— Я, вообще-то, чего только не храню в своем бюстгальтере, — сказала ей Кэми. — Всегда немного шокирует, если я забываю свой сотовый в нем, а он начинает вибрировать.
— Думаю, Энджи права, так оно и бывает, — сказала Холли. — Парень ни за что на свете не станет думать об арахисе. Но это классное платье.
Кэми пожала плечами.
— Ну, я работаю с тем, что есть. Мне так выглядеть, как вы, девочки, в джинсах, — можно только мечтать.
— Не глупи, ты хорошенькая, как все маленькое, — сказала Холли. — Разумеется, Энджи специализируется в том, чтобы все остальные выглядели так себе.
— Не надо меня ненавидеть потому, что и тэ дэ, и тэ пэ, — пробормотала Анджела, но уши у нее порозовели. Кэми ни за что не собиралась сообщать Анджеле об этом небольшом качестве, которое ее выдавало.
Кэми немного успокаивало признание Холли, что она чувствовала себя также несколько неуютно из-за классной внешности Анджелы, особенно после реакции Джареда (точнее, заметного отсутствия таковой) на ее платье.
— Я вернусь через секунду, — сказала Холли, указывая на дверь, которая вела в уборную. — А после, я полагаю, вы, милые дамы, будете должны мне танец.
Кэми отпила свой напиток и глянула на Анджелу. Анджела наблюдала за тем, как Холли маневрировала в толпе на своих высоких серебристых туфлях на каблуках, улыбаясь и вежливо проходя мимо какого-то парня, несмотря на то, что он, очевидно, пытался задержать ее. При взгляде на Холли глаза Анджелы становились нежными, но затем она уничижительно смотрела на поклонника Холли, а после и на остальных в баре.
— Почему парни такие назойливые? — захотела узнать Анджела, спустя продолжительное молчание, во время которого она, по-видимому, размышляла над этим риторическим вопросом.
— Сложно сказать, — ответила Кэми. — Я списываю это на их неотразимое обаяние и искрометный юмор и стараюсь двигаться дальше. Хотя у моих ног так и валяются эти самые назойливые ухажеры, и шагу не дают ступить. — Она достала соломинку из своего напитка и провела ею по бару, изображая, как идет по бару и спотыкается, натыкаясь на поклонников, которые на самом деле являлись картонными подставками.
Анджела приподняла идеальную бровь:
— Искрометный юмор?
— Анджела, не расстраивайся, — сказала Кэми. — Ты ведь знаешь парней. Им только одно и нужно. Остроумная беседа. Даже сосчитать не могу сколько раз мужчины восхищались моими отточенными остротами. Поверхностные сопляки.
— Что-то Холли куда-то запропастилась; я собираюсь сходить и найти ее, — сказала Анджела, поднимаясь со своего табурета в одно простое, вращательное движение. — Но запомни эту мысль. Я обдумываю кое-какую остроту по поводу своего лифчика, и она собирается выйти очень недурственной.
Кэми отмахнулась и сделала еще один глоток своего напитка. Она оглянулась на Николу, которая трепалась с каким-то парнем, а затем на свое собственное отражение в затемненном стекле бара, позади бутылок. Взгляд у нее был мечтательным, померкшим и странным, словно она избегала собственного взгляда. Именно это вызывало у людей смешанные чувства к ней и Джареду — их глаза выглядели так, будто смотрели они на что-то, находящееся не здесь.
Холли и впрямь отсутствовала уже довольно долго.
Кэми слегка приподнялась на своем табурете, потому что так была намного выше, чем, если бы встала с него. Она не видела ни Холли, ни Анджелы.
Затем она услышала крик и узнала голос Холли. Ее крик, чертовски серьезный, по сравнению с окружающим смехом, пресек беззаботный шум бара. Кэми спрыгнула со своего табурета и начала пробираться сквозь толпу в направлении дверей в уборную. Она была уже на полпути туда, используя свои локти, как весла в бушующем море, когда дверь распахнулась. На пороге стояла Холли. Волосы растрепаны, с губ едва не срывается еще один крик и размахивает каблуком туфли наподобие меча.
Анджела оказалась рядом с Холли раньше Кэми, которая даже не поняла, откуда она появилась, и схватила Холли. Ее руки сомкнулись вокруг шеи Холли, и та уткнулась лицом в красное шелковое плечо Анджелы.
Кэми добралась до них и задала вопрос, который интересовал весь паб. Ее голос был ясным, и Холли подняла голову, услышав:
— Что случилось?
— Я выходила уже из уборной, — неуверенно начала рассказывать Холли. — Как вдруг свет погас. Я положила руку на стену и продолжила идти на ощупь. Ладонью я чувствовала кирпич, а потом — я дотронулась до чего-то другого, чего-то теплого. Человека. Я отскочила, пока он, кто бы это ни был, не схватил меня, так что этот кто-то успел поймать только мое запястье. И им не удалось добраться до… — Холли откашлялась, прижав руку к горлу. — Моего горла, — прошептала она. — Я почувствовала кончик. Кто бы это ни был, у него был нож.
Весь паб замер вокруг них, как будто слово «нож» было камнем, брошенным в центр озера, отчего поверхность воды пошла рябью, распространяя звенящую тишину.
— И что ты сделала? — спросила Анджела. Кэми видела, как руки Анджелы дрожали — Анджелы! — и она мысленно прижалась к Джареду, чтобы получить его, не заставившую себя ждать, поддержку и заботу.
— Я закричала: «Не трогай меня» и попыталась сделать так, чтобы мой голос был весь такой дрожащий, сжалась, в общем, вела себя, как напуганная девушка в фильме ужасов, — сказала Холли, запинаясь. — Может, это было глупо, но это единственное, что я придумала. И когда я сжалась, то сняла туфель и ударила вперед каблуком. Думаю, я попала в лицо, кому бы то ни было. Я слышала крик после удара. Они были выше меня, это я точно могу сказать, но я не знаю, был ли это мужчина или женщина. А потом я убежала.
Анджела, все еще дрожащими руками, погладила Холли по волосам:
— Как думаешь, ты угодила им в глаз?
— Нет, — призналась Холли.
— Печалька, — расстроилась Анджела. — Значит, в другой раз.
Кэми положила руку на спину Холли и сказала:
— Думаю, ты поступила по-настоящему умно. — Она обернулась, чтобы посмотреть на остальных в повелительной манере, потому, если она притворялась, что контролирует себя, это заставляло ее чувствовать себя более контролируемой, но менее напуганной и бесполезной.
— Кто-нибудь видел незнакомцев? — спросила она, думая о Генри Торнтоне из Лондона.
Входные двери «Колокола и тумана» распахнулись и Кэми, вместе с остальными посетителями бара, обернулась, увидев двоих Линбернов, обрамленных темнотой ночи.
Толпа людей в баре стояла, следя за Джаредом и молча обвиняя его.
«Ты просто потрясающе вовремя, — сказала ему Кэми. — И под этим я имею в виду, что потрясающе восхищена».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});