«Сто семнадцать», — сказал Джаред и из-за его веселого настроения уголки губ Кэми поднялись.
— Серьезно, если бы я могла читать твои мысли, — сказала Кэми, — были бы призваны правоохранительные органы. Немедленно.
Они прошли через долину черных деревьев, покрытых красно-фиолетовой листвой. Когда она подняла глаза на Джареда и их взгляды встретились, появилось то потрясение, к которому она уже привыкла. Их осведомленность друг о друге звенела в воздухе.
Движение, которое Кэми увидела краем глаза, не должно было привлечь ее внимания. Это было просто трепетание наверху, в ветвях дерева. Но ее поразила мысль, что что-то неправильно, и она обернулась и стала подкрадываться ближе к дереву, а Джаред шел рядом с ней. К тому времени, когда они могли уже поверить своим глазам, они подошли очень близко.
На ветке взгромоздилось маленькое и ужасное создание, выполненное полностью из глаз. Размером оно было в половину дрозда. Оно должно было выглядеть глупо, тело создания сотрясалось так, как не могло тело ни одного другого, потому что по большей части оно состояло из желе, но вместо этого оно тревожило.
«Так, либо мы оба напились перед завтраком, либо это предвестие», — сказал Джаред.
«Хякуме, — подумала Кэми. — Собо рассказывала мне истории. Стоглазое создание».
Больше лес не казался безопасной гаванью. Кэми медленно отступила на шаг назад, затем еще на один. Затем она побежала через лес, а Джаред бежал рядом с ней. Они бежали до места, где свет прорывался сквозь деревья, на краю леса. Там они, тяжело дыша, остановились, находясь посреди дороги.
Джаред взглянул на нее и мысленно они вместе оценили ситуацию, включив все чувства, чтобы убедиться, что они в порядке. Их дыхание замедлилось и синхронно пришло в норму. Вместе они направились вверх по холму к школе, навстречу безопасности.
Кэми первой прошла сквозь школьные ворота, и они увидели, что ни от чего не избавились. Ужас волной накатил на нее, а от нее к Джареду и обратно. Кэми утопала в ужасе, она не могла дышать.
Никола Прендергаст лежала, раскинув руки, на карусели на детской площадке. Карусель была покрашена в синий и желтый, жизнерадостные цвета. На ней все еще была та же одежда, что и прошлым вечером, хотя она и была порезана или разорвана, чтобы показать ее кожу, алое на белом.
Здесь было так много крови.
Темнота мелькнула перед глазами Кэми, словно она моргнула. Лицо Николы отпечаталось в темноте. Она думала о шестилетней Николе, наливающей грязную воду в чашку для Джареда, до того, как она переросла выдуманных друзей, и Кэми предпочла ей Джареда.
Джаред отвернул Кэми от вида Николы, слегка потянув ее за талию, и она была благодарна ему за это. Неуверенным прикосновением он осторожно привлек ее к себе, ни один из них не смел совершать много движений. Кулак Кэми сомкнулся, захватив кожаную куртку Джареда. Джаред наклонился и прислонился лбом ко лбу Кэми, и Кэми смогла дышать.
Она смогла только один раз отчаянно вздохнуть и этот один вздох они сделали вместе. Затем Джаред отпрянул от нее. Кэми повернулась лицом к стене, окружавшей школу, сделанной не из кирпичей и цемента, а из собранного вместе сланца, так что она никогда не рухнет. Она смотрела на камни и стояла спиной к Джареду и мертвой девушке, когда звонила в полицию.
Полиция держала Джареда в участке намного дольше, чем Кэми, которую коротко опросил добрый, жестковолосый сержант Кенн. Сержант сделал ей чашку чая и похлопал ее по руке, сказав, что ее показания были очень полезными.
Они продолжали спрашивать Джареда о его прошлом, о его отце, о его отношениях с Николой, несмотря даже на то, что они оба сказали, что он едва знал ее, что они ни разу даже словом не обмолвились. Все слышали истории о его отце. Полиция полагала, что именно он напал на Кэми. А без доказательств Кэми не смогла бы никого убедить, что Джаред невиновен.
Очевидно, сегодня учиться никто не будет. Отец Кэми забрал ее и отвез домой, а она сказала, что хочет побыть одна и выскользнула через заднюю дверь.
Она пошла в библиотеку. Дороти не работала за своим местом, так что Кэми не могла спросить ее о новых законах Линбернов. Но это и не было важно. В этот раз убили не животное. На этот раз убили человека, а мертвые люди означают заведение уголовных дел.
Кэми нашла толстые переплетенные тома под названием «Местная История» с прикрепленными к тяжелому картону старыми газетами, на манер фотографий в альбоме. Она вспомнила слова Дороти: «Бабушка и дедушка этого парня создали правило, согласно которому никто бы не причинил вреда жителям Дола». Она пролистала газеты на пятьдесят лет назад, а затем еще на несколько лет, пока не нашла крошечную запись в некрологе, где было написано: «Адам Фэйрчайлд», даты его рождения и смерти, а ниже «Его будут помнить за принесенную им жертву». Практически каждый год до этой даты в газете были одинаковые некрологи.
Жертвоприношение.
Кэми прекратила делать записи для статьи, ее список всех этих смертей. Она положила ручку и вспомнила детскую считалочку, ту самую, которую они пели на той самой детской площадке, где она нашла Николу.
«Почти все стареют и умирают».
Она вспомнила историю Джареда о ножах, которые были фамильной ценностью Линбернов, и то, как ее мама назвала Линбернов созданиями красного и золотого: красная кровь на их золотых ножах. Она вспомнила, как Никола просила Линбернов о защите… но защите от кого или чего? В конце концов, Николу ни от чего не защитили.
Она долгое время сидела, склонив голову над некрологами. Затем встала и вернулась в полицейский участок.
Розалинда не пришла в участок, чтобы забрать своего собственного сына.
«Тебе не стоит находиться здесь», — сказал Джаред. Кэми продолжала сидеть на скамейке снаружи участка, потому что он говорил это, по крайней мере, уже тысячу раз.
«Кэми, — сказал Джаред. — Посмотри наверх». Кэми подняла глаза и вот он, здесь, стоит перед ней, выглядя усталым, и, когда она потянулась к его разуму, там было чувство пустоты.
Он не казался удивленным тому, что полицейские подумали, что он мог сделать это. Джаред присел на землю рядом со скамейкой, близко к ее ногам, словно сторожевой пес, но не сидя рядом с ней. Кэми сидела, скрестив руки, и они оба молчали, находясь снаружи полицейского участка. Проходящие мимо люди знали, что Никола мертва. Все в городе знали, и те, кто бродил по территории школы, и те, кто закрылись в своих домах, как семья Кэми.
Только Кэми и Джаред знали, что здесь может быть замешана магия. Свет в воздухе, невозможное создание в лесу, возможность с помощью разума разговаривать с мальчиком. У них было то, что казалось невинными вещами, магией, которая не может причинить боль, что Кэми могла бы опустить, даже если бы не смогла им объяснить. Пытки животных были чем-то нездоровым и неправильным, но это было ужасающим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});