Вскоре слава Каттнера приблизилась к славе таких корифеев тогдашней научной фантастики, как Айзек Азимов, Альфред Ван-Вогт, Марри (Мюррей) Лейнстер или Фриц Лейбер. Однако, в отличие от всех перечисленных, Каттнер, вероятно, был единственным, кто достиг вершин славы, оставаясь инкогнито.
И при том — не без помощи сознательно оставшейся в тени жены...
Как они писали вместе (дежурный вопрос для соавторов)? Буквально — вместе, когда Каттнер начинал фразу, а Мур ее заканчивала, после чего супруги менялись местами. Известно, что ему явно лучше удавались завязки рассказов, а она была безукоризненна в финалах. Описанная одним из их друзей картинка, когда поздней ночью обессилевший над очередным рассказом Каттнер засыпает прямо над рукописью, а утром Мур внимательно читает ее и доводит до финальной точки, после чего поздно проснувшемуся супругу остается только перепечатать рассказ начисто, не выглядит преувеличением.
На известной фотографии они изображены вместе — за одним столом, «в две руки» на двух машинках бодро отстукивающие новый рассказ! И, приглядевшись к выражениям лиц обоих, понять распределение ролей уже совсем не трудно: Каттнер, с видом первого ученика задумчиво наморщивший лоб — и победительная, сверху вниз, уверенная улыбка «учительницы»...
Среди двух несомненных достижений этого «семейного подряда» — серии рассказов о незадачливом чудаке-изобретателе Галлагере и о забавной семейке Хогбенов. Произведения первого цикла составили сборник «У роботов нет хвостов» (1952; выходил также под названием «Робот-зазнайка»; полное собрание рассказов о Галлоуэе Галлагере); произведения второго — их всего-то четыре новеллы, вышедшие в 1947—1949 годах,— так и остались разбросаны по журналам и антологиям.
К счастью, в обоих случаях мне не нужно подробно останавливаться на конкретных рассказах. Достаточно просто перечислить их названия, прекрасно известные нашему читателю: «Робот-зазнайка», «Ех Machina», «Галлагер-бис», «Идеальный тайник», «Этот мир— мой», а также — «Прохвессор накрылся», «Котел с неприятностями» (или «Сплошные неприятности»), «До скорого!», «Пчхи-хологическая война» (последний, кстати, тоже написан одной Мур, хотя идею ей подбросил Каттнер). Вспомнили? Не сомневаюсь в этом!
Однако из-под пера Лоуренса О’Доннелла, Льюиса Пэджетта и иже с ними вышло еще немало других прекрасных рассказов, украсивших не одну антологию «Лучшего за... год».
В рассказе «Твонки» (1942) замаскированная под радиоприемник «умная» машина, оказывается, ведет слежку за своим хозяином. Смекалистые дети в рассказе с кэрролловским названием «Все тенали бороговы...» (или «И лекотали зелюки...», если следовать классическому переводу Маршака) быстро разбираются в странных игрушках, случайно попавших к ним из будущего или какого-то иного измерения. Подставленные начальством роботы-полицейские в «Двурукой машине» (1955) испытывают вполне человеческие угрызения совести. Ну, а фантасмагорически-смешные превращения в «Механическом эго» (1949) вообще невозможно кратко проаннотировать — это надо читать!
«Авессалом» (1946), «А как же еще?» (1953), «Вернулся охотник домой» (1953), «День не в счет» (1949), «Железный стандарт» (1943), «Жилищный вопрос» (1944), «Исполнение желаний» (1942), «Музыкальная машина» (1944), «Порочный круг» (1942), «Работа по способностям» (1945), «Шок» (1943)... Я мог бы перечислять и перечислять рассказы Каттнера и Мур, уже известные в переводах, и, думаю, среди них почти не найдется таких, которые не вспомнятся с первого раза.
В активе «Фантастической пары» есть и произведения крупной формы, хотя их, по американским стандартам, и немного. Герои цикла новелл, объединенных в книгу под названием «Мутант» (1953),— не путать с Хогбенами! — телепаты-изгои по прозванию «плешаки» (Baldies); вынужденные бороться за право на существование среди «нормальных» людей, гонимые и преследуемые «супермены» разрабатывают средство передачи своего дара новорожденным, получив хотя бы шанс на мирное разрешение конфликта. Сольный роман Мур «Судная ночь», в 1943 году напечатанный с продолжением в журнале «Эстаундинг», отдельным книжным изданием вышел лишь в 1952-м; это увлекательная приключенческая фантастика, действие которой происходит в галактической империи далекого будущего. И наоборот, действие другого романа писательницы, «Последнее утро» (1957), максимально приближено к реалиям настоящего: в романе описана не совсем обычная «социологическая тирания», установившаяся в Америке завтрашней или, на худой конец — послезавтрашней.
Наконец, один из рассказов Лоуренса О’Доннелла, «Столкновение ночью» (1943), послужил основой для продолжения: им стал один из лучших романов Каттнера и Мур — «Ярость». В нем описывается переселение остатков человечества на Венеру — после того как жизнь на Земле, перенесшей ядерную войну, стада невозможной. Однако, освоившись на дне венерианских океанов, люди, чтобы выжить в, мягко говоря, некомфортабельных условиях, вновь не находят лучшего выхода, чем создать тоталитарную политическую систему — а это уже чревато «повторением пройденного» на Земле...
Так что, как видим, писали супруги разное — и с разным успехом. Но все же, когда мы сегодня вспоминаем их имена, память первым делом подсказывает образы, немедленно вызывающие на лице улыбку. Лемюэл Хогбен по прозвищу Неотразимчик, папуля, дедуля и сам рассказчик — Сонк Хогбен. Или голливудский режиссер, превращающийся то в Ивана Грозного, то в питекантропа («Ты трогать моя подруга?! Моя — убивать!»). И сколько еще таких заразительных образов подарили нам Генри Каттнер и Кэтрин Мур!
Наверное, это тоже завидная писательская судьба. Автора давно и след простыл на этой бренной земле, а улыбка, сродни той, что была у чеширского кота,— все еще висит в воздухе...
Вл. Гаков
Генри Каттнер, Кэтрин Мур. Последняя цитадель Земли
Роман
ПРОЛОГ
За низкой каменистой грядой на севере лежало Средиземное море. Алан Дрейк слышал плеск волн и ощущал на губах солоноватый привкус. Жгучий холод североафриканской ночи проникал через изорванный китель, но Алана это совершенно не беспокоило. Куда больше его интересовали спорадические белые вспышки далекого морского сражения. Там гремели крупнокалиберные орудия, а боевые корабли, совершенные машины убийства, изливали свою ярость друг на друга.
Там шел бой.
Но его, Алана, там не было — по крайней мере сейчас. Его работа заключалась в том, чтобы вывести сэра Колина живым и невредимым из тунисской пустыни. По-видимому, наверху этому придавали большое значение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});