Читать интересную книгу Шум и ярость - Уильям Фолкнер

– Да никому не надо ни ждать, ни обслуживать, – сказала Дилси. – Я ее завтрак ставлю в духовку, и она сама…

– Ты слышала, что я тебе велел? – сказал Джейсон.

– Слышала, – сказала Дилси. – Когда вы дома, только вас одного и слыхать. Если не Квентину пилите, то маму вашу, а не маму, так Ластера с Бенджи. Хоть бы вы его усовестили, мис Кэлайн.

– Ты лучше делай, как велят, – сказала миссис Компсон. – Он ведь у нас глава семьи. Он вправе требовать от нас, чтобы воля его уважалась. Я стараюсь исполнять ее, а уж если я, то ты и подавно можешь.

– Но зачем это надо – подымать Квентину только потому, что он сердитый и ему так хочется? – сказала Дилси. – Или, по-вашему, она окно ваше разбила?

– Не додумалась еще, а вообще-то она способна, – сказал Джейсон, – Ты ступай и делай, что велят.

– А и поделом бы, – сказала Дилси, идя к лестнице. – Как вы дома, так житья ей от вас ни минутки.

– Молчи, Дилси, – сказала миссис Компсон. – Не нам с тобой учить Джейсона. Временами думается мне, что он не прав, но и тогда ради всех вас я стараюсь выполнять его желания. А уж если я нахожу в себе силы спуститься к столу, то Квентина и подавно может.

Дилси вышла. Начала всходить по лестнице. Слышно было, как длится ее восхождение.

– Первоклассная у вас прислуга, – сказал Джейсон, накладывая в тарелку матери, потом себе. – Но хоть один не паралитик Нигер был у вас все-таки когда-нибудь? На моей памяти не было.

– Я вынуждена им потакать, – сказала миссис, Компсон. – Я ведь всецело от их услуг завишу. Если бы только мне силы. Как бы я желала быть здоровой. Как бы желала сама выполнять всю их работу по дому. Хоть бы это бремя сняла с твоих плеч.

– И в отменном бы свинушнике мы жили, – сказал Джейсон. – Веселей там, Дилси, – крикнул он.

– Я знаю, – сказала миссис Компсон, – ты за то на меня сердишься, что я разрешила им всем пойти сегодня в церковь.

– Куда пойти? – сказал Джейсон. – Разве этот чертов балаган еще в городе?

– В церковь, – сказала миссис Компсон. – У черномазеньких нынче пасхальная служба. Я еще две недели назад дала Дилси разрешение.

– Другими словами, обед сегодня будем есть холодный, – сказал Джейсон. – Или вообще останемся без обеда.

– Я знаю, что выхожу виновата, – сказала миссис Компсон. – Знаю, что ты возлагаешь вину на меня.

– За что? – сказал Джейсон. – Христа как будто не вы воскрешали.

Слышно было, как Дилси взошла на верхнюю площадку, медленно прошаркали ее шаги над головой.

– Квентина, – позвала она. Тут же Джейсон опустил нож и вилку, и оба, сын и мать, застыли друг против друга в одинаковых, ждущих позах – он, холодный и остро глядящий карими с черной каемкой глазамикамушками, коротко остриженные волосы разделены прямым пробором, и два жестких каштановых завитка рогами на лоб пущены, как у бармена с карикатуры; и она, холодная и брюзгливая, волосы совершенно белые, глаза же с набрякшими мешками, оскорбленно-недоумевающие и такие темные, будто сплошь зрачок или начисто лишены его.

– Квентина, – звала Дилси. – Вставай, голубушка. Тебя завтракать ждут.

– Я не могу понять, как оно разбилось, – сказала миссис Компсон. – Ты уверен, что это случилось вчера, а не раньше? Дни ведь стояли теплые, ты мог и не заметить. Тем более – вверху, за шторой.

– Последний раз вам повторяю, что вчера, – сказал Джейсон. – По-вашему, я своей комнаты не знаю? По-вашему, я могу в ней неделю прожить и не заметить, что в окне дыра, куда свободно руку просунуть… – Голос его пресекся, иссяк, и он вперился в миссис Компсон глазами, из которых на миг улетучилось все выражение. Глаза его словно дыханье затаили, а мать сидела, обратясь к нему своим обрюзглым и брюзгливым лицом, и взгляд ее был нескончаем, вместе и ясновидящ и туп. А Дилси между тем звала:

– Квентина, милая. Не играй со мной в прятки. Иди, милая. Они там ждут.

– Непостижимо, – сказала миссис Компсон. – Как будто в дом пытались проникнуть взломщики… – Джейсон вскочил. Грохнул опрокинувшийся стул. – Что ты… – проговорила миссис Компсон, уставясь на сына, но он ринулся мимо нее на лестницу, взбежал наверх в несколько прыжков. Навстречу шла Дилси. Лицо Джейсона было в тени, и Дилси сказала:

– Она там дуется. Мама ваша еще и не отперла… – Но Джейсон пробежал мимо нее и – коридором, к одной из дверей. Квентину окликать не стал. Схватился за ручку, подергал, постоял, держась за ручку и чуть склонив голову, точно прислушиваясь к чему-то, не в комнатке происходящему за дверью, а где-то гораздо удаленней и уже расслышанному им. Вид у него был человека, который наклоняется, прислушивается затем лишь, чтобы разуверить себя в том, что уже внятно прозвучало. А за спиной у него миссис Компсон подымалась по лестнице и звала его. Затем она увидела Дилси и заладила «Дилси» взамен.

– Говорю ж вам, дверь еще не отперта, – сказала Дилси.

Он повернулся на голос и подскочил к Дилси, но не с криком, а с негромким и деловитым вопросом:

– Ключ у нее? То есть при ней он, или придется ей еще…

– Дилси, – звала миссис Компсон с лестницы.

– Чего ключ? – не поняла Дилси. – Погодите, она…

– От комнаты от этой ключ, – сказал Джейсон. – В кармане он у нее сейчас? У матушки. – Тут он увидел миссис Компсон, обежал к ней. – Ключ дайте, – сказал. И зашарил по карманам ее заношенного черного халата. Она не давалась.

– Джейсон, Джейсон! Вы с Дилси, я вижу, хотите, чтобы я слегла снова, – говорила она, отталкивая шарящие руки. – Неужели даже в воскресенье не дадите мне покоя?

– Ключ, – сказал Джейсон, продолжая шарить. – Дайте сюда. – Оглянулся, словно в надежде, что дверь распахнется сама еще до того, как он вернется к ней с ключом, которого нет.

– Дилси! – звала на помощь миссис Компсон, обеими руками зажимая карманы.

– Дай же ключ, дура старая! – крикнул вдруг Джейсон. Выдернул у нее из кармана огромную связку ржавых, точно у средневекового тюремщика, ключей на железном кольце и побежал обратно к двери, а обе женщины – за ним.

– Дже-ейсон! – сказала миссис Компсон. – Дилси, ему без меня и не найти там нужного ключа… Я никому не разрешаю брать мои ключи, – запричитала она слезно.

– Тш-ш, – сказала Дилси. – Он ей ничего не сделает.

Я не допущу его.

– Но чтобы в воскресное утро, в моем доме, – сказала миссис Компсон. – Когда я так старалась воспитать их в христианском духе. Джейсон, дай я найду этот ключ. – Взяла его за руку. Затем стала было силой отнимать, но он движением локтя отбросил ее, покосился холодным и страждущим глазом и опять занялся дверью и непослушными ключами.

– Тихо! – сказала Дилси. – Ох, Джейсон.

– Случилось ужасное что-то, – запричитала снова миссис Компсон. – Я знаю, знаю, Джейсон, – снова уцепилась она за него – Она даже не дает мне найти ключ от комнаты в моем собственном доме!

– Ну, ну, – сказала Дилси. – Что может случиться? Я с вами. Я ее не дам ему в обиду. Квентина, – громко позвала она. – Не бойся, голубка, я здесь.

Дверь отомкнулась, растворилась внутрь. Джейсон постоял на пороге с момент, заслоняя собой комнату, затем отступил в сторону.

– Входите, – сказал он сипловатым, неотчетливым каким-то голосом. Они вошли. Комната была – не девичья, ничья. И слабый запах дешевой косметики, две-три дамские вещицы и прочие следы неумелых и гиблых попыток сделать комнату уютной, женской лишь усугубляли ее безликость, придавая ей мертвенно-стереотипную временность номера в доме свиданий. Постель не смята. На полу – грязная сорочка дешевого шелка, не в меру ярко-розового; из незадвинутого ящика комода свисал чулок. Окно распахнуто. Груша росла там у самого дома. Она была в цвету, ветви скреблись и шуршали о стену, и вместе с пылинками мороси в окно несло грушевым печальным ароматом.

– Ну вот, – сказала Дилси. – Говорила же я, что ничего с ней не случилось.

– Ничего? – сказала миссис Компсон. Дилси вошла вслед за ней, тронула за руку.

– Идите ложитесь, – сказала она. – Я через десять минут разыщу вам ее.

Миссис Компсон стряхнула Дилсину руку.

– Ищи записку, – сказала она. – Квентин тоже перед этим оставил записку.

– Ладно, – сказала Дилси – Буду искать. А вы к себе идите.

– Я знала, что это случится, с той минуты знала, как ей дали это имя, – сказала миссис Компсон. Подошла к комоду, начала перебирать валявшееся там – склянки от духов, коробочки пудры, огрызок карандаша, одноногие ножницы, а под ними – штопаный шарф, весь в пудре и пятнах румян. – Записку ищи, – повторила она.

– Хорошо, хорошо, – сказала Дилси. – Вы идите.

Я и Джейсон – мы разыщем. А вы к себе идите.

– Джейсон, – сказала миссис Компсон. – Где Джейсон? – Пошла из комнаты, Дилси следом. Прошли по коридору к другой двери. Она была заперта. – Джейсон, – позвала миссис Компсон через дверь. Ответа не было. Миссис Компсон повертела ручку, снова позвала. Но ответа опять не последовало: Джейсон в это время вышвыривал без оглядки из глубокого стенного шкафа одежду, туфли, чемодан. Вот он показался из шкафа с аккуратно выпиленным куском деревянной обшивки в руках, положил его на пол, скрылся в шкафу и явился оттуда опять – с металлической шкатулкой. Поставил ее на кровать, воззрился на взломанный замок, порывшись, зачем-то извлек из кармана ключи, отделил один от связки, постоял с этим ключиком в пальцах, глядя на замок, спрятал ключи в карман, бережно высыпал содержимое шкатулки на кровать. Все так же бережно разобрал бумаги, подымая каждую и встряхивая. Опрокинул шкатулку вверх дном, встряхнул ее тоже, не спеша вложил в нее бумаги, еще постоял со шкатулкой в руках, нагнув голову и глядя на сломанный замок. За окном пролетела, провихрила стайка соек, ветер свеял и унес их крики, автомобиль проехал где-то, замер. За дверью мать снова позвала его, но он не шелохнулся. Он слышал, как Дилси увела ее и как закрылась в коридоре дверь. Отнес шкатулку на место в тайник, покидал обратно выброшенные вещи и пошел вниз к телефону. Прижав трубку к уху, он стоял и ждал, пока соединят. Дилси сошла сверху, поглядела на него и прошла, не останавливаясь.