Роуд, у вас баллон проколот, уже и диск искрит, это опасно, — Он приветливо улыбаясь кивнул на заднее колесо. — Если вам необходима помощь в смене колеса…
Теперь когда он стоял у паромобиля Хельга могла рассмотреть его как следует, несмотря на затемненные стекла. Тонкие аристократические черты лица черные волосы, карие глаза и зубочистка во рту.
— Нет, спасибо, — сухо ответил шофер и потянулся рукой под пиджак где был скрыт пистоль.
Это движение не осталось без внимания подошедшего. В мгновение тот из учтивого джентльмена с аристократическим чертами лица превратился в убийцу, в чьих глазах отражалось сама смерть. Сквозь открытое стекло тот схватил шофера за волосы и потянул на себя. В другой руке в ту же секунду, будто из воздуха возникло толи шило, то ли тонкий стилет и джентльмен попытался вонзить его в шею несчастного.
Шофер подался назад, яростно закрывая окно и острие в руках джентльмена ударило в хрупкое стекло, которое осыпалось хрустальным крошевом. Джентельмен, кажется даже улыбнулся и, не выпуская волос водителя, упер ногу в дорогих лакированых туфлях в дверь лимузина, а затем что было сил потянул на себя. Секунда и голова шофера находится над разбитым стеклом, другая, и джентльмен что есть сил рывком тянет голову шофера вниз и… Острая кромка стеклянного крошева, точно зубы хищника впиваются в яремную вену и предательское сердце, толчками выбрасывает густую кровь из разорванной шеи.
* * *
Дневная смена на оружейной мануфактуре «Митральез и сыновья» подходила к концу, это ободряло и грело работяг так, как серебро звенящее в карманах. Суббота — день недельной получки, его ждали не только работяги и их жены, что вели хозяйство, но и корчмари, в чьих лавках оседала приличная часть валюты, прежде чем попасть в дом.
Вот и сейчас вторая смена кузнечного цеха живо обсуждала в каком из дюжины кабаков стоит спустить разницу между полученной суммой и тем, что ждет домой супруга.
— Эй Фауст, а я слышал в Лостинских провинциях вино из тухлой селедки и мокрели варят. Это правда? — спросил Саймон Беркли нового в их смене.
Новенький как-то неопределенно пожал плечами, что было расценено как подтверждение слухов о дальней провинции у моря.
— Во, мужики, это нам еще повезло! Хоть и дрянной, но ячменный эль пьем, а не… Ну что, в «Пьяный козёл»?
— Саймон уймись, — шикнул на него рыжебородый мужик с клейнодом мастерового на груди. Кингли Шафф был старшим смены и по привычке командовал своей бригадой не только на заводе, но и во время субботней попойки. — Сегодня идем в паб «Черный монах». И без возражений! Тем более что выпивка за мой счет!
Вообще мастер Кингли был нормальным мужиком, но не более. Справедлив и с понятием, опять-же не отрывался от коллектива и в столовой ел со своей бригадой. Но когда дело доходило до денег, его вряд ли можно было назвать другом. Прижимист и даже скуп. Если было за что — штрафовал, мужики говорили что даже был пойман на воровстве от того, несмотря двадцатилетний стаж, так и оставался мастеровым кузнецом, а не был переведен в оружейный цех.
— А повод? — Олли, щербатый рыжий парень, что прибыл в столицу в поисках счастья, тоже заподозрил неладное в внезапной щедрости мастерового.
— Скажем так, день рожденье у меня, — скривился, будто от кислого, мастер Кингли. — не вопрос, Олли, если ты такой любопытный, то сегодня платишь за себя. У кого-то еще будут глупые вопросы?
Полдюжины работяг почти синхронно замотали головами в отрицании. Выпить задарма все любили, а уж тем более не в «Пьяном козле», а в нормальном пабе, где подают холодный эльф и горячую рульку, а не наоборот.
— Вот и хорошо, — довольно кивнул мастеровой и посмотрев на понурова рыжего, который очевидно жалел о собственной любознательности и подозрительности, хлопнул его по плечу и ободрил. — Расслабься, Олли, я пошутил, — и парень виновато улыбнулся, посмотрев на неожиданно щедрого начальника.
Храбр, он же Фауст, впервые подвергся ритуалу субботней пьянки, посему, всё для него было вновь. Алкоголь плескался в деревянных кружках, животах и венах стремительно хмелеющих посетителей и у Храбра уже начинало шуметь в голове.
Саймон, кстати, ни разу в жизни не бывавший за пределами столицы, все настойчивее пытал Фауста о жизни на югах, отчего легенда сочиненная Храбром трещала по швам. Еще бы, ведь он сам никогда не видел океана и впервые в жизни покинул девственное залесье. Да так покинул, что попал в столицу другого государства и теперь кует на механическом молоте детали. Но как быть иначе, если Хельгу сыскать ему так и не удалось, а в надвигающейся войне Аркрума и Скив она нужна его народу! Да и если быть честным с самим собой, Хельга нужна и лично ему!
А захмелевший заклепочник тем временем ковырял его на ходу придуманную легенду.
— Эй, южанин, — Сэмми упорно не желал звать Храбра по вымышленному имени. — А говорят у вас в реках такие ящерицы водятся, кракадильями зовут. Людей утаскивают, а потом плачут по загубленным.
Вот что он, кузнец оборотень из северных лесов может знать о зубастых ящерицах с югов? Однако легенда нужно было поддерживать и потому уже и сам заклеивший Храбр кивнул, развел руки в стороны.
— Во-о-от с такой пастью! — подтвердил он, россказни заклепочника.
— Честно, да такой же не то что человека, осла с тележкой утащит.
Непонятно почему, Храбра веселила детская наивность и слепая вера работяги.
— Да что осел-то? Кракадила и бычка молодого вполне себе схарчить может, — Храбр уже совсем увлекся басносказаниями.
Тут его веселый настрой оборвал мастеровой.
— Не кракадила, а крокодилья. И вообще, они водятся только на Фашираз, где и зима такая же жаркая, как и лето. Фауст, кончай этому дурочку в уши ссать, видишь же он и так дурак дураком, а когда выпьет так вообще слюни пускать начинает.
— Так ты, Фауст, россказнями меня кормил? — искренне возмутился Саймон и даже полез к Храбру через стол. — Да я тебе бока-то намну.
«И ведь самом деле может,» — подумал про себя Храбр. Саймон был не обделен здоровьем, а уж работа заклепочника и вовсе превратила руки работяги в лапы Хозяина леса.
— Саймон, сядь. Не