как это называется у киллеров? Замочите? Ликвидируете? Вынете душу?
– Я вам искренне сочувствую, но у меня свои правила. По выполнении задачи мне надо быстро испариться, не оставляя свидетелей… даже таких симпатичных как вы.
***
– Но молодой человек, я же абсолютно слепа в этой повязке! Я стою на коленях и связанной, и ничего о вас не знаю, пан Збир. Я не дам полиции ни малейших улик.
– Отложим этот вопрос на потом, расслабьтесь.
– Трудно расслабиться, когда голова оттянута за волосы, а в трусы впивается верёвка! Похоже на ощущения от латексных стрингов, которые мне в начале знакомства дарил Юзек. Вы когда-нибудь носили стринги, пан киллер?
Судя по звуку, киллер едва не падает с подоконника.
– Я? Носил ли я женские стринги? Спятили вы, что ли?
– Не знаю, скажу по секрету: мой Юзек их очень любит. Сейчас в продаже есть мужские стринги. Но лучше не носите, они весь день жутко режут анус, вот как ваша верёвка мне сейчас…
– Хорошо, – почти стонет киллер Збир. – Я последую вашему совету, только заткнитесь. О есь-мась… только стрингов мне не хватало.
– У меня есть ещё одно предложение, пан киллер, – ласково и таинственно шепчет Любиция, чувствуя, что её пах скоро лопнет от прилива вязкой похоти и крови. – Развяжите меня на пять минут, чтобы я надела хотя бы тунику? У меня есть превосходная туника из атласа. Думаю, она вам понравится. Вы любите пастельные тона?
Болтовня Дольской явно начинает сердить незнакомца.
– Я не люблю пастельные тона и оставлю вас там, где вы, чёрт возьми, торчите!
– Но ведь вам придётся долго ждать, пан киллер? – юлит Любиция. – Может, вы быстренько отпустите меня, чтобы я приняла ванну? Я мигом.
– Чёрта лысого. Вы будете стоять здесь, где я вас поставил, и только попробуйте шелохнитесь.
– Моя туника мне очень идёт…
– Нет!
– Я скрашу ваше ожидание за чашкой чаю…
– Нет!
– Мы будем говорить… о чём вы хотите? О старой Варшаве? О Лестере Янге? О кино?
– Умоляю, не надо говорить со мной о джазе и кино, пани Любиция. У меня от вас уже голова трещит!
– Где-то у дивана валялся аспирин, выпейте его.
– Не к спеху, потерплю, – буркает киллер-разносчик.
– Головная боль – это серьёзно. Вдруг вы начнёте стрелять и промажете в самый ответственный момент?
– Не каркайте под руку! Кошмар какой-то! Я уже понял, что вас невозможно переговорить, пани Дольская. Вас можно только заткнуть огромным кляпом!
– Вы сказали, что убьёте меня, мистер Збир, – не унимается Любиция. – Кстати, почему вы не убили меня сразу, как я вернулась? Я бы отошла в мир иной в счастливом неведении и не мучилась сейчас с затёкшими коленками, привязанная к стулу за косу и влагалище…
– Дело в том, уважаемая пани, что ждать объект, возможно, придётся долго. И мне не улыбается несколько часов кряду делить комнату с вашим мёртвым телом. Это не гигиенично, потому вы и живы.
– Одобряю, молодой человек, похвальная чистоплотность. Но знаете, я только что с дороги, из командировки…
– И что? Иссякнет ли когда-нибудь фонтан вашего красноречия?
– Я чувствую, мои колготки и трусики немножко того… не отличаются свежестью.
– Господи Иисусе… началось.
– После отмены концерта мы отмахали двести восемьдесят километров в самом удручённом настроении, с одной-единственной остановкой в Домбровице, где я забегала в туалет и подкрепилась бигосом. Вы меня понимаете?
– Чем дальше, тем больше я не понимаю ваших намёков, пани Дольская. Я в ступоре от вашей болтовни! Кажется, перспектива делить комнату с мёртвым телом пугает меня всё меньше.
– Прекрасно, скажу прямым текстом: я жутко воняю, пан киллер. Думаю, я пахну немногим лучше мёртвых тел, которых вы боитесь.
– О, есь-мась… Я не боюсь мёртвых тел, пани Любиция, уяснили? Просто избегаю их, когда это возможно.
– Но ведь вы собрались кого-то убить из моего окна?
– И что, чёрт побери? – взрывается киллер. – Выстрелю и уйду. Мне же не сидеть с ним четыре-пять часов под одной крышей!
***
– Лучше бы вам отпустить меня в душ, – гнёт своё связанная женщина в чёрных колготках. – Ей-богу, я воняю как заброшенная котельная. Мои трусики только с виду милые, а находиться в них дольше двух-трёх часов – просто смерть. Спандекс, хлопок, пот и жировые выделения – там всё слиплось. Дайте мне помыться, что вам стоит?
– Нет! – в изнеможении бормочет киллер в куртке курьера.
– И колготки, слышите, как страшно пахнут мои колготки? Хотите, я их сменю? Я быстро…
– Нет, не отпущу и покончим с этим. Пани Любиция, я устал от вас, будто перестрелял два батальона кубинских повстанцев.
– О-о-о, да что вы говорите? – негодует пленница. – Это ещё неизвестно, кто от кого устал! Или вы, с комфортом развалившийся в моём кресле, или я, стоящая в капроновых колготках коленями на полу и привязанная косой к заднице?
– Я не в кресле, а на подоконнике, – машинально поправляет мужчина. – Слежу за улицей перед костелом и «Альперисом».
– Отпустите меня, я вымоюсь и вам будет гораздо приятнее ждать свою жертву.
– Свидетелей нельзя отпускать, это главная заповедь киллера! Вы или сбежите или поднимете крик.
Любиция шевелит онемевшими пальцами рук, неловко дёргает связанными икрами и, ничего не добившись, заходит с другой стороны:
– Я поняла! Признайтесь, пан Збир, в душе вы половой извращенец? Фетишист? Вам импонирует нюхать грязное бельё незнакомых женщин?
– Что вы мелете? – обижается киллер. – Я нормальный, традиционал!
– Чем докажете? Вы женаты, пан киллер?
– Уймитесь наконец, пани пленная! Моё терпение на исходе.
– Вы дождались, пока я начну раздеваться, затем оглушили и связали… Даже боюсь спросить… вы сексуальный маньяк?
– Нет!
– Но у вас была эрекция, когда вы вязали мне руки?
– Нет! Не ваше пёсье дело!
– Но недавно вы признались, что связывали меня с удовольствием. Врали?
– Нет!
– Тогда почему у вас не было эрекции? Вы импотент?
– Да что это такое?… – сжимая виски, киллер принимается прохаживаться по комнате. – Я ей слово, она десять! Пани Любиция! Замолчите, пока я не застрелил вас или не застрелился сам!
– Вы любили в детстве подглядывать в щёлку за голыми девочками?
– Нет, чёрт возьми!
– Но ведь вы шпионили за мной не одну неделю, пан Збир? Наверное, привыкли ко мне, восхищались мной? Вы видели, какие сырники я выбираю в «Одзе» и какие прокладки покупаю в дни месячных? И какое пиво предпочитаю после работы?
– Ох, мой рассудок… Чудо, если к вечеру меня не отправят в психушку. Ваши сырники меня не касаются, госпожа Дольская.
– А когда я ходила в салон на интимную стрижку, вы подсматривали за шторкой? А вы видели,