Читать интересную книгу Черное сердце - Екатерина Мельникова

В свою очередь Владлен, поскольку из команды ушли два его лучших друга, и надеяться там больше не на кого, решает поступать на факультет дизайна фотографии после серии матчей.

– Это нечестно. – В отчаянии говорит Рома, взирая через окно на мрачную улицу. – Ведь папа Джордана и я действительно этого хотели. Мы живем футболом, почему же травмы нас лишили этой возможности? Я этого не могу выносить. Джордану это никогда не было нужно, только мне.

– Рома, – Владлен приближается сзади и кладет ему руки на плечи. – Ты не можешь сконцентрироваться. Ты должен бороться, многие фигуристы не сошли со льда после того, как им вставили металлические имплантаты вместо кости. У них получается, почему же у тебя не выйдет?

– Жить без футбола – это не мое. Я вас прошу, хоть вы не делайте глупостей. Жизнь дана в единственном экземпляре, где каждый из нас – индивидуальность. Найдя себя, не следует себе изменять. У вас миллион шансов, в отличие от меня, а вы их игнорируете. Я всегда считал, что ничего не сможет мне помешать играть в футбол. Ничего.

От всего сказанного на этот раз Рома едва не срывается по-настоящему, не понимая, как он мог так ошибаться. Владлен переглядывается с Джорданом. Мысленно извиняется перед другом за то, что уговаривал остаться в команде.

– У меня с волос заколка слетела! – внезапно ахает Карина. – Черт. Ну вот! Вы не видели?

Все замолкают, думая о своем. Никого не интересует заколка Карины.

Чуть позже друзья разъезжаются. Джордан подвозит до дома Ромку, а потом они с женой наконец-то остаются одни у себя во вселенной.

Глава 2

В предстоящую субботу Алиса должна выйти на сцену в последний раз, затем ей придется готовиться к вступительным экзаменам.

– Я не зря ее называл дурочкой, когда она все бросила, едва начав. Она раскрыла глаза на блеск сцены, подозревая, что это принадлежит и ей тоже. То есть она неплохо выступала, но Алиска плюс сцена… – Джордан морщится, словно положил на язык дольку лимона, и пытается изобразить какой-то жест рукой, в которой как будто держит невидимое яблоко, – равно детский утренник. Кстати, прости, что тянул целый год после выпуска. Боялся папу обидеть. Я ведь ему обещал. Как ему объяснить, что он не прав?

– У тебя рот сегодня, как всегда, не закроется? Стоит только начать говорить, и мистера Лестера так заносит в разговоре, что если он нажмет на тормоз, останется тормозной путь. – Бормочет Карина. Ее затылок лежит на его плече, а свободную его руку она нежно поглаживает тонкими маленькими пальцами, желая вызвать и придержать в нем роль любовника. Увлеченного и горячего, как минуту назад. В ответ Джордан проводит ладонью вдоль ее живота, придумывая, что сделать с ней на этот раз, но тема разговора не может оставить его в покое.

– А чо? Я ведь говорю только главное. Вот мой батя меня так и не понял. А я – его. Ну, зачем меня заставлять пинать мяч? Это компенсирует его несчастье, что ли? Моя мамаша там у себя на родине до сих пор в «Плейбое» снимается, и ей он никогда не противоречил. Потому что его это возбуждает. А меня от этого тошнит. Но в результате они все равно развелись, я приехал сюда с папой, так как он по суду добился, чтоб ребенка не растила такая женщина, как маманя моя. И правильно сделал. Она ведь не только снималась, но и тусила. Что это за…?

– А ты ничего другого сказать мне не хочешь? – спрашивает Карина, а затем, закусив губу, скользит пальцами по его груди к лицу.

– Хочу. Вот почему у нас не получается малой? Мы ведь уже полгода пытаемся, а ты все не беременеешь. Все обследования показывают хороший результат, – судя по лицу, Джордан принялся усердно разбираться. – Твоя врачиха не видит никаких противопоказаний для беременности. Что с нами не так?

– Джордан.

– Я тоже проверялся, между прочим. У меня все огонь.

– А с языком еще лучше, но от разговоров я не забеременею.

– Может, мы слишком этого хотим?

Карина закатывает глаза.

– Я хотела, чтоб ты сказал другое. Хоть раз ты можешь увидеть плюс в разводе родителей?

– Конечно, могу. Я оказался подальше от мамаши-порнографички.

– Ты неисправимый «романтик». Если бы не развод родителей, ты бы не вернулся в Россию. И не встретил Владлена, Алису, Рому, и, конечно же…? Ну? Кого?

Джордан туго задумывается. Все парни тугодумы по природе.

– Того пузыря-экстрасенса?

– Меня. – Не выдержав, вразумляет Карина.

– Прости. За тебя я благодарен в первую-первую очередь.

– Тогда почему никогда не скажешь без подсказок?

– Эмоции не по мне. – Признается Джордан, причем металлически, и Карине остается предположить, что для некоторых эмоций нужно быть очень и очень смелым. Он не готов. – Это не значит, что мое сердце маленькое. До встречи с тобой я думал, что одиночка, но такой близости я не чувствую ни с одним человеком на свете.

– Бывший одиночка. – Уточняет Карина, гладя его мягкие каштановые волосы. Они смотрят друг другу в глаза и как будто снова целуются, хотя между губами расстояние в пару сантиметров. – Ты всегда боялся открыть свое большое сердце. В начальной школе ты со мной то дружил, то враждовал. В средних классах мы все время дрались.

– Точно.

– Тебе нравилось?

– А-то! Я был влюблен с первого взгляда. И ты мне вырвала клок волос на биологии в шестом классе.

– Заслужил! Насыпал мне на голову земли из-под цветка.

– Это был не я. – Джордан поджимает губы в попытках скрыть за ними смех.

– Ну да. Ты в старших классах так странно признался мне в любви, что я не помню, как это произошло. Теперь мы женаты, и я слышу целые предложения о твоей привязанности. Это безумно приятно! Но иногда я хочу, чтоб тысячи слов сменились только тремя.

Ведь в их случае чувства в эти слова можно привнести намного больше, чем вмещает в себя томик прекраснейших стихов. Однако есть проблема. Серьезная. Джордан боится этого слова. Любовь.

– Карюша. Три банальных слова может сказать каждый. Я вот хочу быть оригинальней.

– Вот как ты выкрутился, значит. Пожалуйста. Хочу слышать. Именно потому, что тобою доказана правдивость этих слов. У тебя такой голос! Как они звучат из твоих уст?

Джордан замолкает. Тишина была долгой и напряженной.

– Есть… страх.

– Я заметила. Какой?

– Когда говоришь такое, слова приобретают форму. Становятся реальней. Но вдруг после этого я тебя потеряю? Вдруг что-нибудь случится? Тогда я не смогу двигаться дальше. Нет. Я сделаю, как всегда. – Джордан ее целует, и уже через мгновение Карине хочется написать песню о том, как она счастлива, чтобы исполнить ее с самой высокой точки земного шара.

Когда ночь вступила в свои права, клуб «Плазма» последовал за ней. Сегодня Карина должна исполнить только одну песню. Этот трек ей не принадлежит, право на исполнение приобретено у автора только для сегодняшнего выступления, хотя у Карины имеется собственный богатый репертуар, но сегодня только эта песня может сполна отразить атмосферу прощального концерта Алисы.

Сцену занимают двое. Карина выходит, когда Алиса скрывается за ширмой. На Карину надеты шляпа и пиджак, которые она постепенно снимает с себя по течению песни. Она исполняет балладу среднего темпа о расставании с парнем, который открыто ей изменяет, а подруга, танцуя позади на стуле, изображает того самого наглого парня. На Алисе тоже шляпа, но мужская. Ей даже нарисовали усики, и теперь она изредка поглядывает на поющую Карину: подлец, роль которого она взяла на себя, сгорает от самолюбования, ведь эта крошка посвящает эту песню только ему.

– Горячие у вас жены. – Громко говорит Равич, наклонившись к Джордану с Владленом. Слова перемешиваются у него во рту вместе с языком. – Настолько, что под ним сцена плавится. Настолько, что «01» пора звонить.

– Завидуешь, пьяница? – картинно щурится Владлен. – Тоже найдешь.

– Хоть ты и мужик, я считаю, тебе повезло в этом плане больше, чем мне. Ну и пусть, у тебя была только одна метелка, главное, что твоя половинка. А я… через всех прошел, и не нашел свою. Я тебя ненавижу. – Шутит (жалуется) Рома, стараясь говорить внятней.

Песня подходит к самому захватывающему третьему куплету, где эмоции Карины разыгрались не на шутку. Психанув, как положено по сценарию, она кидает шляпу на пол – так же, как немного раньше расправилась с пиджаком; начинает ходить по сцене, падать на колени, поражая зал столь впечатляющим пением. Когда ширма перед Алисой закрывается в последний раз, Карина снова исполняет припев, и песня, постепенно замедляя темп, к сожалению, заканчивается. Даже самые заправленные выпивкой люди находят свои ноги, чтобы аплодировать стоя. Каждый выход Карины – пронзительная история. Только она может в единственную песню внести большую драму.

– Вот это я называю мастерством, – потихоньку хлопая, говорит Владлен Джордану, пока зал взрывается овациями.