– Я не давал команды открывать рот, – блеснули из прорезей маски глаза с рыжими искрами. – С нами нельзя заговаривать по собственной инициативе.
– Можно мне? – подняла руку Ольга.
– Так уж и быть, – вздохнул человек в маске. – Спрашивайте.
– Как нам попасть в ванную, в туалет? Каждый раз колотить в дверь?
– Номер у вас с удобствами, – человек в маске кивнул в сторону другой, едва заметной двери на дальней стене. – Прямое сообщение с совмещенным санузлом. Можете прямо сейчас опробовать.
Обстановка в просторной комнате, конечно, далеко уступала условиям жизни Абросимовых. Но для пленников могла считаться вполне сносной: три стула, два дивана, круглый стол со стопкой прошлогодних иллюстрированных журналов, ковер на полу.
Как только двое незнакомцев вышли, Ольга скрылась за той самой дверью, о которой говорил человек в маске. Никита Анатольевич инстинктивно проверил карман пиджака. Сотового, понятное дело, не было, хотя он не успел заметить, как его вынули.
Впервые с момента захвата они с дочерью посмотрели друг другу в глаза. Бизнесмену отчетливо вспомнились обстоятельства нападения, будто он увидел их отражение в Дашиных зрачках. Судорожный вираж автомобиля, бьющиеся окна, выплеск крови на лобовое стекло. Жуткие секунды соседства с человеком, убитым у тебя на глазах.
– Все остальные… – начал было Никита Анатольевич, но договаривать не стал.
– До сих пор не верю, что это взаправду. Есть такой фильмец с Майклом Дугласом – там с ним случается много всякого дерьма, а потом выясняется, что это просто дорогостоящая игра, новое развлечение. На нас ни царапинки, никто не рвется меня насиловать. Тебе не кажется, что это розыгрыш, заказанный кем-то их твоих друзей?
При слове «насиловать» олигарх трижды постучал по столу и укоризненно посмотрел на дочь.
– Нет, не кажется, – произнес он с нажимом.
– А может, стреляли холостыми и кровь лилась понарошку, как в кино? Сейчас все уже отряхнулись, переоделись и скоро войдут сюда с букетами в руках.
Это не было издевкой или признаком нервного срыва, Абросимов видел, что дочь верит в то, что говорит. Или это защитная реакция психики? Не стоит переубеждать ее, вспоминая «живописные» подробности.
Вернулась Ольга. Сумочку у нее забрали, но она все-таки нашла способ поправить перед зеркалом растрепанные волосы. Перебравшись на диван, она сделала нервное движение пальцами, вытягивая из воображаемой пачки воображаемую сигарету. Абросимов давно бросил курить, жена курила по одной сигарете с ментолом через день. Сейчас она бы, наверное, не отказалась от табака позабористей.
Никита Анатольевич задался вопросом, будут ли преступники проветривать комнату. Вряд ли их человеколюбие и забота достигнут такого градуса. Тогда сигареты здесь ни к чему, иначе запах через день будет, как в гадюшнике.
Почему они не объявили свои требования? Или не торопятся, хотят пару дней подержать заинтересованных лиц в неведении? Чтобы дозрели, стали более уступчивыми.
Впрочем, кто эти заинтересованные лица? Кто готов свернуть горы, сделать все возможное и невозможное для освобождения? До конца можно быть уверенным только в собственном брате. Слава богу, никто не возьмет на себя смелость оспаривать решения Андрея.
Глава третья
Глеб не имел возможности лично осмотреть обе подвергшихся нападению машины. Федор Филиппович передал ему несколько фотографий. Для простого обывателя они передавали только мрачное настроение быстрой и жестокой бойни, унесшей жизни четверых человек. Сиверов же смотрел на них, как дирижер на музыкальную партитуру.
Каждая нота понятна. Можно подсчитать по отверстиям число очередей, уточнить количество стрелков. Снимок пустого салона «мазды», снимок этого же салона с трупами. Охранники даже оружие не успели выхватить, настолько неожиданным оказалось нападение.
Внимательно разглядывая фотографии, Сиверов пытался понять, какой именно информацией владели преступники. Одно дело – получить сведения о загородной поездке семьи Абросимовых и ее маршруте, другое – быть в курсе деталей.
Нападавшие точно знали, в какой машине находится Абросимов с семьей. Но это ничего не доказывало. Всякому знакомому с охранными мероприятиями хорошо известно: если машина сопровождения одна, она следует впереди.
Они должны были заблаговременно выяснить другое – не бронированы ли обе машины или, по крайней мере, хозяйская «ауди». Действовали уверенно, на этот счет у них сомнений не было. Но и это еще ничего не доказывало. Опытному глазу достаточно внимательно присмотреться к машине, чтобы определить, бронирована она или нет.
Отложив в сторону фотографии, Сиверов просмотрел краткую информацию по плану «Перехват». Конечно, главные силы были брошены на западное и северо-западное направления, серьезному досмотру подвергался весь без исключения транспорт, удалявшийся от Москвы.
По Кольцевой тоже были выставлены патрули на случай, если похитители захотят запутать след, проскочить на северо-восток, к федеральной трассе «Холмогоры», или на юго-запад, вырулив на киевский маршрут. Но здесь досмотр производился выборочно. В противном случае пришлось бы привлечь чуть ли не весь личный состав и создать колоссальные пробки.
Сиверов не исключил еще один вариант, явно не предусмотренный в плане. Преступники могли податься в город. В Москве есть тысячи и тысячи мест, где заложников никто не увидит, тысячи и тысячи помещений, где их можно содержать сколь угодно долго. А если машина проехала город насквозь – выскочила к свободной от проверок трассе не по МКАД, а по столичным улицам?
…В это же время младший из братьев Абросимовых размышлял: имели преступники сообщника внутри компании или нет? Этот человек не обязательно должен быть сотрудником службы безопасности. Ценную для банды информацию мог предоставить и кто-то другой.
Андрей взялся просматривать список сотрудников, принятых в течение года на работу в головной офис. Шесть человек – мизерное число для такой огромной компании. За это же время двадцать два получили расчет. Почти столько же было отправлено из Москвы на производство, расположенное за тысячи километров от столицы. Такие «командировки» могли длиться годами с перерывом на отпуск.
Абросимов-младший взял на просмотр личные дела и тех, и других, и третьих. Преступники могли внедрить своего человека, но нельзя исключить, что они отследили обиженного. Работая в офисе, человек