Читать интересную книгу История русского романа. Том 1 - Коллектив авторов

Одним из первых выдающихся русских ученых, обратившихся к изучению романа в связи с общими проблемами теории и истории этого жанра, был Ф. И. Буслаев, выступивший уже на склоне лет с большой статьей «Значение романа в наше время» (1877).

Буслаев высказал мысль, что роман, ставший «господствующим родом беллетристики нашего времени», лишь с трудом укладывается в традиционную классификацию литературных жанров: он обнимает «в эластической форме» все виды поэтических произведений. Поэтому «оценивать роман только с точки зрения эпоса, лирики или драмы — значило бы далеко не исчерпать его обильного содержания и его сложных задач и идей».

С точки зрения Буслаева, роман не только объединяет в себе жизненные элементы, которые в прошлом получали выражение в различных поэтических жанрах, но и сочетает «поэзию» с «практическим» направлением, свойственным XIX веку. Поэтому «поучительность» и даже «назидательность» являются его закономерными чертами, задача современного романа — «нераздельное слияние художественных интересов с назидательными». В принципе такое слияние имело место и в прежних формах искусства, но в романе оно получает наиболее свободное, широкое и полное выражение.[20]

Исходя из этой общей интересной и содержательной характеристики природы романа, Буслаев сделал попытку рассмотреть в своей статье основные этапы истории романа от его античных и средневековых предшественников до европейского романа XVTII‑XIX веков. Набросав общую картину истории романа на западном материале, он в заключительной части статьи отвел некоторое место и русскому роману XIX века, опираясь при этом главным образом на теоретические высказывания писателей — Гончарова и Тургенева. К сожалению, именно в этой последней части речи Буслаева особенно отчетливо проявились его расхождения с революционно — демократической эстетикой, стремление Буслаева ограничить сферу воздействия литературы областью индивидуальной психологии и морали, отрицание социально — политических задач русского романа и его связи с освободительным движением.

Ф. И. Буслаев специально обратился к вопросам романа в самый последний период своей деятельности и успел в этой области лишь наметить, и при том далеко не полно, круг проблем, подлежащих дальнейшей научной разработке. Иное место проблемы теории и истории романа заняли в кругу интересов другого видного представителя академической науки, ученика и младшего современника Буслаева — А. И. Веселовского.

Вопросы романа стояли в центре внимания Веселовского на протяжении почти двадцати пяти лет его научной деятельности. В 1870 году Веселовский защитил магистерскую диссертацию «Вилла Альберти», посвященную исследованию названного итальянского романа XV века, открытого и изданного им в 1867–1868 годах в Италии. В 1876 году Веселовский напечатал статью «Греческий роман», вызванную выходом в свет известного труда Э. Роде. Через два года, в 1878 году, появилась статья «Раблэ и его роман» — одна из лучших работ на эту тему, имевшая для своего времени выдающееся научное значение. Приступив с начала 80–х годов к чтению в Петербургском университете курса «Теория поэтических родов в их историческом развитии», Веселовский отвел в этом курсе обширное место роману. Проблема истории романа является центральной в третьей части указанного курса, которую ученый впервые читал в 1883–1884 годах под общим названием «Очерки истории романа, новеллы, народной книги и сказки».[21] В 1886–1888 годах Веселовский выпустил два тома исследований по средневековой литературе, сопровождаемых изданием новых текстов древнерусских повествовательных памятников, под общим названием «Из истории романа и повести». Значительное место вопросы истории западноевропейского романа и повести занимают и в одной из последних наиболее обширных работ Веселовского по литературе Возрождения — в монографии «Боккаччьо, его среда и сверстники» (2 тома, 1893–1894).

Однако перечисленные работы Веселовского по истории романа написаны почти исключительно на западноевропейском материале. Лишь в исследованиях по древнерусской литературе он касается проблем, связанных с предысторией этого жанра в России на первых, сравнительно отдаленных еще этапах (так, в исследовании «Из истории романа и повести» освещается взаимодействие образов и мотивов греко — византийского и рыцарского романа с различными жанрами древнерусской литературы — апокрифом, житием, героической повестью и т. д.). В последние годы жизни Веселовский собирался обратиться к работе над Пушкиным, где ему пришлось бы коснуться и вопросов истории русского романа в собственном смысле слова, но замысел этот остался неосуществленным.

Таким образом, для разработки истории русского романа непосредственное значение имели главным образом теоретические взгляды Веселовского, его общее понимание природы романа как жанра, а также методологическая сторона его исследований.

Наиболее полно общие взгляды Веселовского на роман и его место в истории литературы изложены в его статье «История или теория романа?» (1886).

Веселовский отталкивался, формулируя свои обшие взгляды на роман, от известной в свое время книги Ф. Шпильгагена «Материалы по истории и технике романа» («Beiträge zur Theorie und Technik des Romans», 1883). Шпильгагену, который в этой книге выступал как эпигон немецкой идеалистической эстетики, Веселовский противопоставил историческую и сравнительную точку зрения. «История поэтического рода — луч шая проверка его теории», — заявляет он,[22] стремясь с помощью исторического метода раздвинуть узкие рамки традиционной теории романа.

Роман и героический эпос, по Веселовскому, стоят на двух противоположных концах исторического развития. Между ними происходит возникновение лирики и драмы. Героический эпос возникает в эпоху, когда герой, а также сам певец еще не выделены из народного целого. С этим тесно связан традиционный характер эпических сюжетов, значение мифологии для героического эпоса. Лирика и драма являются, в отличие от эпоса, выражением процесса выделения личности из народного коллектива. Роман образует, по Веселовскому, вершину в развитии личного начала в искусстве. Поэтому он появляется не в начале, а в конце развития. Автор здесь — не певец, но личный творец со своим взглядом на вещи; герой — не идеальный представитель народа, а «частный» человек. Преобладанию личного начала в романе соответствуют вымышленный (чаще всего любовный) сюжет, интерес к обыденной жизни.

Далее Веселовский рассматривал происхождение европейского романа, прослеживая на его истории тот же путь от «эпического», «объективного» к «личному», «субъективному» творчеству. После характеристики основных жанровых разновидностей западноевропейского романа средних веков и нового временхг ученый прослеживает историческое зарождение и развитие теории романа с XVII до начала XIX века.

Серьезной заслугой Веселовского как историка романа был протест против априорных, внеисторических построений идеалистической эстетики, стремление направить внимание исследователей на изучение исторического материала во всем богатстве его аспектов. Широкое применение сравнительного метода позволило Веселовскому, в особенности в его лекциях, наметить продуманную, содержательную классификацию материала истории западноевропейского романа, дать во многом интересную (хотя и несколько описательную) характеристику отдельных его исторических форм и вариантов.

Веселовский настойчиво боролся против внеисторических теорий современных ему русских и западноевропейских ученых. Так, он категорически высказался против взгляда на средневековые апокрифы и жития как на произведения, будто бы родственные позднейшему роману.[23] Настаивая на качественном различии между этими (и другими аналогичными) литературными жанрами, Веселовский стремился это различие объяснить, в конечном счете, различием создавших их условий общественной жизни.

Тем не менее приходится признать, что самый историзм Веселовского был во многом ограниченным и непоследовательным. Историю он рассматривал как процесс выделения личности из коллектива, не отдавая себе отчета в более глубоких, классово — исторических процессах общественной жизни. В соответствии с этим роман мыслился Веселовским как «субъективный» жанр, а не как отражение объективной исторической жизни и интересов широких народных масс. Несмотря на привлечение огромного и ценного исторического материала, взгляд на роман как на отражение в первую очередь личности автора, как на «субъективный» эпос ограничивал кругозор Веселовского. Взгляд этот был шагом назад по сравнению с интерпретацией природы романа Белинским и другими представителями революционно — демократической критики.