мысль, но он тут же переключился на другую тему, громко выругавшись.
– Я этим мудакам точно очко надеру! Все чашки грязные, не могли помыть за собой, скоты!
Но Спиридон, сидевший рядом с ним в бронетранспортёре, ничего не сказал, лишь издал странные звуки. Тихий выпрямился и, взглянув на заместителя босса, едва не поперхнулся. Тот неподвижно сидел, прислонившись к борту головой. Из разорванного горла, булькая, толчками выливалась кровь. У сенса от ужаса расширились зрачки, он оцепенел и лишь в последний момент осознал, что тоже умирает. Острая боль пронзила его горло, фонтанируя, кровь залила камуфляж, и Тихий отключился. Такая же участь постигла и водителя с пулемётчиком в стареньком БТР-152. Открытый кузов явился причиной их ужасной смерти.
Невидимый убийца, сделав своё чёрное кровавое дело, исчез, оставив после себя бездыханные тела. Немного повезло неполному экипажу «шестидесятки» – в ней люки оказались закрыты. Водитель сидел на своём штатном месте, а пулемётчик через триплекс наблюдал за обстановкой. И, признаться, она ему нравилась всё меньше. Снаружи творилось нечто непонятное. Звуков выстрелов не слышно, но вот с джипа упал с простреленной головой пулемётчик, который прикрывал сапёра, занимавшегося разминированием въезда в село. Получив свою порцию свинца, уткнулся головой в баранку и водитель джипа. Рухнул с большим узлом, набитым хабаром, Харитон – любитель малолеток, вышедший из ближнего до бронетранспортёра двора. Он так и остался лежать возле раскрытой калитки. Во лбу темнело небольшое пятнышко.
– Спиридон, ответь «коробочке»! Как слышишь? Приём! – Но сколько ни вызывал пулемётчик по рации старшего группы, тот так и не отозвался.
Пулемётчика и водителя охватила паника. Из дома выскочил ещё один мур, держа автомат на изготовку, он подскочил к лежавшему на притоптанной земле Харитону и, увидев, что тот мёртв, завертелся на месте, вжав в плечи голову. Но откуда и кто стрелял, он не успел понять. Голова дёрнулась и, роняя автомат в траву, напарник Харитона упал навзничь, раскинув руки в стороны.
– Да пошло оно всё! Своя шкура дороже! – Водитель в отчаянии запустил двигатель «шестидесятки».
– Стой! – запоздало крикнул пулемётчик и едва не свалился от резко дёрнувшегося бронетранспортёра – «шестидесятка», выбросив клубы дыма, резво рванула с места к выезду из села, подальше от невидимых стрелков.
Паникующий водитель напрочь забыл о ещё не снятых минах с этой стороны. Мощный взрыв оторвал переднюю пару колёс и разорвал днище бронированной машины. Наружу никто не выбрался.
Буквально за несколько минут до взрыва пулемётчик, расстрелявший старика с двустволкой, стоял в кузове джипа и растерянно водил стволом пулемёта из стороны в сторону, не находя противника. Он никак не мог понять, откуда ведётся огонь по парням. Один за другим попадали с награбленным в руках «медбратья». Направление примерно представлял, но, экономя патроны, палить в белый свет как в копеечку не собирался. И эта ситуация лишь усиливала нервозность. До панического срыва оставался лишь один шаг.
– Прокоп, ты не заметил, откуда стреляли?
Водитель джипа судорожно сглотнул слюну и отрицательно повертел головой.
– Не слышу! – прокричал пулемётчик срывающимся голосом.
– Нет!
В это время метрах в десяти от них взревел двигатель, резко сорвался с места бронетранспортёр и, набирая скорость, промчался мимо джипа.
– Они сдурели, что ли?! – Посмотрел вслед «шестидесятке» пулемётчик. – Там же заминировано! – Его голос утонул в грохоте взорвавшейся мины. – Писец, – Он только и успел произнести потухшим голосом.
Далее продолжить просто не сумел – сильный удар в спину, и бандит, не удержавшись за пулемёт, с криком вылетел из кузова. Прокоп повернул голову и увидел, что его товарищ, лёжа на спине, отчаянно вертится, выставив перед собой полусогнутые в локтях руки, словно пытаясь что-то или кого-то оттолкнуть. Прямо на глазах водителя горло пулемётчика вдруг разорвалось, расплёскивая кровь.
– А-а-а! – завизжал от ужаса Прокоп и, газанув, выкрутил руль, в свою очередь забыв про мины.
Всего лишь на три метра он сумел проехать дальше бронетранспортёра и повторил его судьбу. Оторванное и при этом горящее переднее правое колесо, подпрыгивая и дымя, покатилось к речке.
Догорая, коптила небо подорвавшаяся на минах техника. Последний из муров, орошая зелёную траву кровью, пару раз конвульсивно дёрнулся и замер. Наступившую тишину нарушил протяжный звук охотничьего рога. Его смогли услышать лишь с десяток жителей, очнувшихся внутри железных клеток. Ухватившись руками за ржавые прутья ребристой арматуры, они с ужасом наблюдали, как лежавшие тела убитых сами по себе переворачивались, как распахивались их камуфляжи и, растворяясь в воздухе, исчезало оружие, валявшееся рядом.
– Что там, Архип? – заискивающе обратился к местному алкашу зоотехник Михаил Иванович, толстячок метр с кепкой, пытаясь заглянуть через плечо и увидеть, что творится на улице.
До этого времени, как и многие сельчане, не питавший симпатии к своему непутёвому соседу и вдобавок намедни категорически отказавшийся подлечить страждущего. Сейчас же зоотехник интуитивно почуял в соседе некую внутреннюю силу.
– Не знаю, Иваныч. Не знаю… Пока мы тут скопом дрыхли, кто-то наших «спасителей» поубивал, за что ему большое человеческое спасибо.
– Что ты такое несёшь?! – побледнел зоотехник.
Его шея взмокла, и он, не найдя в кармане носового платка, вытер её рукавом сорочки.
– Это твои куры несутся, а я говорю! Сам глянь. – Архип чуть подвинулся. – Одни трупы и тишина.
И тут протрубил охотничий рог. Зоотехник стал ещё белее и потливее. Позади столпившихся перед решёткой мужчин послышался шум – то приходили в себя остальные сельчане.
– Где мы?
– Что произошло?
Задние, поднявшись на ноги, принялись напирать на передних. Не так уж и много места в фургоне.
– Да успокойтесь вы! – закричал Архип, которого сильно прижали к решётке. – Заперли нас!
Завизжал и зоотехник. Ему прищемили голову, а щекой вжали в прут арматуры.
– Мужчины, так отоприте! – забеспокоилась одна из женщин.
– Михеевна, дай ключ, я и отомкну, – ответил Архип, немного отжавшись от решётки и освободив голову зоотехника. – Семён, – попросил он ещё одного соседа. – Не жми ко мне Михаила Ивановича, а то у меня вся рубашка уже промокла.
Зоотехник обидчиво засопел, но ничего не сказал, благоразумно решив промолчать.
– Где я тебе ключ возьму? – вновь откуда-то сзади подала голос соседка.
– А я тогда чем отопру? – огрызнулся Архип, а Михаил Иванович испуганно вскрикнул:
– О Господи, это ещё кто?!
Перед распахнутыми дверьми фургона появился некто. В фургоне принялись опять толкаться и ругаться, каждому хотелось посмотреть, на кого так среагировал зоотехник. Бесформенная фигура в маскировочном балахоне с нашитыми на нём ленточками, тряпочками. На голове глубокий капюшон, лицо дополнительно скрыто мелкоячеистой камуфляжной сеткой. На полусогнутых в локтях руках винтовка с оптическим прицелом, вся обмотанная такими же лентами, что и на балахоне. На запястье левой руки виднелась красная шерстяная нитка.
– Внимание! – обратился неизвестный к запертым людям. Гомон усилился, в фургоне вновь началось движение. – Помолчите и внимательно меня послушайте! Вас попытались захватить бандиты. – Последние его слова утонули в поднявшемся шуме.
– Тихо! –