Тодор понял, что стоит с открытым ртом и круглыми глазами, когда Калед загоготал и хлопнул его по спине.
– Это так, разминочка, – сказал он, – а вот внутри… Советую справить нужду вон в тех кустах, а то когда войдём ты, ей богу, обделаешься.
Пребывая в состоянии глубокого потрясения, Тодор ничего не ответил.
Они стали спускаться вниз, и Делакарон становился всё больше, всё выше вздымались его башни, всё ярче сверкали узоры на огромных воротах, всё громче становился голос города магов, родившийся из слитых воедино звуков загадочной, непонятной и чуждой человеку жизни. Когда люди подошли, ворота перед ними отворились – медленно, но легко, словно крылья пригревшейся на солнце бабочки, – и вся процессия вступила в цитадель. Они шли по широкой улице, вымощенной бледно-сиреневой и белой плиткой, по бокам её росли высокие, стройные деревья с изумрудной листвой, пышной не по сезону. Дорога вела прямо к дворцу Верховного мага, но Тодор не видел её конца, ибо вокруг было очень людно. Многие сидели на причудливых узорных скамейках, выкрашенных в разные цвета, и читали; кое-где мелькали серьёзные, озабоченные лица, но по большей части маги беседовали и смеялись, собравшись небольшими группами; кто-то громко спорил, кто-то кормил голубей, с задорным визгом проносились мимо разрумянившиеся, пышущие здоровьем дети. Вот влюблённая парочка: лёгкий жест – и в руках у юноши появилась прекрасная лилия. В глубине тенистого сквера на площадке подростки играли в странную игру с каким-то шаром: перебрасывали его через растянутую рыболовную сеть (так решил Тодор). Когда шар ударился о землю, один из подростков щёлкнул пальцами и послал в другого сноп мерцающих искр. Тот как раз отвернулся, и искры угодили ему ниже поясницы. В ответ он со смехом запустил в обидчика голубоватую молнию, которая ударила того в лицо и… окатила его водой с головы до ног. Раздался дружный хохот.
Тодор шёл по городу, забыв, зачем сюда явился. Голова у него слегка кружилась, в груди не хватало воздуха. Не успевало в его уме уложиться одно, второе уже поражало ещё больше, а затем третье, четвёртое… Маги казались совершенными: творящие чудеса ради забавы, стройные, с гордо расправленными плечами и пронзительными взглядами, в изысканных одеждах из дорогих тканей, ухоженные и благоухающие. Тодору стало не по себе – он уже несколько дней не мылся, одежда его была в пыли и пятнах от травы, пропахла лошадьми и дымом, длинные волосы болтались паклей. В общем-то, маги и шарахались от людей во все стороны, брезгливо кривя свои идеальные губы. «Нет, они никакие не совершенства! Вспомни, что делают маги!», – сказал себе Тодор. Рассердившись и всё же стыдясь себя среди этого ослепительного великолепия и роскошной праздности, он угрюмо уставился в землю и шёл так до тех пор, пока не упёрся в спину впереди идущего.
– Приехали! Разгружай! – крикнул Флин, старый фермер, который был за главного.
Тодор даже не заметил, что процессия свернула с главной дороги и оказалась на безлюдных задворках (хотя задворки эти были райским садом по сравнению с местом, где он вырос). Люди стояли перед приземистым, но довольно большим каменным зданием. Из дверей к ним вышла женщина. Она бесстрастно оглядела повозки, цокнула языком и сказала:
– Сегодня всё как обычно. Единственное – в студенческую столовую нужно срочно доставить посуду, у нас там ребята устроили небольшой погром, пробуя новые магические приёмы. Итак, Никеас? Где он? Где гончар?
Тодор понял, что отвечать придётся ему.
– Я за него. Я сын…
– Хм… Ладно. Грузи часть посуды вон на ту тележку и тащи в столовую. Только ради элементов без лошади!
– Это где?
– О-о-ох, – женщина раздражённо закатила глаза. – Университет располагается при дворце. Иди туда, на входе тебе всё расскажут. Дворец найдёшь – башню Архимага видно из любого конца города. Всё, давай быстрей.
Сказав это, она развернулась и скрылась в дверях.
– Смотрительница склада, – пояснил Калед.
– Стерва, – заключил Тодор.
– Хех. За языком ты лучше последи, пока мы тут. Нашим задницам проблемы не нужны, а проблемы маги обеспечить могут, сам знаешь.
Тодор погрузил посуду, взял тележку за оглобли, и её деревянные колёса застучали по дороге и заскрипели, как суставы столетнего старца. Башня, увенчанная странным символом, оказалась его целью. Явившись ко входу, он поначалу растерялся, потому что никого там не застал, но через минуту в окошке, расположенном сбоку от двери, показалось чьё-то нахмуренное лицо и суровый голос спросил:
– Куда?
– Да вот, посуду в столовую сказали отвезти. – Тодор почесал живот. – Только я не знаю, где она.
Окошко захлопнулось, что-то щёлкнуло, и двери открылись. За ними стоял маг.
– Иди за мной.
Они довольно долго петляли по широким сводчатым коридорам, в которых шагов было не слышно благодаря коврам, зато скрип тележки превращался в адскую пытку, и по лицу мага несложно было догадаться, что он с трудом сдерживает раздражение. В конце концов он остановился и сказал:
– По этому коридору иди, не сворачивая. По правой стороне предпоследняя дверь. А я пойду, иначе твоя проклятая деревяшка сведёт меня с ума!
«Хотел бы я на это взглянуть», – мелькнуло в голове у Тодора.
Маг поспешно удалился, и Тодор вдруг ощутил фатальное желание убежать. Он стоял в пустом, но отнюдь не мрачном коридоре – свет лился из больших прозрачных окон; откуда-то – то громче, то тише – доносилась приятная, мечтательная мелодия, и птицы щебетали вовсю, устраивая свои гнёзда прямо под крышами башен. Всё вокруг было прекрасным, чудесным, захватывающим и волшебным, но на Тодора накатывал страх. Он знал, да, он прекрасно знал, что маги делают с людьми, и эта мысль вместе с кое-какими воспоминаниями возвращала его на землю, едва душа успевала чем-либо восхититься. Однако выбора у него не было, и, для стимула обозвав себя слабаком, Тодор двинулся дальше. Он шёл и размышлял о том, что надо бы покаяться перед отцом и завести постоянную девушку – может, тогда удастся избежать ссылки к благочестивому дядюшке, – как вдруг дверь, мимо которой он проходил, резко распахнулась. Тодор отскочил, налетел на тележку, и несколько горшков с тарелками полетели на пол, усеяв осколками ковёр. Из дверей на него хмуро смотрел маг. Высокий, с короткими кудрями каштановых волос, резкими, но правильными чертами лица и большими глазами цвета тёмного янтаря. Он схватил Тодора за плечо и втащил в зал.
Совершенно опешив, Тодор смотрел на магов, сидящих в углу за хрустальным столом, и молчал. Один из них, седой, стоял поодаль, и лица у всех были такие, будто они никогда прежде не видели человека. На мгновение это показалось даже забавным. Сцену дополнял ещё скелет, обтянутый кожей, в нелепом кресле на колёсах… И гробовая тишина.
Затем седой маг подошёл к Тодору, оглядел его, задумчиво уперев костяшки пальцев в подбородок, после чего обернулся к остальным и сказал:
– Я полагаю, Проводник.
Глава четвёртая
– Это Проводник?! – вскричал Мехес. – Человек?!
– Почему нет? Ведь в преданиях не сказано, что он непременно будет магом. – Лаакан пожал плечами и вернулся к столу. Сел, налил себе чай и обратился к нежданному гостю: – Как тебя зовут?
– Тодор.
– Наверняка ты не понимаешь, что здесь происходит…
– Нет. Но если мне расскажут, не откажусь послушать, потому что я вроде тут при делах.
– Повежливее, человек, – сказал кто-то из магов, – ты не у себя дома.
Тодор стиснул зубы так, что желваки заиграли.
Лаакан примирительно поднял руку.
– Ничего. Негодование нашего… Проводника можно понять. Давай-ка я вкратце поведаю тебе о том, что необходимо знать. Откладывать я не вижу смысла. Да и времени нет. – Он пристально смотрел на Тодора, и от этого взгляда почему-то становилось больно и страшно, словно маг ощупывал застарелую, но не зажившую до конца рану в его душе. – Ты не знаешь ничего о сотворении мира, так?
Тодор кивнул, нахмурившись. Такое начало показалось ему подозрительным, а маг между тем продолжал.
– В общем, это и не имеет особого значения. Хм… В природе появилась болезнь, которой подвержены и вы, и мы. Её источник где-то на юге. Ты должен отправиться туда и отыскать его.
– Что? Это игра? – осторожно спросил Тодор, не веря своим ушам. – Вы решили играть с людьми?
– Нет, многоуважаемый Проводник, отнюдь. – Маркус картинно пригладил густую чёрную шевелюру и положил ногу на ногу для пущей внушительности. – Можно? – он посмотрел на Верховного, тот утвердительно кивнул. – Дело в том, что ты герой, появление которого предсказано в наших преданиях. Эта болезнь – не что иное, как начало конца света, и только ты способен его остановить. Именно поэтому мы отправляем тебя в сей судьбоносный поход и не сомневаемся, что он увенчается успехом, а ты станешь достойнейшим из людей. О тебе сложат легенды…