Читать интересную книгу Хроника Великой войны - Дмитрий Крюков

Тихо звякнул кошель купца, перекочевывая в карман стоящего рядом загорелого верзилы, но никто не заметил того.

– Каждый, кто воспротивится гхалхалтарам будет признан изменником, ибо я, радеющий о ваших делах, считаю себя другом короля Хамрака! – прокричал князь. – Что же касается торговых людей антимагюрских и иных чужеземцев, кои считают короля гхалхалтарского наместником зла на земле, то чинить ущерба мы им за то не будем. Пусть все знают, что правитель княжества Парзи Кельзан милосерден и не желает никому вреда! Да восторжествует справедливость, во имя Вседержителя!

Последние слова переросли в крики. Парзийцам понравилась речь их повелителя. Некоторые, правда, недоумевали, почему им нельзя высказываться против Хамрака, а заезжим можно. Однако воля князя – закон.

Кельзан сидел, овеваемый опахалами, любуясь на послушную толпу, пожиная плоды своего красноречия. И все-таки нельзя было слишком долго общаться с подданными: они могли перестать уважать и бояться, поэтому, не задерживаясь, он махнул плеткой. Шторы захлопнулись, скрыв его от глаз людей. Паланкин качнулся и подался назад. Герои стали пробивать дорогу. Процессия двинулась обратно, к горе с тенистыми благоухающими садами.

***

Среди темных парзийцев выделялись два человека: русоволосый, с обветренным лицом, обросший курчавой бородой, и другой – огромного роста, похожий на рыжего медведя.

– Эко нам на гхалхалтаров везет! Что скажешь, Бермята? – русоволосый обратился к своему рослому спутнику.

– На Пентее уж их навидались, да верно маловато. Еще надо, Володир.

Русоволосый усмехнулся. Это был Володир – кормчий слатийской галеры, который первый в форт-брейденском порту заметил тело сброшенного гхалхалтарами со стены пентакреонца. За девять минувших месяцев Володир успел побывать в Слатии, где за распространение крамольных слухов о вероломном нападении гхалхалтаров на мирный Форт-Брейден, был схвачен властями и препровожден в темницу вместе с несколькими матросами из команды. У коменданта не хватило времени разбираться со столь незначительными делами, и он переложил заботу о заключенных на своего помощника, который совсем забыл о них. Однако пленникам повезло: проездом в городе оказался сам царь Альфред, который пожелал осмотреть тюрьму. Сон Володира, который привиделся ему как раз перед тем, как он заметил убитого пентакреонца, сбылся: кормчий встретился с царем. Вопреки ожиданиям сонных тюремщиков, Альфреда Черного взволновала судьба моряков. Похоже, он вознамерился перевоспитать их, поскольку в течение четверти часа рассказывал им о доброте гхалхалтаров, о гуманности бессмертного Хамрака и о невежестве его противников, которые не понимают света истины. Володир не изменил своего мнения о жестоких воинах, ворвавшихся в мирный Форт-Брейден под покровом темноты, но решил, что разумнее согласиться с царем, и поэтому был освобожден вместе с остальными моряками. Устроиться на свою галеру они не смогли, так как капитан, не теряя времени даром, уже уплыл. Впрочем, хорошему кормчему и могучему гребцу Бермяте наняться на корабль было нетрудно. Через месяц они уже вышли в море. Курс их лежал на юг, в княжество Парзи, куда галера добралась к середине летмеса…

Володир посмотрел на парзийцев и мрачно улыбнулся:

– Может, они и вправду добрые. Вон и князь молвит, что Хамрак – друг.

– Как бы на спине не испробовать милости гхалхалтарской, – отозвался Бермята. – Линять нам отсюда надо быстрее. Дождемся, придут гхалхалтары, потеху как в Форт-Брейдене устроят!

Стоявшие рядом люди стали украдкой оборачиваться. Заметив это, Володир дернул товарища за рукав.

– А что? – не обращая внимания, продолжал Бермята. – Шило в мешке не утаишь. Попортили нам тогда гхалхалтары кровь. Насилу ноги унесли.

– Пойдем, – ловя на себе настороженные взгляды парзийцев, кормчий стал пробираться в толпе к боковым улочкам.

Орудуя локтями, Бермята двинулся за ним.

***

Жара, заставшая гхалхалтаров в дороге, мешала быстрому продвижению. Однако, не отягощенные обозом и катапультами, которые разобрали ещё у залива, они все же преодолевали за сутки сорок-пятьдесят ледов. Шли ночью, по прохладе, наводя страх на попадавшихся по пути беженцев. Неуемные твари часто бросались на обезумевших людей, но гхалхалтары спешили защитить несчастных парзийцев: таков был приказ Хамрака.

Бессмертный ехал во главе армии, но иногда останавливал коня и смотрел, как проходят мимо ряды воинов. Некромант вглядывался в их изможденные лица. Король считал себя в долгу перед ними. Он не хотел войны, но коли они выбрали его своим военачальником, он обязан был накормить их и довести до плодородных земель Коны.

Провианта не хватало, воды вокруг не было и, если попадался оазис или деревенька, старались взять все, что можно, и запастись впрок. Впрочем, в жару еда быстро портилась, и бессмертный не раз укорял солдат за неразумность: "Вы лишь настраиваете жителей против себя. Вскорости вы все равно выбросите взятое. Подумайте же, сколько пользы эта пища могла принести людям, у которых вы её отняли. Ужаснитесь своей несправедливости". Солдаты кивали, соглашаясь, но потом все повторялось сызнова.

Твари разбредались по степи, отрывались от войска и иногда терялись совсем. Хамрак отсылал конников на их поиски, однако зачастую они возвращались с пустыми руками. Гамар, у которого из корпуса пропало двадцать тварей страшно злился и призывал бессмертного к строгим мерам для того, чтоб поддержать расшатавшуюся дисциплину. Некромант улыбался, успокаивал разошедшегося военачальника: "Не волнуйся, Гамар. Я не могу укорять, а тем более наказывать тварей за отлучки, ибо, во-первых, они неразумны, а во-вторых, к тому их принуждает голод. Пусть сами охотятся и добывают себе пропитание".

Второго летера истощенное и поредевшее войско бессмертного короля добралось до зеленых земель княжества, где расположилась богатая столица – Кона. Хамрак остановился, чтобы дать солдатам возможность передохнуть, а отставшим – подтянуться к основным силам. Он знал, что должен войти в столицу Парзи в блеске и показать Кельзану свое могущество.

***

С приближением Хамрака жизнь на улицах Коны затихла совсем, зато оживились курильни, где парзийцы скрывались от жары и обсуждали надвигающиеся перемены.

– Князь говорит, чтоб мы гхалхалтаров не боялись, что худого они нам не сделают. Но о том знает только могущественный Вседержитель, – говорил толстый, в просторном полосатом халате парзиец.

– Антимагюр всегда считался нашим другом. Их купцов здесь больше, чем всех остальных иноземцев, – поддержал беседу худой, в широких малиновых штанах, из которых торчали две желтые костистые ступни. – Малькольм с Роксуфом против гхалхалтаров. Значит, и мы должны быть против. Паскаяки за Хамрака и, получается, наши враги. А кочевники, досаждающие нам с севера, стоят за Антимагюр, наперекор гхалхалтарам и Вахспандии. Выходит, наш союзники король Малькольм и граф Роксуф оказались на стороне наших противников – кочевников…

– Политика – дело темное. Пусть великие решают свои проблемы, лишь бы их гнев обошел нас, – вставил третий парзиец, пожилой, с бельмом на глазу.

– Да, – блаженно вздохнул толстый в полосатом халате, затягиваясь дымом.

– Тронут. Обязательно тронут, – раздался твердый голос.

Все обернулись к человеку, бесцеремонно ворвавшемуся в размеренную беседу. Он был странной наружности: белокожий, со светлыми волосами, серыми, хитро прищуренными глазами – чужеземец.

– Кто ты такой? Моя память не хранит твоего облика, – толстый надменно выпятил губу.

– Немудрено. Я издалека, из Слатии. Володир Лугович.

Толстый хотел было оборвать невоспитанного северянина, как вдруг худой в малиновых штанах воскликнул:

– Это у вас правитель гхалхалтарам потворствует?

– У нас.

– Так ты скажи, что в них такого, что и царь ваш, и князь наш добродетельными их почитают.

Володир присел, задумался. Он вновь вспомнил Альфреда Черного, его короткую, сбивчивую, но запальчивую речь.

– Говорят, что зла они не творят, но токмо добро миру несут. Если же где убийство или иное злодейство произойдет, то это не по их вине, но по нерадивости людей, которые всякий раз за оружие норовят схватиться.

– Это ложно.

– Не мои слова. Царевы.

– Неужто с царем беседу имел? – изумились парзийцы.

– Имел. Тогда он мне все и разъяснил. Да токмо я неспособный оказался. По скудоумию видать, – Володир тряхнул головой. – Видел я гхалхалтаров, как они мирный народ на пристани мечами секли… что бы мне ни говорили, а не добро они творили.

– И живых гхалхалтаров видел! Да кто ж ты такой? Герой?

– Кормчий, – скромно отозвался северянин.

***

Хамрак остановился лагерем в Тумби – небольшом городке в окрестностях Коны. В опушке зеленых садов, обмазанные белой глиной, дома светились на солнце, излучая тепло, и кокетливо смотрелись в зеркало реки, которая плавно огибала город.