты лица, не лишенного в то же время изюминки, красивый разрез проницательных серых глаз, роскошные волосы, изящная фигура. Возраст точно не определить; молодая, но не юная – как говорится, женщина в самом соку, обладающая определенным жизненным опытом и при этом не утратившая еще ни капли привлекательности (я могла бы даже поспорить, что в восемнадцать лет она, напротив, была менее хороша, чем сейчас). Все это дополнялось идеальными манерами. Чувство собственного достоинства ощущалось в каждом ее шаге, в каждом жесте, но при этом не переходило в отталкивающую людей гордыню. Так выглядит и ведет себя человек, полностью довольный собой и потому не испытывающий ни малейшей потребности в том, чтобы унижать или третировать других.

– Проходите, донья Эстоуни, – приветливо произнесла она, поднимаясь мне навстречу.