Агния попыталась заглянуть ему в глаза. Про поцелуй она говорить не будет. Это ее, точно, не обидело. А Боруцкий забыл и хорошо. Потому что ей бы тогда сил на него смотреть от смущения не хватило бы. Да и ясно, что в трезвом состоянии он и не глянул бы на нее с такими мыслями. И не подумал бы целовать. Наверное, не узнал, перепутал с кем-то.
Он как-то странно глянул на свою руку и ее ладони, которые эту руку держали. Так... ну, будто "завис". Вот какой-то у него отрешенный взгляд стал, словно Вячеслав Генрихович о чем-то подумал и вообще забыл о том, где он сейчас и с кем. Хотя, ей откуда знать, может так всегда на следующее утро у людей, которые много выпили накануне?
- Ничего? - медленно переспросил он, подняв глаза. Внимательно посмотрел на Агнию. Даже прищурился.
И, кажется, его глаза остановились на ее губах.
У Агнии пересохло во рту. Нет, вряд ли. Показалось. Это она просто все время только о поцелуе и думает.
- Ничего, - судорожно дернула она головой, стремясь то ли успокоить его, то ли отвлечь внимание от своего рта. И только тут поняла, что так и держит его за руку.
Агния смутилась еще больше и как-то неловко отдернула руки.
- Извините, - смущенно пробормотала она.
Боруцкий ничего не ответил, продолжая изучать ее лицо. Поднял руку, которую она до этого держала, и прижал кулак к стиснутым губам.
- Я тебя бил? - Вдруг огорошил он ее неожиданным вопросом.
Агния пораженно уставилась на него, совсем забыв о вежливости. И о смущении. Даже не моргала, наверное.
- Вы что? Вячеслав Генрихович? Нет, конечно! - Испытывая почти возмущение, что он такое себе навоображал, она передернула плечами. - Вы, конечно, громко кричали, я этого не отрицаю, ну так и я кричала. - Тут она смутилась и вперила глаза в пол, ухватилась пальцами за край своей кофты. - Извините меня, кстати. Я не хотела на вас кричать. Знаю, что это очень невежливо. Мне просто очень надо было вам объяснить, а вы не слушали. - Она робко глянула на него из-под волос.
Вроде бы, он не стал сердиться после ее признания. Наоборот, ей показалось отчего-то, что Боруцкий пытается теперь скрыть за своим кулаком улыбку.
- Будем считать, что мы квиты, - тихо заметил Вячеслав Генрихович все еще хриплым голосом. А увидев, что она смотрит на него, Боруцкий усмехнулся открыто. - Ты мне, Бусинка, вот что объясни, - он уперся коленями в пол, совсем впритык встав у ее кресла и, протянув руку, провел пальцами по ее щеке, - если это не я тебя обидел, то откуда у тебя такой фингал на щеке?
- Что? - Она так удивилась, что даже сама щупать щеку стала, словно могла так что-то понять. - У меня здесь синяк?
Боруцкий кивнул, сквозь чуть прищуренные глаза, наблюдая за ее действиями. Оглянулся, взял со стола пачку с сигаретами и вытащил одну. Сжал зубами, но не прикурил. И Агния оглянулась, только в поисках зеркал. А тех, как выяснилось, в кабинете у Вячеслава Генриховича не было.
- Я не знаю, - растеряно заметила Агния, потирая щеку, которая действительно болела, когда она касалась. - Ой. Я не помню, чтоб ударялась.
Боруцкий, так и продолжая держать незажжённую сигарету, все это время смотрел на нее. И улыбаться перестал. Наоборот даже, его лицо вдруг показалось ей мрачным.
- А чтоб тебя били, помнишь? - Кажется, он ей не поверил.
Агния даже губы закусила, пытаясь вспомнить.
Только вот, на него глянула и все. И теперь она "зависла". Смотрела на Вячеслава Генриховича, и снова отвернуться не могла. Ей вдруг захотелось сделать то, на что смелости хватило только вчера, когда он спал, да и то, Агния сама толком не поняла, что дернуло ее, что заставило гладить его волосы. Провести рукой по напряженному затылку, коснуться плеч. Он казался таким напряженным, словно даже подрагивал весь. Не по настоящему, а как ощущаешь гудение у огромного высоковольтного столба. Когда видишь - металл неподвижен, а воздух вокруг практически видимо дрожит. Вот и вокруг Боруцкого вчера, казалось, воздух дрожал от напряжения.
Ей и сейчас хотелось это сделать - дотронуться, погладить. И по щеке его провести, проверить, действительно ли щетина у него на подбородке, которую сейчас было видно в утреннем свете, такая жесткая, как кажется. Или...
- Бусинка? Ты чего, маленькая? - Вячеслав Генрихович, кажется, серьезно встревоженный ее периодическими "зависаниями", наклонился, нависнув над ней. - С тобой все в порядке? Что-то случилось? Тебя обидел кто-то вчера? Ну, кроме того, что я кричал. - Как-то невесело хмыкнул он.
- Да, нет, никто.
Она постаралась разобраться в том бардаке, в который сегодняшним утром превратился ее разум. Вчера столько всего было, и ее тоска, и поезд, и Сашка этот, дурной, со своим поцелуем...
- Ой! Это я об столик ударилась! Вспомнила! - Искренне обрадовалась она. - Поезд дернулся, а я как раз Сашку толкнула, чтоб отстал. А он из-за этого упал и меня толкнул, и я об угол стола щекой ударилась. И коленом об пол. - Агния дотронулась до колена, то тоже побаливало.
- Сашку? - Боруцкий распрямился. Щелкнул зажигалкой. Но не поджег сигарету, а затушил огонек. И снова щелкнул, зажигая новый огонек. - И кто такой у нас Сашка?
Агния с некоторым удивлением глянула на него. В голосе Вячеслава Генриховича проскользнуло что-то такое непривычное ей, что аж дрожь по спине прошла.
Или это она теперь на него будет так реагировать все время после поцелуя? Ой, беда, так же сложно общаться будет.
Только что-то другое было в этом.
- Я его не знаю, в общем-то. Он с четвертого курса, вроде. Они с Толей в мое купе сели. Выпить предложили, но я отказалась. - Она глянула на него, и вдруг почему-то умолкла. Спрятала руки в карманы и опустила ноги, собираясь встать с кресла.
- И? - Боруцкий сместился всего на полшага. А она теперь не могла никуда двинуться.
- Да и все, в общем-то, Вячеслав Генрихович. - Она пожала плечами.
Боруцкий снова щелкнул зажигалкой.
- Нет, Бусинка, не все. - Он медленно покачал головой. Нахмурился и провел ладонью по лицу. - У тебя синяк на всю щеку. Это, точно, не все. Я слушаю дальше.
Она отвернулась к спинке кресла. Агнии было стыдно, и опять накатила вина за то, что она с ним тогда поспорила. Как теперь все рассказать? Ведь Вячеслав Генрихович был во всем прав.
- Эй, маленькая. - Боруцкий, кажется, подошел вплотную к креслу.
- Вячеслав Генрихович? - Грустно вздохнула Агния, принявшись выводить какие-то узоры на кожаной обивке сиденья.
- Что? - Как-то напряженно отозвался он.
- А мы помирились, правда же?
Боруцкий молчал секунд двадцать. Она считала про себя.
- Помирились? - Переспросил он каким-то, совсем непонятным ей голосом. - Да, наверное. Если считать, что мы ссорились. - Вячеслав Генрихович опять щелкнул зажигалкой.