ПРАГА
Ветер рвет у ограды сиреневый куст,Ветер треплет полотнища флагов;Я сегодня, тоскуя, опять поднимусьНа один из холмов, что над Прагой:
Ширь какая, как воздух туманно лучист!Оглянись: вот она на ладони,В голубых испареньях весенних ночей,Как купальщица, плещет и тонет,
Валом каменных глыб заливая простор,По холмам из столетья в столетье…Каждый свод в этом городе, каждый костел –Дней твоих молчаливый свидетель.
И когда ты идешь по нему не спеша,То ты видишь, что каждая встреча,То ты видишь, что каждый твой день и твой шагНа камнях этих улиц отмечен.
Жизнь моя, дней моих незатейливый свет,Мир моей ученической кельи!Разве может над вами склоненный поэтВстрепенуться и петь, чтоб запели,
Чтобы, вторя ему, зашумели года,Чтоб сомкнулись разбитые звенья,Как сплетаются ветви на глади прудаВ новом, сказочном отображеньи?
Мой привет тебе, город, моя колыбель,Ты, как юность моя, неотъемлем!Я когда-нибудь горечь здесь прожитых днейПодниму как сладчайшее бремя…
1937
«Люблю зиму…»
О, если ты, звезда – Петрополь, город твой,
Твой брат, Петрополь, умирает.
О. Мандельштам
Люблю зиму,Люблю, когда морозные туманыПо вечерам окутывают град,Когда белеют плечи у фонтановИ фонарей во мгле тускнеет ряд;
Когда час от часу, как гнев, растет и крепнет стужа,Когда шаги, как сталь, звенят в тиши,Когда прохожий, запахнувшись туже,К уюту ламп в свой светлый дом спешит…
Сегодня призрачней и легче очертанья,Сегодня ночь прозрачней, чем вчера,Петрополь, о тебе воспоминаньемДуша полна в такие вечера.
1938
РОЖДЕСТВО
Елка зажжется двойными огнями в сочельникИ на мгновенье сквозь слезы к окну поплывет;Звуки тускнеют, туманятся лица, и вотВходит печаль: пусть приход ее будет священен.
Средь суеты, среди смеха, средь радости этойПусть лишь к тебе подойдет, не тревожа других:Вот уже первый напет неразборчивый стих,Вот уже первые робкие строфы напеты.
1940
ОДИНОЧЕСТВО
Одиночество, друг мой прекрасный.Вот ты снова, ты снова со мной!Разве я не склонилась безгласноИ смиренно пред этой землей?Разве я, разве я не любила,Разве сына не повила [2]?Разве горний свой дом не забыла,Где душа когда-то жила?Но таких на земле не надо,Как не надо грешных в раю;И как те, но из дольнего сада.Я изгнанье свое узнаю.Предо мною крутые ступени,Надо мною звездная высь.Больно сердцу, слабеют колени,Одиноки, кто поднялись…И земля бесконечно далёка,Разве можно ее променять?Одиноко, так одиноко,Как в горах на исходе дня.
1945
ЗАСУХА
Ни звука, ни тени… Палящий безветренный знойСжигает посевы и травы.По белой дороге, глаза заслоняя рукой,Чуть тащится путник усталый.
Ручьи пересохли. Где, пенясь, шумела вода,Там тина да голые камни.Растресканный ил, где зеркало спало пруда,Безветренный воздух – как пламя.
Спаленные солнцем деревья роняют листыНа горькую пыльную землю.Лишь сосны, красавицы-сосны, раздвинув кусты,В безмолвной надменности дремлют
1947
«Неужели все песни заглохли, умолкли…»
Неужели все песни заглохли, умолкли,И, как влага, иссякли слова?Утомленные мысли кружатся без толку,Как по пыльной дороге листва…
Помню, раньше луна проплывала по небу,Словно лебедь по глади озер.Помню, раньше ромашки шушукались: «Где быПопышнее раскинуть ковер?»
Помню, раньше хотелось бежать, чуть касаясьНевесомой певучей земли.И цветы расступались, и травы, ласкаясь,Целовали ладони твои.
А теперь ты спешишь занавесить окошкоОт докучного лунного света, цветы –Это просто цветы. Наберешь их немножкоИ тихонько вздохнешь и отгонишь мечты.
1949
НОЧЬ ПОД НОВЫЙ ГОД
Ночь под новый год настала,Всё уж спит везде:Ты продрогла, ты устала,Схоронись под одеяло,Как птенец в гнезде.
За окном и ночь и стужа,Млечно светит двор,Снег бесшумно, тихо кружит,Словно ткет из мягких кружевСвадебный убор.
Только сердце спать не хочет;В чутком полуснеТо о будущем пророчит,То минувшим горем точит,То ли звукам вещей ночиВторит в тишине…
Что его опять тревожит?Всё уж спит кругом.Если было бы моложе,Может быть, стучало б тоже,Только о другом…
1957
ДЕТЯМ (Сонет)
За то, что из тиши небытияТы вызвала две робкие душонки,До полночи стирая рубашонки,Не сетуй, не ропщи, не укоряй!
Как молодость ушедшая твоя,Их беготня, и смех, и говор звонкий.Безмерное доверие таятИх широко открытые глазенки…
Что суждено им видеть, что понять,Какую ношу, может быть, поднятьНа этом зла и страды полном свете?
И ты за них, творец беспечный, мать,За каждый их недоуменный взгляд,За их прозренье горькое в ответе.
1957
НАБЕГ ЧИНГИСХАНА
Еще кипели торжища Бухары,Еще молились муллы по Корану,Когда косые орды Чингисхана,Перевалив через хребты Тянь-Шана,В долину хлынули, как божья кара.Месть хану, как степной кумыс, отрадна:Зерно на корне будет сожжено,Кровь потечет, как мутное вино,И разоренью будет отданоВолшебное богатство Самарканда.Как волны одичалые потопа,Сметут столетья полчища орды,Засохнут водоемы и пруды,Степные кони вытопчут сады…Не тот ли жребий ждет тебя, Европа?
1957
«Я всю ночь говорила стихами…»
Я всю ночь говорила стихамиИ проснулась с счастливой улыбкой:Это молодость била крыламиИ коснулась рукой своей гибкой.
Я проснулась с счастливым напевомКружевных, несложившихся строчек.С изумленьем, как Чистая Дева,Я вникала, что голос пророчит.
Наяву? Или, может быть, снится?Или молодость не умирает?Чуть смеясь, подымаю ресницы,Милым звукам забвенно внимаю.
1970, Теплице в Чехах.
ШУТЛИВОЕ ПОСЛАНИЕ
Моей ученице Яне ШвегловойИ ты уж доктор: вот потеха!Прими ж далекий мой приветИ пожеланья многих летРаботы, счастья и успеха.
Давно ль я, кажется, входилаС волненьем в ваш утихший класс,Где столько милых детских глазМеня вниманием дарило.
И ты меж них, философ новый,Чуть старше дочери моей:Две тонких ручки, взмах бровейИ лобик, уж тогда суровый…
Я Пушкина вам между деломЧитала звонкую строкуИ, кажется, вдохнуть сумелаЛюбовь к чужому языку.
Теперь же я, по воле неба,В бегах за молоком, за хлебом,Здоровье, жизнь и силы трачу,Порой смеюсь, а то и плачу.
1953
ПЕРЕВОДЫ
ГАЛИНА МАЗУРЕНКО