Читать интересную книгу Zona O-XА. Книга 1. Чёрная дыра - Виктор Грецкий

– Почему? Да, потому что предвыборные лозунги у нее хорошие. Вот, к примеру – Предлагаю всё оружие в штате поменять на порно кассеты. Чем плох? Хотя, это маленькое отступление. Спросишь для чего? – Язык опять весело подмигнул всем.

– Во-первых, для того чтобы показать тебе, что в этом мире все относительно; а во-вторых, чтобы сделать привязку по месту и времени.

Тут все громко заржали, поняв, что сеанс закончился и на том конце связи сейчас уж точно должны понять, что их время кончилось. Но, как ни странно, ничего не изменилось и даже волны, доносившиеся с противоположного конца связующего устройства, стали слышны всем присутствующим. Они были тихие и спокойные. Казалось, им не угрожало ничего, и они не догадываются об ожидающих их ужасах.

– Доскажи лучше про полоски, – донеслось до всех. – Почему только две?

Язык на секунду онемел, но списал все на сильный изгиб.

– Ты не понял, почему только белая и чёрная? Ведь у тебя было и плохо в жизни, и очень плохо, и выть хотелось, и хоть в петлю? Ну, тут ты, брат, не переживай, старик Шопенгауэр доказал уже, что мир этот ваш создан для того, чтобы вы познали страдание, а вовсе не для счастья. Так что здесь у тебя все О’кей.

– А-а-а, вот теперь я тебя заинтересовал! Ну, наконец-то, в рот тебя Чих-Пых, как говорит Саня Каретный! Тогда отдыхай, поспи, а я буду тебе во сне долдонить, как мы бороздим космические пространства. Это у нас называется сеанс космическо-аутогенной тренировки. Ты спишь, а я тебя развлекаю с другого конца Вселенной.

– Ты понял, наконец, что видимая часть твоего материального мирка очень тобой самим заужена? И что на самом деле, ты не опущенный и не супермен. Ты никто. Ты живёшь в этом мире, чтобы сделать для себя выбор. И идёшь ты в этой жизни всегда по границе.

– Вся твоя жизнь – это пограничное состояние. Шаг в сторону, попал на чёрную полосу. Понял, что ошибся, осознал – вернулся назад на белую. Опять неверный ход, опять чёрная полоса. Не захотел напрягаться исправлять ошибку и поступать верно, пошёл по черноте. И чем больше делаешь неверных шагов, тем темнее становится полоса.

– Теперь ты понял, что вся твоя жизнь на Земле – это пограничное состояния. Выбор между движением в чёрную, или белую полосы, между Добром и Злом.

– А чтобы тебе Долдону, тупарю неотёсанному, всё-таки в твое безмозглое сознание это вошло, я один раз разрешу себе сделать для тебя наскальный рисунок на твоём черепе, но изнутри, чтобы никто, кроме тебя, его не увидел. А все остальные разы тебе сама жизнь при каждой новой реинкарнации будет делать такие рисунки толстым ХУZ на твоей тупой башке, – грубо выругался Язык, зло цыкнув сквозь зубы и в нарушение всех инструкций направил две самых убитых схемки в сторону движения волнового потока.

– Понял, Долдон, что есть твой мир, и что всё зависит от дел твоих? А понял ли, что видишь ты этого твоего узенького мирка только малую часть?

– Это и есть твой Микрокосм в Макрокосме, который мы успешно сканировали, а ты и не въехал, – опять закартавил Язык. – И будешь ты здесь торчать теперь всегда, как наказанный вашим Христом вечный жид, так как для тебя эта пограничная полоса стала кругом, сансарой. Прощай, придурок!

Дальше события стали развиваться с невероятной быстротой! Всё, вдруг, вернулось в начало пути. Язык, еще ничего не понимая, почувствовал, как он немеет. Голова Навигатора стала увеличиваться в размерах. Все присутствующие одновременно услышали вибрирующий звук: – Если ты что-то начнешь понимать, не говори никому, не надо…

Мозжечок, вздрогнув, повис с пеной у рта в воздухе успех прохрипеть: – Они нас перекрутили, суки.

– Ну, что опять они нас переиграли? – холодно спросил САМ. – Три-один, однако. А должно было быть три-ноль. Один гад уцелел. Вот где теперь его искать? И кто он? Теперь придётся побарахтаться на этой планете, а это, ребята, я вам скажу, ой как не просто. Один вам совет – старайтесь не забывать, что эта Зона О-Ха, пограничное состояние Тьмы, а вы её Воины, и, значит, не имеете право погибать.

– Будьте безжалостны, как на войне! Всё это было уже много раз. Хотя, в этот раз мы как никогда близко подобрались к нему. Пока отдыхайте, а там посмотрим. Утро вечера мудренее. И помните, он остался один, но, как говорит мама (САМ всегда называл Крошку Кэт за глаза мамой), он опаснее целого легиона, потому что он – Последний и он – Игрок. Последний штурм, мои Воины, и мы у цели!

Глава 7

Валерьяныч проснулся в холодном поту. Он чётко помнил весь приснившийся ему кошмар, который так предательски залез в него уже под самое утро.

– Ну, дурь, – мелькнула мысль, – поспать нормально не даёт.

Он перевернулся на другой бок и попытался вновь заснуть. Но в этот момент тяжёлый удар обрушился на его голову, и он понял, что уходит из этого мира навсегда.

Утром врачи Воркутинской зоны констатировали, что в бараке номер шесть от кровоизлияния в мозг скоропостижно скончалось сразу трое заключённых. Ни один из них не имел ни родных, ни близких, поэтому руководство зоны приняло решение – хоронить их на тюремном кладбище близ каменоломни.

Четвёртого заключенного, который оказался под утро в тяжелой коме, решено было отправить в Москву в Склифа, так как в столице у него жила тётка (единственный родственник), которая сразу же откликнулась, согласившись приехать и сопровождать больного до Москвы, хотя, как вы понимаете, необходимости в этом никакой не было. Фамилия зека была Ко́зел.

Наступала весна 2003 года. На смену «Рыбам» спешил «Водолей», и Россия, которой этот знак покровительствовал вот уже двадцать тысяч лет, пыталась зацепиться своими маленькими только что проступившими корешками хоть за что-нибудь, чтобы, наконец, выполнить до конца свою историческую миссию и выступить главной цементирующей силой в этой беспощадной и безжалостной битве Добра и Зла.

Глава 8

– …убей мою подругу, убей мою подругу, убей мою подругу. Если не сумеешь, я помогу. Из-за неё мы ходим по кругу… убей, убей, убей… – Сознание возвращалось медленно: —… убей мою подругу, убей, убей, убей…

– Да, хоть бы ты её, што ли, вже вбыл, – сказал Внутренний Голос, почему-то переходя на одесский диалект.

– А почему я? Чуть что сразу, Федя, Федя, – обиженно засопело Сознание, пытаясь понять в чем дело и, как всегда в таких случаях, затягивая время. Одновременно оно, усилием силы воли, привлекая для этого только правое полушарие и давая, тем самым, левому отдохнуть по максимуму, до последней секунды, пыталось включить интеллект и открыть один, опять же, только правый глаз.

Почему Штирлиц, просыпаясь, открывал всегда только правый глаз, он не знал.

– Интуиция, наверное, – подумал он, когда поймал себя на мысли, что внимательно осматривает комнату одним правым глазом.

На самом деле, это был его основной прокол. Он никогда не умел прищуривать правый глаз, и, в результате, всегда его лишался. Один и тот же прокол, если он повторялся дважды, отбрасывал Штирлица всегда в восьмой уровень, и ему вновь и вновь приходилось проходить все семь кругов ада заново.

– Из-за неё мы ходим по кругу, – донеслось до сознания вновь, – убей, убей, убей…

– Не понял? – на Штирлица внимательно смотрела Пузачёва.

– А она чё здесь делает? Я, вроде как, уже у себя? Неужели догнали? – молнией пронеслось в голове. Но тут включилось левое полушарие.

– Фу, ты чёрт! Опять жена, уходя на работу, не выключила телевизор.

Пузачёва досадно махнула рукой, презрительно фыркнула, показала язык, незаметно выбросив при этом из левой руки заколку для волос и, больше не обращая внимания на Штирлица, увлеклась игрой с ВИА-ГРУшниками.

– А причём здесь они? – ударило по мозгам. – А-а-а-а-а, клип.

– Проклятый звук, – подумал Штирлиц, – сам себя регулирует. То молчит как рыба, а то орёт, как сбоку раненый.

Вставать не хотелось. Внутренний Голос, сказав напоследок: – Лучше бы ты её всё же трахнул, а иначе она тебя всё равно уроет, – пошёл спать.

САМ, ничего не говоря, продолжал доставать звоном в правом ухе.

– А, таки, чуть не догнали, – сообщил ВГ, засыпая. – Ещё бы пять сек и Алка тебя опять глаза лишила, а это твоя последняя попытка, или ты не Воин. Так всегда из жизни в жизнь и будешь Кутузовым прыгать.

– От судьбы не уйдёшь, паря, – добавил ВГ, нарочно сильнее обычного картавя.

– Зато можно убежать, – зло ответил Штирлиц, отбрасывая одеяло, и тем самым давая понять, что он уже окончательно проснулся.

– И не убежишь, но если очень постараешься, то можешь догнать, – зевнул САМ.

– Не забывай, у тебя последняя попытка, – мягким баритоном в левом ухе растёкся он.

– Ну, всё-всё! Уже не сплю, – сказал вслух Штирлиц, для убедительности дернув себя за ухо и пытаясь глазами найти пульт телевизора.

Но, странное дело, сон улетучился, а САМ и ВГ, которые постоянно наведывались к нему последние дни во снах, никуда не собирались исчезать и, как ни в чём не бывало, оставались на месте.