– О да, – ответил Кави, сплёвывая пыль и кровь. – Ещё как хочет.
– Мои шаманы не позволят тебе умереть, – объяснила маска.
Увы, подумал Кави, теперь – не позволят.
– А тебе? – дерзко поинтересовался он у маски.
Под личиной гулко затарахтело – орк смеялся.
– До меня ты не доберёшься, – сообщил он наконец. Беседа шла на вагну – орк говорил медленно и избегал сложных интонаций. – Тебя убьёт первый же воин. Но ты не умрёшь: шаманы не позволят. Выбирай.
Кави ощутимо тряхнуло – державшие его руки исчезли. На вытоптанную траву у ног эльфа упал меч. Орочий: деревянный, с обсидиановыми шипами; его собственный металлический клинок успел перекочевать в распоряжение одного из лейтенантов.
Кави наклонился, – тошнотворный ком ринулся к горлу, в глазах заплясали багровые бидалаки, – и подобрал меч. Поднял голову, осматривая толпу ухмыляющихся орков.
Орда, сомнений нет. Полноценная орда, пять или даже шесть племён. Ежели столь велик её всего лишь авангардный отряд…
Он ткнул клинком, указывая на высокого долгоногого воина. Орки охотней всего полагаются на грубую силу… что же; озадачим публику.
Никаких дополнительных условностей в ритуале Ритам не требовалось; толпа радостно загомонила и отхлынула в стороны, освобождая место для поединка. Вожак в железном доспехе неспешно устраивался в плетёном переносном троне. Долгоногий, счастливо ухмыляясь, выбежал вперёд. Судя по бедноватой плахте, роду он был незнатного; зато, судя по одобрительному гиканью товарищей, – воин не из последних. Меч в руке он держал, разумеется, деревянный, лишь самую чуть лучше того, что достался эльфу.
– Тс-тс-тс! – закричал долгоногий, раскручивая клинок. – Йэлф-йэлф-йэлф! Гнилое мясо!
Кави хорошо знал ту лёгкую эвфорию, что почти всегда охватывает орков в преддверии доброй драки. А уж поединок Ритам… надеюсь, ты окажешься достаточно беспечен и уверен в своём мастерстве, орк.
Он слегка пошевелил кистью, выбирая эквилибр. Опытному мечнику нет нужды размахивать клинком, чтоб почувствовать и понять своё оружие. Разумеется, будь у него нынче Пагди – к рассвету эльф перебил бы всех зелёнокожих, что сгрудились сейчас на площадке перед курганом.
Будь у него Пагди, будь у него силы… соблюдай орки святость поединка Ритам…
Хвала сурам – никому и в голову не придёт, что магическая защита, надёжнейшим коконом укрывающая гробницу, является столь уязвимой в единственном месте кургана. Пагди суждено остаться в усыпальнице Адинама Первого навеки, он более не послужит доброму делу – но не послужит и злому.
Кави кривовато усмехнулся и бросил взгляд на вершину кургана. Орки так торопились позабавиться с новой живой игрушкой, что не удосужились даже забрать снаряды, поразившие сударя капитана. Показалось ли эльфу – но чу! будто бы серая хакка, оперение одной из стрел, едва заметно шевельнулась на фоне темнеющего неба.
Он резко поджал уши, отгоняя постыдные мечтания.
Нет.
Никто не придёт во твоё спасение.
Никто не сделает за тебя твоё дело, не выполнит твой долг.
Не явится из иного мира, из куртуазных древних свитков, из юношеских фантазий.
«Придётся взрослеть» – так ли, о сударь капитан?
Как обидно – повзрослеть лишь пред самым ликом мараны… но, правду молвить, даже и это удаётся не слишком многим.
Кави улыбнулся и сделал резкий выпад в сторону противника. То был далеко не лучший выпад – и долгоногий, разумеется, легко увернулся, немедля сократил дистанцию и нанёс ответный удар.
Орк полагался на силу, и это – в общем случае – стало бы верным решением. Ни одному эльфу не выстоять сколь-нибудь долго даже против такого худощавого зелёнокожего.
Однако менее всего Кави собирался затягивать поединок.
Он стремительно шагнул навстречу клинку долгоногого, подставляя свой деревянный меч под отвесный удар. Клинки столкнулись и застряли друг во друге, зацепившись обсидиановыми зубьями.
Толпа в восторге взвыла – грубым сердцам орков вечно сладостны брутальные забавы.
Кави удерживал своё орудие обеими руками – правая на рукояти, левая у острия, – словно бойцы орудовали обыкновенными дубинами. Долгоногий нависал над эльфом, наваливался всей тушей. Будь орк немного массивнее – Кави, вне всяких сомнений, не сумел бы устоять и в первые мгновения такой сшибки.
Но он устоял. Дождавшись момента наивысшего напряжения сил обеих сторон, Кави резко качнулся вперёд и вправо, одновременно позволяя своей левой руке уступить нажиму. Орк провалился было, но тут же шагнул вперёд правой ногой, удерживаясь от падения.
Хорошо, равнодушно подумал Кави. Всегда лучше убивать умелых бойцов, нежели зелёную – во многих смыслах зелёную – молодёжь.
Он мгновенно сместил левую руку на рукоять меча, удерживая его обратным хватом; пальцами же правой нанёс орку точный и быстрый удар по глазам.
Сам по себе удар в око не столь уж опасен – особенно ежели в качестве жертвы выступает орк. Но ничтожного по продолжительности мгновения растерянности противника хватило Кави для того, чтобы немного повернуть клинок, разрывая захват, и отшагнуть вправо, увлекая меч левой рукой.
Деревянная полоса устремилась к зелёной шкуре; острейшие зубья каменного стекла вспороли предплечье, подбородок, лоб орка.
Порезы оказались не столь уж и глубоки – но долгоногий непроизвольно отшатнулся и вскинул руки, инстинктивно закрывая лицо.
Эльф, упругой спиралью раскручивая верхнюю половину тела, нанёс второй удар – ровно в середину живота противника. Меч с отвратительным трепетом встретил зелёную кожу.
Кави с силой протянул клинок и, не оборачиваясь, шагнул в сторону от убитого – уже убитого – орка. За спиной его раздался удивлённый сдавленный стон, затем густой и волглый всхлип – то из распоротого зелёного брюха выпали на землю дымящиеся кишки.
– Ритам, – хрипло произнёс Кави, направляя клинок куда-то в притихшую толпу, наугад.
Ему было уже всё равно, кого убивать следующим.
Глава 17. Снова Вивальди
Приходилось признать: орки вели себя вполне достойно.
Увы, страсть их к бесконечным бессмысленным поношениям, разумеется, не иссякла, в известном смысле сделавшись даже и ещё грубее и вульгарнее – ежели только признать таковое возможным. Однако меч Кави орки предоставили вполне приличной работы, каких-нито пакостей чинить не пытались и даже давали роздых после каждого поединка, бесконечной чередой застивших последние часы.
Для самого Кави это было хорошо. О нет, фантомных чаяний эльф не питал – в конце концов ему всё равно предстоит оказаться повергнутым. Ежели и понадеяться на некое итоговое везение, то лишь на гибель в доблестном бою. Никто в здравом рассудке не пожелает себе угодить в плен, принять, быть может, годы пыток, превратившись в топливо тёмного шаманского колдовства… орки истязают своих жертв отнюдь не затем, чтоб выведать какие-нито особенные секреты.
Но даже орки не чужды своеобычного воинского благородства – и способны даровать быструю смерть противнику-храбрецу. Поэтому-то до предела измотанный Кави с таким отчаянным упорством вызывал на Ритам всё новых и новых поединщиков.
Впрочем, готовность вожака авангарда продолжать бойню свидетельствовала вернее всего о том, что спешить оркам некуда. Орда пришла всерьёз; ослабленной нестроением последних недель Варте предстояло отразить полномасштабное вторжение Степи.
Что же, не впервой, подумал Кави, жадно хватая ртом тяжёлый холодный воздух импровизированного ристалища.
Он тут же спохватился и заставил себя дышать носом. Глубокие, медленные вдохи… вот так, до самого нутра – как бы ни хотелось бросить окровавленный деревянный клинок и упасть на колени, дать измождённой плоти заслуженный роздых, отринув прочее всё.
Вздор.
Плоть ничто – без побуждающей её воли.
Сударь капитан сражался бы до конца.
Сударь капитан сражался до конца.
Кави снова бросил взгляд на курган, обретая силы в памяти о человеческом героизме.
– Ритам! – хрипло бросил эльф в галдящую толпу орков.
Чадящие факелы и высокие костры поодаль давали не так уж много света. Что же; милость суров, природное эльфийское преимущество – орки в темноте видят почти так же скверно, как люди. Куда более важным стало то обстоятельство, что Кави приучил воинов орды бояться себя.
Второму поединщику он отсёк кисть руки, в первые же мгновения боя.
Третьего – огромного мускулистого простака, выставленного на бой с явной целью задавить эльфа грубой массой, – изрезал множеством мелких царапин, да так, что зеленокожий бедолага насмерть истёк кровью, прежде чем успел осознать собственное поражение.
Четвёртому вогнал в глазницу выпавший из меча осколок каменного стекла – деревянные клинки слабели, расшатывались, и Кави сумел незаметно забрать один из зубьев в левую руку.
Затем… так ли уж важно, как умирают орки? Плодятся они подобно сорной траве – и столь же беспечно гибнут; убивай сколько достанет умения и силы, главное – убивай. Эльф отнюдь не рассчитывал когда-нито поведать об этом дне своим внукам.