на Горелова нагайкой. — Кто ты?
— Кто, кто? Коммунист!
— А ты кто такой?
Всадник улыбнулся.
— Да неужели ж сам не видишь? Русский, русский я! Не еврей и не комиссар! А ты, кто такая? Жидовка?
— Нет, я русская…. Разве не похожа?
Махновцы спешились и окружили повозку.
— Слезай! Все долой!
Горелов, сгорбившись и уткнувшись подбородком в воротник шинели, продолжал неподвижно сидеть. Вдруг взгляд махновца остановился на его носе и бледном лице
— Вы езжайте хлопцы, я здесь сам разберусь с этим комиссаром и его бабой…
Махновцы вскочили в седла и понеслись в сторону поселка.
— Ты…, — зловеще произнес махновец. — Поди-ка сюда, жидовская харя!
Он достал из кобуры револьвер и, помахивая им, схватил Горелова за ворот шинели. Сидевший на бричке Семен, соскочил на землю и стелой помчался в придорожные кусты. Нина быстро переглянулась с Гореловым, и дальше все замелькало, сливаясь, как спицы в закрутившемся колесе. Горелов охватил сзади махновца и бросил его на землю. Нина соскочила с брички и, подобрав полы длинной юбки, бросилась на помощь Горелову. Махновец, словно лев, бился под комиссаром. Было сразу видно, что он гораздо сильнее напавшего на него человека. Рука с револьвером моталась в воздухе из стороны в сторону. Нина схватила руку, стараясь прижать ее к земле. Махновец изогнулся и сбросил с себя Горелова. Оттолкнув в сторону Нину, он поднял револьвер. Девушка схватила валяющийся на земле кнут и изо всей силы ударила им по руке махновца. Револьвер вывалился и утонул в дорожной пыли. Она успела поднять его раньше мужчины.
— Стой! — закричала она и направила оружие в грудь махновца.
Тот вздрогнул и с опаской посмотрел на девушку, в чей руке плясал револьвер.
— Не дури, барышня! Не дури!
Он отступил шага на два, готовясь к новому нападению. Нина повернулась к Горелову и в этот момент, махновец бросился на нее. Локоть его больно ударил ее с размаху в челюсть, а затем последовал удар в живот. Девушка упала. Мужчина упал на нее и мертвой схваткой стал сжимать ее горло. Грохнул выстрел. Махновец глухо застонал, руки его ослабли. Нина вскочила на ноги и, подняв револьвер, выстрелила ему прямо в широкое, скуластое лицо. Он дернулся, как будто ожегся выстрелом, и, сникнув ее с себя, застыл в каком-то неестественном положении.
— Как вы? — обратилась она к Горелову, который с трудом поднимался с земли.
Он промолчал, словно, не расслышав вопроса, и отрешенно посмотрел на девушку.
— Вот и вы открыли счет загубленных жизней, — наконец произнес он. — Нужно уходить и уходить, как можно быстрее. Если они нас здесь застанут, порвут на куски. Он снял с убитого винтовку и забросил ее за спину. Опираясь на плечо Кати, они направились дальше, к поселку, до которого было уже не так далеко.
***
У «Астории» стояла телега, нагруженная печеным хлебом, а на горячих хлебах лежал в развалку ломовой извозчик. Мимо него равнодушно проходили люди. Нина вышла из гостиницы и, поправив шляпку, направилась на работу. На ее лицо еще оставались следы командировки, которые она пыталась спрятать под черной вуалью.
— Товарищ! Да что же вы такое делаете? Ведь вы ведь весь хлеб примяли, посмотрите, что с ним стало.
Мужчина смерил ее взглядом и сплюнул.
— А тебе то что, барышня? Вы слышали, поезд с зерном взорвали? Так что, люди сейчас любой хлеб с удовольствием съедят. Так, что проваливайте, барышня…
Около нее остановился автомобиль.
— Нина! Садитесь, — предложил ей Горелов. — Вы на работу?
— Да, — ответила девушка, садясь на заднее сиденье автомашины.
— Я вот на совещание еду, твоя бывшая подруга проводит. Ох, и злая она баба…
— Да, откуда она злая, товарищ комиссар. Я ее с детства знаю, женщина, как женщина…
— Плохо вы ее знаете, если говорите так. Она — зверь в юбке. Вы бы видели, что она творит над пленными казаками и офицерами. Страшно, даже мне хотя я видел многое в этой жизни.
Нина с удивлением посмотрела на Горелова.
— Крым мы начали штурмовать с двух направлений, — начал он издалека, — через Перекоп и через Сиваш. Перекоп штурмовали три волны. Первую волну составляли отряды батьки Махно. Она практически вся погибла. Вторая волна махновцев, встретив отчаянное сопротивление белых, стала отходить назад. Вот тогда, Катерина Игнатьевна и легла за пулемет. Она расстреливала каждого, кто поворачивал обратно к берегу. Сколько она там их положила, знает лишь Бог.
Он остановился и сильно закашлял. Достав из кармана шинели носовой платок, он сплюнул в него. Катя успела увидеть кровавое пятно, прежде чем Горелов сунул его обратно в карман.
— Тут к ней подбегает командир полка и тычет ей в грудь, стволом нагана. Убью, кричит за своих хлопцев. Другая бы испугалась, а она достает из кобуры «Маузер» и хладнокровно стреляет ему в грудь. Вперед, командует и если кто из вас подлецов попытается повернуть назад, убью на месте. Только третья волна махновцев прорвала оборону белых на Перекопе.
Горелов замолчал и посмотрел на Нину, которая была в шоке от его рассказа.
— Надо же, — тихо произнесла она. — Откуда у нее такая жестокость…
Она зрительно представила бегущих назад людей и ливень свинца из пулемета Катерины, который сметает их.
— И еще. Ее наградили за успешный штурм Перекопа. Теперь она герой, первая женщина, награжденная орденом Боевого Красного Знамени. Сейчас она обратилась в Москву, требует от правительства какого-то решения в отношении частей батьки Махно.
— А какое здесь может быть решение? Батька ведь союзник Красной армии?
— Временный союзник, Нина, временный. Нельзя допустить в Крыму двоевластия. Ты же сама видела, что творится на местах. Мы за власть рабочих и крестьян, а они, против власти. Так что расходятся наши с ними дороги.
Машина остановилась около здания, где работала Нина. Она, подобрав подол юбки, стала выходить из автомобиля.
— Погодите, Нина. Мне нужно с вами поговорить.
Они медленно направились вдоль бульвара.
— Нина, я не забыл, что вы спасли мне жизнь. Хочу ответить вам взаимно. ЧК разыскивает вашего брата — Евгения. Они подозревают вас, что вы помогаете ему скрываться от них. Вам грозит большая и вполне реальная опасность. Вам нужно срочно уехать из города. Надеюсь, что наш разговор останется тайной. Ваш брат является одним из организаторов белого подполья в Крыму.
— Как уехать? Куда уехать?
— Куда угодно: в Москву, Киев, Петроград. Главное подальше отсюда. Я вам все сказал.
Он повернулся и направился обратно к автомобилю, оставив Нину в полной растерянности.
***
Нина вздрогнула и посмотрела на двух вошедших в помещение мужчин. Один из