Духи чумы
Мы спешим, мы плывемНа могучей волне,Незнакомы со сном,Но всегда в полусне.
Слезы жен и детейНе заметит наш глаз,И где смерть для людей,Там отрада для нас.
Нашей властью звучатПанихиды в церквах,В двери к людям стучатСмерть, и гибель, и страх.
Между вешних листов,Символ сгибнувших сил,Миллионы крестов,Миллионы могил.
Любо нежную матьУмертвить, погубить,Мы не можем ласкать,Не умеем любить
В эти дни, как и встарь,Каждый миг, каждый час,Лучший дар на алтарьЖизнь приносит для нас.
И спешим, и плывемМы в ночной тишине,Незнакомы со сном,Но всегда в полусне.
Челн томленья
Князю А.И. Урусову
Вечер. Взморье. Вздохи ветраВеличавый возглас волн.Близко буря. В берег бьется.Чуждый чарам черный челн.
Чуждый чистым чарам счастья,Челн томленья, челн тревог,Бросил берег, бьется с бурей,Ищет светлых снов чертог.
Мчится взморьем, мчится морем,Отдаваясь воле волнМесяц матовый взирает,Месяц горькой грусти полн
Умер вечер Ночь чернеетРопщет море Мрак растетЧелн томленья тьмой охваченБуря веет в бездне вод.
«О, женщина, дитя, привыкшее играть…»
О, женщина, дитя, привыкшее игратьИ взором нежных глаз, и лаской поцелуя,Я должен бы тебя всем сердцем презирать,А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,Для прихоти твоей я душу погублю,Все, все возьми себе — за взгляд очей прекрасных,За слово лживое, что истины нежней,За сладкую тоску восторженных мучений!Ты, море странных снов, и звуков, и огней!Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!
Цветок («Умер бедный цветок на груди у тебя…»)
Умер бедный цветок на груди у тебя,Он навеки поблек и завял,Но он умер тревожно и нежно любя,Он недаром страдал.
Долго ждал он тебя на просторе полей,Целый день на груди красовался твоей,Как он пышно, как чудно, как ярко блистал,Он недаром любил и страдал.
«Дышали твои ароматные плечи…»
Дышали твои ароматные плечи,Упругие груди неровно вздымались,Твои сладострастные тихие речиМне чем-то далеким и смутным казались
Над нами повиснули складки алькова,За окнами полночь шептала невнятно,И было мне это так чуждо, так ново,И так несказанно, и так непонятно.
И грезилось мне, что, прильнув к изголовью,Как в сказке, лежу я под райскою сенью,И призрачной был я исполнен любовью,И ты мне казалась воздушною тенью.
Забыв о борьбе, о тоске, о проклятьях,Как нектар, тревогу я пил неземную, —Как будто лежал я не в грешных объятьях,Как будто лелеял я душу родную.
Два голоса
Скользят стрижи в лазури неба чистой.— В лазури неба чистой горит закат. —В вечерний час как нежен луг росистый!— Как нежен луг росистый, и пруд, и сад! —Вечерний час — предчувствие полночи.— В предчувствии полночи душа дрожит. —Пред красотой минутной плачут очи.— Как горько плачут очи! Как миг бежит! —
Песня без слов
Ландыши, лютики Ласки любовные.Ласточки лепет. Лобзанье лучей.Лес зеленеющий Луг расцветающий.Светлый свободный журчащий ручей.
День догорает. Закат загорается.Шепотом, ропотом рощи полны.Новый восторг воскресает для жителейСказочной светлой свободной страны.
Ветра вечернего вздох замирающий.Полной Луны переменчивый лик.Радость безумная Грусть непонятная.Миг невозможного. Счастия миг.
Рабство
(сонет)
Ты льнешь ко мне, как гибкая лоза,И все твои движения красивы,Твоих волос капризные извивыПышнее, чем полночная гроза.
Настолько же прекрасны, как и лживы,Глубокие спокойные глаза,Где искрится притворная слеза,Где видны сладострастные порывы.
Тот будет твой безвольный раб всегда,Кого ты отравила поцелуем,В нем прошлое погибнет без следа,
В нем вечно будет жгучая враждаК тому, чем прежде был он так волнуем,К святыне, что погасла, как звезда.
Кошмар
(сонет)
В печальный миг, в печальный час ночной,В алькове пышном, полном аромата,Покоилась она передо мной,Дремотою изнеженной объята.
И понял я, что мне уж нет возвратаК прошедшему, к Лазури неземной: —Я увидал не человека-брата,Со мною был бездушный зверь лесной.
Незримыми немыми голосамиДуша моя наполнилася вдругОт этих губ, от этих ног и рук.
Мгновения сменялися часами,И видел я везде везде вокруг —Змею с полузакрытыми глазами
«Нет, мне никто не сделал столько зла…»
Нет, мне никто не сделал столько зла,Как женщина, которая твердилаМне каждый миг. «Люблю тебя, люблю!»Она украдкой кровь мою,Как злой вампир, пилаОна во мне все чистое убила,Она меня к могиле привела
Забыв весь мир, забыв, что люди, братья,Томятся где-то там, во тьме, вдали,Я заключил в преступные объятьяТебя, злой дух, тебя, о, перл Земли.Озарены больным сияньем лунным,Окутаны туманной полумглой,Подобно духам тьмы иль звукам струнным,Витаем мы меж Небом и Землей.
Твой образ, то насмешливый, то милый,Мне грезится в каком-то смутном сне,Цветы любви сбирая над могилой,Я вижу, как ты гроб готовишь мне.
Как мертвецу, мне чуждо все живое…Но кто же ты, мой гений неземной,Во мне зажегший пламя роковое?Страдаю я, покуда ты со мной, —А нет тебя и я страдаю вдвое.В твоей душе слились добро и злоЗачем твое дыханье огневоеМеня сожгло?
О, как прекрасна ты неотразимо,Как властна ты заставить все забыть!Твой нежный смех улыбка серафима,И я тебя не в силах не любить!Но почему же во мне неудержимоЖелание встает тебя — убить?
Ласточки
(сонет)
Земля покрыта тьмой Окончен день забот.Я в царстве чистых дум, живых очарований.На башне вдалеке протяжно полночь бьет,Час тайных встреч, любви, блаженства, и рыданий.
Невольная в душе тоска растет, растет.Встает перед мной толпа воспоминаний,То вдруг отпрянет прочь, то вдруг опять прильнетК груди, исполненной несбыточных желаний.
Так в знойный летний день, над гладью вод речныхПорою ласточка игриво пронесется,За ней вослед толпа сестер ее живых,Веселых спутниц рой как будто бы смеется,Щебечут громко все, — и каждая из нихЛазури вод на миг крылом своим коснется.
В столице
Свежий запах душистого сена мне напомнил далекие дни,Невозвратного светлого детства предо мной загорелись огни;Предо мною воскресло то время, когда мир я безгрешно любил,Когда не был еще человеком, но когда уже богом я был.
Мне снятся родные луга,И звонкая песня косца,Зеленого сена стога,Веселье и смех без конца.Июльского дня красота,Зарница июльских ночей,И детского сердца мечтаВ сияньи нездешних лучей.Протяжное пенье стрекоз,Чуть слышные всплески реки,Роптание лип и берез,В полуночной тьме светлякиИ все, что в родной сторонеМеня озарило на миг,Теперь пробудило во мне.Печали певучий родник.
И зачем истомленною грудью я вдыхаю живой аромат;Вспоминая луга с их раздольем, и забытый запущенный сад?Свежий запах душистого сена только болью терзает меня:Он мне душною ночью напомнил отлетевшие радости дня.
Грусть