институты стали центрами отечественной фольклористики. Большой материал собран в архивах Пушкинского дома АН СССР, Петрозаводского института языка и литературы, на кафедре фольклора МГУ, в Воронежском, Омском, Свердловском университетах и др. Запись текстов на магнитную пленку, фото- и киносъемка помогают точно зафиксировать текст, разнообразие интонаций, мимику и жесты сказочников. На основе записей ведется разработка сложных вопросов происхождения и поэтики жанра, индивидуального мастерства исполнителей, судеб сказки, ее трансформации в условиях социальной действительности. Экспедициями выявляются еще недавно существовавшие центры сказительского мастерства (Кенозеро Архангельской области, Терский берег Кольского полуострова), делаются повторные записи, позволяющие проследить творчество одного сказочника на протяжении нескольких лет, уясняются причины угасания сказочной традиции.
В послевоенные годы издается много научных и популярных сборников сказок. Публикации записей 20–30-х годов[20], последних десятилетий[21] не только дают исследователям новый материал, но и знакомят читателей с богатыми традициями народной поэзии, с ее высокими гуманистическими идеалами, заставляют оценить изысканную простоту народной речи.
* * *
Народные сказки, как мы уже отмечали, жанр сложный, включающий в себя произведения, различные по происхождению, содержанию и стилю. Достаточно сравнить между собой такие известные сказки, как «Кащей Бессмертный», «Поп и работник», «Лиса и волк», чтобы это стало очевидным. Деление сказок на волшебно-фантастические, о животных и бытовые в известной мере определяет внутрижанровые различия: в одних преобладают фантастические элементы, для других — характерен специфический состав действующих лиц; третьи — отличают социальные конфликты, бытовой фон. Однако существует множество сказок переходного типа, сочетающих в себе черты различных групп, например волшебных и бытовых. Такова сказка о цыгане, который побеждает змея, пожирающего людей, заставив его состязаться: кто сумеет раздавить камень (сам давит творог), разгрызет пули (сам грызет орехи) и пр. Змей — персонаж волшебных сказок, но победа над противником благодаря смекалке, высмеивание врага — это характерные признаки бытовых сказок. Не поддается классификации и сказка о старике, который, подражая своим чудесным зятьям — солнцу, месяцу и ворону, пытается печь блины на лысине, собой осветить баню и спать на дереве.
К разделу «Волшебные сказки» относят и сказки о богатырях — Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др. А. М. Астахова считает, что такого рода сказки были распространены в народе в XIX — начале XX в.[22] Как показала исследовательница, одни богатырские сказки возникали в результате разложения стихотворной напевной формы былин, пересказа былинных сюжетов, их контаминации, другие — под влиянием сказок о богатырях, книжных повестей, широко публиковавшихся в конце XVIII — начале XX в. При устном пересказе былины и книжные богатырские повести утрачивали свою жанровую определенность, принимая форму волшебных сказок, т. е. обрастали сказочными мотивами, поэтическими формулами, получали сюжетную завершенность сказок. Так, одна из популярных сказок об Илье Муромце начинается с эпизода чудесного исцеления Ильи, далее рассказывается о поисках Ильей богатырского коня, об освобождении Чернигова, о бое с Соловьем-разбойником, о службе у князя Владимира и кончается женитьбой или смертью Ильи.
К волшебным принято относить и авантюрные сказки, пришедшие в народный репертуар из лубочных книжек и сборников XVIII–XIX вв. Это своеобразные народные «романы». Традиционные герои этих сказок — солдат, студент, мастеровой, купеческий сын, который отправляется в город, желая получить образование, приобрести хорошие манеры, завести «свое дело». В городе он влюбляется в знатную даму, делает подкоп в ее комнаты, добивается ее расположения. Но царь (генерал), узнав об их любви, арестовывает молодого человека и приговаривает его к смерти. Знатная дама, переодевшись офицером, освобождает своего возлюбленного.
Сюжетной фабулой (женитьба героя на царевне, графине, дочери генерала) они напоминают волшебные, но состав действующих лиц, их поступки, вся обстановка столь специфичны, что можно говорить об особой разновидности этого типа сказок[23]. Это своего рода «мещанский романс» в жанре сказки, отразивший интерес к городской культуре, представляемой, правда, в виде шикарных гостиниц, нарядных дам и вычурной речи. В них смесь рыцарских романов с их культом «сердечной страсти», приключенческих повестей и традиций народных сказок.
Несмотря на разнообразие сюжетов и стилей, сказки обладают теми общими и существенными свойствами, которые отличают их от всех других произведений фольклора и позволяют характеризовать как единый жанр.
При определении сказки в качестве основных признаков жанра исследователями указывались «занимательность» (Б. М. Соколов)[24], «фантастичность содержания» — по отношению к волшебной сказке (Ю. М. Соколов, Е. А. Тудоровская)[25]. А. И. Никифоров дает такое определение: «Сказки — это устные рассказы, бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным композиционно-стилистическим построением»[26].
Специфику этого жанра определяют и со стороны особенностей построения сюжетов (Р. М. Волков, В. Я. Пропп, Е. М. Мелетинский [27]).
Э. В. Померанцева отличительной чертой, отделяющей сказку от других жанров фольклора, предлагает считать «установку на вымысел». «Характерный признак сказки заключается в том, что она подается сказочником и воспринимается слушателями прежде всего как поэтический вымысел, как игра фантазии, независимо от того, волшебная она или бытовая, вопрос о достоверности повествования начисто снимается»[28].
В. П. Аникин, полемизируя с таким определением, предлагает жанровое отличие сказки искать в характере вымысла «с точки зрения его отношения к реальности, исторического происхождения и идейно-художественных функций произведения»[29].
Взгляд на сказку как на фантастический вымысел вновь «защищается» в монографии Н. В. Новикова: «Сказка по отношению к действительности изначально остается сказкой, т. е. произведением, объективно основанным на художественной фантастике, независимо от того, верят или не верят рассказчик и его слушатели в реальную возможность всего того, о чем в ней рассказывается»[30]. Как отмечает далее исследователь, «следует помимо отмеченного нами основного ее признака принимать во внимание и другие существенные моменты, которые в том или ином качестве обнажаются в характере ее образов, сюжете и стиле»[31].
Таким образом, большинство ученых в целом признают, что в основе сказки лежит фантастика, художественный вымысел, независимо от того, волшебная это сказка, бытовая или о животных, но при этом предлагается учитывать и ряд других особенностей.
Рассматривая фольклор в его обусловленности бытом, народным мировоззрением, особенностями исполнения и художественной формы, ученые все больше придерживаются метода определения жанра через систему функций, их соотношения между собой, выделение среди них доминантной, ведущей функции. Последнее помогает установить границы жанра, выявить то основное, что обусловливает жизнь произведений в устно-поэтической традиции, интерес к ним со стороны исполнителей и слушателей. В 30-х годах этот метод был применен П. Г. Богатыревым при выявлении специфики многообразных видов народной одежды[32]. Сам ученый распространял этот метод и на произведения фольклора.
Этой же точки зрения придерживается Э. В. Померанцева. При различении сказочной и несказочной прозы в качестве основного признака, разграничивающего эти