Эльза от неожиданности застыла, уронив чемодан, и Ящерка, предоставив сестре одной выражать восторги по поводу Лениной песни, опрометью бросилась в соседнюю комнату.
Дверь задвинулась, и стало тихо – здесь была хорошая звукоизоляция.
Комната оказалась тоже со сглаженными углами, тоже обклеенная вездесущим Леней Чубуковым и тоже пустоватая, только теперь Ящерка разглядела будущие кровати – черные тонкие пластины, лежащие на полу возле стен и кнопки, поднимающие их вверх, а также регуляторы высоты и температуры воздушных одеял рядом с ними; одну стену тоже занимало огромное круглое окно с паутинным переплетом, но вид из него открывался совершенно удивительный. Оно выходило прямо на восходящую Звездищу, которая заливала своим белым светом и воду Океанища, и идущую к горизонту автоматическую дорогу на блестящих столбах, а слева был виден огромный кусок Заповедника, и даже, кажется, можно было разглядеть стену, которая отделяла его от Особнячьего. Ящерка уставилась в эту массу сини и зелени, изо всех сил желая увидеть там кого-нибудь из животных Планетищи, даже лерса, хотя жуткие легенды о нем вызывали ужас и в удаленной от Заповедника сельхоззоне, но ничего не сумела разглядеть и, вздохнув, стала разбирать сумку.
Дверь раздвинулась и в нее вместе с куском громкой музыки влетела злая Эльза.
– Как тебе не стыдно так невежливо удирать! – выговорила она Ящерке.
– У тебя тоже уши болят?
– У меня от твоей невежливости голова болит! Пошли вымоем руки в конец коридора, бабушка зовет нас обедать.
– А что на обед?
– Будешь есть, что дадут!
– А что дадут?
– Бабушка говорит «Чего найдете».
– Ладно, давай иди, а я сейчас, – Ящерка расстегнула магнитные пряжки, с облегчением скинула потертый комбинезон с подогревом и вытащила из сумки новенькие синие шорты и салатовую футболку. Наконец-то можно будет все это носить! И бегать где угодно! Вот только надо отыскать компанию…
Глава 4
После обеда, состоявшего из найденных в холодильнике пирожков с арбузами и твердого печенья, сестры вышли на прогулку, выслушав грозное предупреждение бабы Светы: «Прийти в час ночи – это я еще понимаю, но после двух – этого я не потерплю, потому что в два я сама ложусь спать!». На первом этаже Особняка за лестницей оказался просторный холл, где сидели, спасаясь от жары или просто болтая, здешние жильцы, в основном пожилые и старые люди. Только в уголке, на пухлом диване, пристроилась целая компания хихикающих девчонок примерно Эльзиного возраста и чуть младше. Сестра тут же познакомилась с ними, к ним же через минут двадцать от нечего делать прибилась и Ящерка – других детей нигде не было видно.
– Это моя сестра, – представила ее Эльза. – Лацерта.
– А, – сказала одна из девчонок и захихикала.
– Чего смешного? – обиделась Ящерка.
– Ничего смешного, – уверила ее сестра, со снисходительной улыбкой переглядываясь с новообретенными подружками, часть которых зашепталась, а другая – опять захихикала.
– Ну так вот, – после паузы, продолжила черноволосая коротко стриженая девочка очевидно прерванный появлением Ящерки разговор. – Я такая к нему подхожу и говорю такая: «ну и что же ты, испугался?», а он, такой, говорит… – тут она взглянула на Ящерку и, поманив к себе Эльзу, перешла на шепот. Пошептавшись, обе начали хихикать, а Ящерку чуть не взорвало от злости.
К счастью, долго злиться она не умела, поэтому вскоре предложила:
– А давайте на улицу пойдем?
– На улицу? – подняла брови черноволосая, будто Ящерка предложила ей слетать на Лунищу.
– Погуляем, на парк посмотрим.
– Парк? – хмыкнув, переспросила другая девчонка, с толстой и короткой рыжей косой, и Ящерка поняла, что, наверное, окрестность Особняка называется как-то по-другому.
– Ну ты иди, погуляй, – снисходительнейшим тоном сказала Эльза.
– А вы? – поскольку ответом на этот Ящеркин вопрос было общее молчание, она повторила:
– А вы пойдете?
– Нет, мы не пойдем гулять, – сообщила черноволосая. Но Ящерку нельзя было так легко обескуражить.
– Вы тут давно живете? А в Заповедник не ходили?
Девчонки вдруг начали подталкивать друг друга локтями и прыскать.
– Марин, Марин, давай отвечай, не ходила в Заповедник, видишь, тебя девочка спрашивает!
– Да, нашу Маринку все знают!
– Ладно тебе, Кать! Тебя не знают, что ли!
– Значит, не ходили? – неуверенно сделала вывод из этой белиберды Ящерка. – А животных не видели? А нам бабушка Вера Николаевна рассказывала…
– А, это баба Вера-паникерша! – вдруг оживилась черноволосая, обращаясь при этом почему-то к Эльзе. – У нее внук, ты увидишь, это та-акой мальчик…
– По-моему, этот Колька жуть какой противный, – заметила Ящерка. Все девчонки посмотрели на нее, потом друг на друга и дружно принялись хихикать. Уже поворачиваясь к ним спиной и уходя, Ящерка уяснила, что у Кольки, оказывается, есть неотразимый старший брат Женя, которому шестнадцать лет, но сейчас она не хотела видеть не то что чужих братьев, но даже собственных сестер.
Во дворе возле Особняка никого не было – Звездища заливала его светом, и жара стояла ужасающая. Ящерка принялась мрачно бродить по лабиринту аллей, не боясь потеряться, так как высокий Главный Особняк был виден отовсюду. Одна не дорожка, а скорее, тропинка вела за розовыми кустами вдоль квазизолотой ограды. Ящерка без всякой цели побрела по ней и зашла в тупик: путь преграждал синий куст с загнутыми, как крючки, колючками. Пройти сквозь него было нельзя, но сам он давал густую тень, в которую и бухнулась Ящерка, утирая пот и радуясь, что не последовала совету мамы отрастить волосы подлиннее.
Неожиданно узор теней как-то изменился. Ящерке показалось, что на нее кто-то смотрит из-за ограды, и она резко вскинула голову.
На нее смотрели. Но не из-за, а с ограды. На ней, крепко вцепившись, сидело то, что Ящерка до этого видела только в фильмах и на картинках – животное! Чем-то оно походило на земную сову, но было гораздо менее скромных размеров – сантиметров восемьдесят в высоту, а в ширину ненамного меньше. Оно было темно-коричневым с белой каемкой по краям хвоста и крыльев, с гладкими и блестящими перьями. Склонив крупную голову, плавно переходящую в плечи, оно смотрело на Ящерку широко открытыми желтыми глазами с едва заметными зрачками и слегка пощелкивало небольшим белым крючковатым клювом.
Ящерка восхищенно ойкнула.
Птица склонила голову на другую сторону, и под клювом у нее вдруг расцвела широкая улыбка, обнажив оранжевые десны и мелкие белые зубы.
– Вах-х-х-р-р-р, – довольно пророкотала птица каким-то из своих ртов.
– Мама, – не столь довольно пискнула Ящерка, понявшая, что набрела на ту самую птицу-улыбку из рассказов Веры Николаевны.
– Мама! – вдруг повторила птица нижним ртом, и Ящерка машинально поправилась:
– Да нет. Я-то Ящерка.
– Я-то-я-щ-щерк! – сказала птица-улыбка, и, в соответствии со своим названием, снова улыбнулась. Ящерка смутно вспомнила рассказы мамы о попугаях, повторяющих за людьми слова, вспомнила также, что они обычно не хищные, приободрилась и даже собралась было пощупать край птицыного крыла.
Птица-улыбка нахмурилась, ловко свистнула сквозь зубы и развела в стороны крылья, которые, оказывается, соединялись с хвостом чем-то вроде перепонки, так что вся птица образовывала почти ровный коричневый круг. Оттолкнувшись лапами, на каждой из которых, как Ящерка успела заметить, было не меньше шести пальцев, она подпрыгнула, буквально упала на воздух, выровнялась, судорожно подергиваясь всем телом, и, медленно набирая высоту, полетела в сторону Заповедника.
Распираемая впечатлениями Ящерка тоже хотела побежать поделиться увиденным если не с противной Эльзой, так хотя бы с бабушкой, но тут послышался быстрый топот нескольких ног по тропинке, и в тупик торопливо вбежала целая компания ребят разнообразного возраста и пола: трое мальчишек и одна девчонка. В одном из мальчишек Ящерка не без неудовольствия узнала растрепанного Кольку, внука Веры Николаевны. Второй пацан был выше Кольки на голову, и, наверное, постарше. Он выглядел несколько толстоватым, хотя полноту и скрадывал черный загар, и имел на голове прическу в виде короткого белого ежика. Третий пацан был основательно младше всех – лет семи, или, от силы, восьми, с аккуратно подстриженными «под горшок» русыми волосами и робко хлопающими с загорелого лица большими серыми глазами. Тощая девчонка в пестром сарафанчике, с двумя крысиными хвостиками рыжеватых волос Ящерке не особенно понравилась – так и чувствовалось, что она обожает шептаться и хихикать. Впрочем, кажется, и компания от нее самой не пришла в восторг. Противный Колька скрестил руки на груди и поинтересовался:
– Ты че здесь делаешь? А ну иди отсюда!
– Чего хочу, то и делаю! – обозлилась Ящерка.
– Вот и в другом месте делай что хочешь! Иди отсюда!