выглядел. – В прошлом году взорвались шестнадцать котлов, погибли двадцать восемь твоих товарищей! И ты мог оказаться в их числе! – Йо повысил голос, заметив, что его слова задели Фите за живое.
– Но что мы можем сделать? Решающее слово принадлежит судовладельцам, – неуверенно отозвался Фите.
– Именно это нам и нужно изменить! – пылко вскричал Йо и ударил кулаком по столу. Зрение немного расплывалось, и он видел Чарли и Фите не так четко, как час назад. Йо любил такое состояние. Он оставался достаточно трезв, чтобы ясно мыслить, но был уже достаточно пьян, чтобы не чувствовать себя таким несчастным, таким одиноким, таким отчаявшимся. После выпивки жизнь становится легче. Конечно, утром он еще пожалеет, когда снова проснется в заднем помещении, свернувшись калачиком на полу среди других людей, которые останавливаются здесь за гроши. Но сейчас ему все равно. Он залпом допил пиво.
Вошла маленькая девочка, одетая в пестрое платье. Она босиком забралась на один из столов и чистым звонким голоском запела какую-то песню, держа перед собой раскрашенное ведерко, куда слушатели могли кинуть монетки. Йо грустно посмотрел на девочку. Что бы сказала Лили, если бы сейчас увидела? О, Йо знал ответ на этот вопрос. Лили бы с негодованием вскочила, сняла малышку со стола, вытащила ее из этой вонючей дыры и первым делом купила ей поесть. В этом вся Лили. Безнадежная идеалистка.
Трое друзей молча слушали песню, погрузившись каждый в свои мысли. Йо заметил, что глаза Чарли опасно блеснули. Чарли любил музыку, его большое ирландское сердце смягчалось, стоило кому-нибудь запеть. Сам он непревзойденно играл на скрипке, но к своей любимой губной гармошке не прикасался с тех пор, как бежал из Ирландии.
– Позор-то какой, – пробормотал Чарли себе в бороду, и Йо не мог не согласиться.
Он знал, что малышка ходит по тонкому льду – и не только потому, что в таких местах полно пьяных мужчин. Кроме них вокруг слоняется много сомнительных личностей, из-за которых по ночам опасно ходить по улицам. В Гамбурге процветала торговля женщинами. «Ведущий торговый город и главный порт Центральной Европы», – так недавно назвали Гамбург в газете. Отсюда женщин продают в бордели Южной Америки или Азии. Обычно похитители заманивают в свои сети незамужних женщин из Польши или Румынии, но когда понимают, что девушку никто не будет искать…
После того, как девочка закончила петь, кто-то снял ее со стола, и она обошла помещение, протягивая ведерко, соблазнительно улыбаясь и показывая гнилые зубы. Когда девочка приблизилась, Йо увидел, что она ужасно худенькая. И учуял исходящий от нее запах алкоголя. Девочке не было и десяти. И она выглядела мертвецки пьяной.
«Наверное, только выпивка помогает ей примириться с действительностью», – подумал Йо и полез в карман, нащупывая деньги. Он прекрасно ее понимал. Прежде чем опустить монеты в ведерко, Йо на мгновение задержал руку девочки в своей.
– Здесь все деньги, которые у меня есть. Я дам их тебе, если пообещаешь, что купишь на них еды, – сказал он.
Девочка ошеломленно уставилась на горсть монет, зажатую у Йо в руке, потом горячо закивала. Йо вздохнул. Что тут поделаешь? Не может же он забрать малышку к себе домой…
– И кто теперь будет платить за следующий круг? – проворчал Чарли, но теперь и сам принялся рыться в карманах.
– Ты, конечно, кто же еще… – начал было Йо, но осекся. Его дыхание участилось. В пивную вошла женщина с платком на голове, и на секунду Йо подумал, что это она – Лили.
Это было похоже на удар в поддых. В полумраке происходящее почти в точности воспроизводило сцену из прошлого. Йо вспомнил, как Лили спустилась в подвал, чтобы найти его. Она была в дорогом платье, с собранными волосами и невинным лицом. Ее красивое лицо… В ту ночь они впервые поцеловались. Йо уставился на женщину на лестнице, как на призрак. Но потом она сняла платок, и чары рассеялись.
– Грета! – вздохнул он.
Женщина оглядела толпу. Заметив Йо, она улыбнулась и подошла к нему. Йо поднял руку и заказал еще по стаканчику для всех за столом.
Час спустя Чарли вышел в темный переулок, остановился и отрыгнул. Ему нужно было глотнуть свежего воздуха. До чего тошно наблюдать за тем, как Грета обхаживает Йо и, воспользовавшись его нетрезвостью, пытается заманить в свои сети. Не прошло и двух недель после отъезда Лили, как Грета уже прибежала его утешать. С тех пор она уговаривает Йо вступить с ней в связь. Пожалуй, если Йо продолжит столько пить, то скоро ей это удастся. Господи боже, возможно, не самая плохая идея. Другу нужно отвлечься. Ему нужен кто-то, о ком он мог бы позаботиться. Но Чарли никогда не нравилась Грета. К тому же она была замужем, Господи прости, пусть даже она не желала этого признавать. Всякий раз, когда муж-моряк выходил в море, Грета впивалась в Йо острыми коготками и отказывалась его отпускать.
Слегка покачнувшись, Чарли схватился за фонарный столб. Над крышами сияла зимняя луна, маленькая и красная. Дым из труб беззвучно поднимался в ночном небе, стоял мороз, и на улицах почти никого не было. Что ж, по крайней мере, холодный ночной воздух скрывал зловоние гниющих каналов и помог Чарли прочистить голову.
Он беспокоился о своем друге, который так и не оправился от потери. Однако в последнее время к выпивке добавилась почти болезненная одержимость политикой. Йо читал каждую листовку, которая попадалась ему в руки, ходил на собрания, каждый вечер произносил пламенные речи в разных кабаках. Прогрессивные молодые работяги возлагали большие надежды на то, что теперь, после отставки Бисмарка, что-нибудь изменится. Хотели добиться отмены закона против социалистов. Смыслом жизни Йо стало изменить систему, помочь простым людям. Чарли фыркнул. Безнадежный идеалист, вот он кто, этот Йо. Как будто можно что-то изменить! Жизнь несправедлива, одним людям везет, другим – нет. Вот и все. Можно подумать, стоит нескольким рабочим выйти на улицы, как богатеи, эти мешки с деньгами, поспешат раскошелиться.
Чарли запрокинул голову и посмотрел в небо. Интересно, те ли же звезды светят сейчас над его родной деревушкой? Чарли на мгновение зажмурился, пытаясь справиться с волной жгучей боли. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Когда он снова открыл глаза, взгляд его был тверд. Он не будет о ней думать!
Пытаясь отвлечься, Чарли отодвинул один из мешков, висевших перед окнами, и сквозь дым в помещении разглядел сидящих в углу Фите, Грету и Йо. В мерцающем свете свечей черты лица Греты сделались резче,