– Нет, я так не думаю.
– У каждого босса свой стиль, – упрямо повторил он и взглянул на Пибоди. – Мы принимаем стиль, учимся работать с ним, чтобы каждый делал свое дело.
– Именно так я это понимаю, – согласилась Пибоди. – Главное, чтобы каждый делал свое дело.
– Да, дело – это главное. – Он кивнул. – Но она ставила под вопрос ход расследования, снимала тебя с одного дела и бросала на другое. Сваливала на тебя чужие мелкие дела. Со мной такое было дважды. Я уже подошел к самому аресту, а она снимает меня с дела и назначает кого-то другого. Я начинаю возражать, а она сидит за этим своим шикарным письменным столом с резными ножками и говорит, что она недовольна качеством моей работы или моим отношением к работе.
– Это не стиль, – вставила Пибоди. – Это когда работа не главное.
– Чертовски верно подмечено.
– Вы жаловались по инстанциям? – спросила его Ева, хотя уже знала ответ, содержавшийся в личном деле.
– Нет, я так не работаю. Босс есть босс, и, черт возьми, отдел работал, закрывал дела. Плюс это же дочь святого Обермана, и она считалась золотой девочкой, когда стала боссом.
– И она повесила у себя в кабинете портрет отца в натуральную величину, на случай, если кто-нибудь из вас об этом забудет.
Эллоу улыбнулся Еве.
– Да уж, его трудно было не заметить. Любой, кто хотел, мог заметить, что она выкорчевывает старое и насаждает свое. Вручную выбирает тех, кто ей подходит. – Он пожал плечами. – Что ж, это право босса. Но дошло до того, что я возненавидел работу, ходил, как на каторгу. С ужасом думал, что придется сидеть в этом «загоне». Это сказывается на человеке. Становишься невыносимым для окружающих. С копом и без того жить нелегко, верно?
– Я не спорю.
– Меня это измучило. Она меня измучила. Я знал: она хочет меня выжить, и я знал – после отстранения, – что способ она найдет. Я решил, что не дам ей еще больше испортить мой послужной список. Босс есть босс, – повторил он, – но я решил: черта с два! Я мог бы добавить, что моя жена всталана дыбы, и я не могу ее винить. Поэтому я подал на перевод. Проработал еще три года в хорошей команде с хорошим боссом. И когда я подал бумаги на пенсию, лейтенант, я это сделал по своему желанию.
– Хочу у вас кое-что спросить, детектив-сержант.
– Эллоу, – поправил он. – Просто Эллоу.
– Она брала взятки?
Он отодвинулся, покачал головой из стороны всторону.
– Я так и знал. Я этого ждал, черт побери. – Он потер лицо руками и снова покачал головой. – Видели название катера?
– Да, видела. «Синяя линия».
– Я на пенсии, но правила от этого не меняются. За синюю линию заходить нельзя.
– С моей точки зрения, за синей линией находятся гнилые копы, или она ничего не значит. Если коп пускает в ход свой жетон, свой авторитет, чтобы набить себе карманы или еще кое-что похуже, он за синей линией.
Эллоу пристально посмотрел на Еву.
– И если я скажу, да, черт возьми, она брала взятки, вы мне поверите после всего, что я вам наговорил?
– Да, поверю. Я к вам обратилась, потому что верю: вы хороший коп. К черту пенсию, Эллоу, вы все еще коп. Вы навсегда останетесь копом. Я обратилась к вам, потому что верю: вы уважаете жетон. Я верю, что ваше слово, даже ваше мнение надежно, как банковский вексель.
Эллоу отпил большой глоток и вздохнул.
– Я скажу: да, черт возьми, она брала взятки, ноя не смог бы этого доказать. У меня нет ни единогонадежного доказательства. Тогда не было и сейчаснет. Она любила проводить встречи за закрытымидверями с немногими избранными. И я точно знаю,что пару раз, когда мне удалось произвести арест, кто-то прикарманивалчасть товара. Ни за что на свете я не смог бы так сильно промахнуться при оценке дури, как выяснялось после взвешивания. Но я совершил ошибку. Я пошел с жалобой к ней. Доложил боссу о своих подозрениях. Сказал, что, как мне кажется, кто-то занижает вес и прикарманивает разницу. Вот тогда-то мне и стало худо по-настоящему. Даже еще хуже, если можно так сказать. Совпадение? – Эллоу пожал плечами. – Может быть, если вы верите в совпадения. Лично я никогда в них не верил.
– Я тоже не верю. Готова держать пари, вы сохранили свои записи о расследованиях и арестах, в которых принимали участие под руководством лейтенанта Оберман.
– Вы бы выиграли это пари.
– Я вам доверяю, Эллоу, надеюсь, все, что здесь сказано, останется между нами. В данный момент вы не должны рассказывать об этом никому, даже друзьям из полиции, с которыми общаетесь. Не буду обижать вас посулами, не стану говорить, что если вы доверите мне свои записи, я позабочусь, чтобы взыскание с вас сняли. Но вот что я вам скажу: как бы вы ни решили, я проверю это дело с взысканием.
– Об одолжении я вас не прошу, но и не откажусь. – Еще с минуту он сидел молча. – В убийстве она тоже замешана?
– У нее руки в крови.
– Мне жаль это слышать. Жаль ее старика. Вы ее возьмете.
Вопроса в его словах не было, но Ева все равно ответила:
– В землю закопаю.
Эллоу кивнул и поднялся.
– Я принесу записи. – В дверях он остановился,повернулся. – Был один офицер… женщина… Ее убили при исполнении, это было уже при Оберман.
– Детектив Гейл Девин.
Эллоу кивнул.
– Она была хорошим копом. Дочь моего старого друга. Самого старого из моих друзей. Мы вместе в школу ходили там, где я вырос. У нее были сомнения насчет Оберман, и она пришла с ними ко мне.
– Что за сомнения?
– Да все те же регулярные встречи за закрытыми дверями с некоторыми избранными членами команды. В накладных на конфискованную наркоту и наличные обычно указывались цифры ниже оценочных. В точности как это было со мной. Когда она погибла, я пытался все выяснить, насколько это было в моих силах. Все выглядело чисто, но сомнения у меня остались. Что-то меня точило изнутри и точит до сих пор. Если вы это проверите, лейтенант, и выясните, что случилось с Гейл, о моем отстранении можете забыть.
– Я проверю и то и другое.
На обратном пути в Манхэттен Ева напряженноразмышляла.
– Я хочу, чтобы ты взяла на себя следствие по Девин.
– Следствие по Девин?
– Будешь ведущим следователем. Считай это нераскрытым делом, висяком. Копни в файлах. Пусть Макнаб или Уэбстер тебе помогут, если придется копать там, где это может спугнуть Рене. Она не думает оДевин, для нее дело закрыто и забыто. Давным-давно.
– Думаешь, Рене заказала убийство детектива Девин?
– Девин не принадлежала к числу любимчиков Рене, это факт. Ее только-только произвели в детективы и, если верить нашему источнику, – а детектив-сержант Эллоу производит на меня впечатление очень надежного источника, – она была честной. Я пролистала ее послужной список. Ее характеристики это подтверждают. Она честный коп. Только когда ее перевели в отдел Рене, они резко пошли вниз.