Когда я была маленькой, мама в такую пору не раз говорила, что это снежная кумушка лиса крадется за солнечным зайчиком, шаги ее не слышны, дыхание не ощущается и лишь снег, слетающий со шкуры хищницы, сообщает о том, что она вышла на охоту. Во времена моей юности легенда о снегопаде несла уже несколько другой характер, будто бы это снежная девица спешит на свидание к солнечному витязю. Нервничает, немного злится на себя за сердечную привязанность к непостоянному красавцу, но все равно бежит. И если снег, опавший с ее шубы, в тот же день растает, значит, их встреча завершилась обоюдным признанием в любви, а если нет, то солнечный был съеден… вернее, послан на все четыре стороны.
Вспоминать о том, как я в такой же снегопад простилась с женихом, а затем столкнулась в таверне отца с Дарушем Темным, не хотелось, но память нет-нет да подбрасывала картины моего персонального ада. Слишком яркие, кроваво-красные, живые в своей боли, словно бы не прошло более трех лет, сотен километров и тысяч ситуаций с тех пор, когда я освободилась из плена и под наблюдением бывшего вояки перерезала себе вены. Не смерти ради, а для освобождения. На тот случай, если Урос выживет, как раньше выживал, и активирует заклинание поиска. Помню, как в промозглой тьме медленно ускользающего сознания я уловила миг, когда ненавистная брачная руна соскользнула с моего предплечья и вояка Лорвил грубо выругался. Руна не таяла, а я уже теряла жизнь.
Как Тороп потом рассказывал, он нашего уговора не нарушил, дал мне еще минуту, за которую сам чуть было не поседел. Дождался, когда подтает золото руны и только потом перевязал мне руки и влил в рот восстанавливающий настой. Без сознания я провалялась в его потайном подвале три недели. А он за это время успел найти покупателей на свой дом, приобрести лошадей, одежду и кожаные сумки для дальнего пути, а еще успел вылить золотой воск вновь затвердевшей руны в Даяку. Так называлась ближайшая к поселению горная река, что срывалась со скалы в подземный грот и поднималась на поверхность уже где-то на территории туманного королевства Ариваски. Все это время меня искали. Лорд Урос не верил в смерть «любимой» жены, посылал к реке магов и охотников-следопытов, требовал от них остановить течение и спуститься в грот. Кажется, кто-то из отправленных там даже утонул.
Забыть! Не вспоминать, не бередить!
Поежилась, обхватила себя руками и заставила смотреть на снег и видеть снег, а не кровавые картины прошлого, пожар, побег.
— Пора бы их уже вычеркнуть, — приказала сама себе и сделала то, о чем с девичества не вспоминала, от всей душа пожелала зимней красавице счастья: — Счастливо встретиться! Пусть тебе повезет!
И голос мой разнесся далеко-далеко, оглашая округу, наполняя мгновение магией слова.
— Ты знаешь эту легенду? — Вопрос тихо подошедшей свекровушки вывел меня из сказочного забытья, я оглянулась.
— Да.
— Прекрасно, — констатировала она и подмигнула. — А знаешь, в каком наряде снежная красавица побежала к солнечному наглецу и сразила его наповал?
Наглец? Странное представление о добропорядочном витязе, который после неистового признания в любви ответил предложением руки и сердца и всего-то поцеловал, а не повел девицу на ближайший сеновал или, хуже того, повалил в сугроб. Но, оценив загадочный вид Эванжелины, я пришла к выводу, что либо у нас легенды разнятся, либо взгляд на наглость.
— Нет, я не знаю, в чем она устремилась к нему.
— Жаль, я сама терпеть не могла носить эти женские штучки, но поверь: эффект был действительно потрясающим. В первую нашу ночь мужа чуть удар не хватил! — поделилась она, а затем словно бы опомнилась, смущенно кашлянула и произнесла: — Молодость-молодость, прошла. Зато есть что вспомнить! И есть что рассказать! — С этим восклицанием она подхватила меня под локоток и повела к маленькой гостинице, в которой мы сняли комнаты. — К слову, завтра в Гаурце будет ярмарка, уговори Хран задержаться.
— Зачем? — Этого города не было в путевом листе, коим меня с утра наградил демоняка, заявив при этом: «На вот, чтоб не скучала и отмечала пункты назначения. Я знаю, ты списки любишь».
Свекровушка явно хотела сказать: «Увидишь», но обошлась коротким и не менее загадочным:
— Просто попроси. Для меня. — Помнится, для нее я и так преодолела один из самых сильных своих страхов и уехала из родного «Логова». Но, посмотрев на помолодевшую тарийку, взгляд которой заблестел предвкушением, я не смогла воспротивиться.
— Хорошо.
— Прекрасно! — Мы уже вошли в гостиницу и достигли лестницы, так что следующие ее слова прозвучали как логическое завершение нашей беседы: — Сообщать о планах необходимо загодя. Хран в двадцать первой.
Появилось стойкое ощущение, что меня опять втемную используют ради невесть каких выгод. И неудовольствие мое явно отразилось на лице, потому что свекровушка тут же сердечно заверила:
— Мы просто погуляем по торговым рядам, я расскажу тебе о кружевах, куплю дочерям подарки. С Гамми я пойти не могла. Она не тот человек, что привык к праздному времяпрепровождению. К тому же слишком придирчива… изысканна.
— Словом, ей сложно угодить?
— Да! — И с радостью в голосе: — Как я рада, что ты меня понимаешь!
— Понимаю.
Я поднялась наверх, постучала и вошла, но, как оказалось, стука моего не расслышали. Хран в образе тростиночки сидел напротив зеркала и неотрывно смотрел в его черную глубь. Я позвала его, затем подошла и почти прикоснулась, но, узрев, за кем он наблюдает, разозлилась не на шутку. Потому что мне была знакома и эта комната, и это персиковое постельное белье, единственное на все «Логово», и та пышка, что, стянув с себя полотенце, медленно облачалась в ночнушку…
— Ай! — схваченный за ухо и в мгновение ока обернувшийся демоном, Хран воскликнул не хуже перепуганной девицы, а затем, прочистив горло, рявкнул на меня: — Тора, ты чего?
— Это я чего?!
Его наглость вкупе с удивлением на миг выбили почву из-под моих ног. Но всего на мгновение, а в следующее я уже ругалась.
— Ты, увалень подземный, подглядываешь за Асей, пока она готовится ко сну. Небось и в ванную гляделками своими полез!
— Ну, было дело… — Ухо, что все еще находилось в моем захвате, получило очередную порцию сжатия. Но Горный вырваться не попытался, лишь попросил сурово: — Торика, хватит. И пока ты не начала обвинять меня в чем ни попадя, напомню, мне до женских тел дела нет, я присматриваю за подопечными.
Мгновение я не понимала, о чем он говорит, а затем, прижав руки к груди, испуганно вскрикнула:
— Ася тоже возвращенец?!
— Да не она, а Гилт. Я слежу за вампиром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});