любимым Ельциным. Чему радоваться? Разгром телевизионных каналов, подчинение СМИ задачам госпропаганды, фальсификация президентских выборов, «болотная революция», «снежная революция»…
Марта Борисоглебовна часто бывала в семье Анны, души не чаяла в дочери, зяте и внучках. На праздники вместе ходили на службу в церковь. Взгляды на то, что происходит в стране, у нее с Анной долгое время совпадали. Но время от времени они с дочерью ругались так, что неделями не разговаривали. Ссоры происходили внезапно, возникали из ничего – из-за полнейших пустяков. Просто они с Анной были очень похожи – обе властные, взрывные, непримиримые и неуступчивые. Но потом всегда как-то мирились и забывали о ссоре – обе на самом деле были теплыми, любящими и жалостливыми… Жизнь и любовь брали свое. Анна с Виталиком приглашали Марту в очередную поездку или на пикник… Плохое быстро забывалось.
С появлением детей семья Анны стала брать в аренду щитовой домик у дачного треста Зеленогорска. Всем нравилось это место, и Анна с детьми проводила там все лето. Марта нередко приезжала к ним. Но постоянно находиться там не могла – ведь на ее попечении оставались престарелая мать и брат Илюша, за которыми следовало приглядывать. Брат Илья временами и сам наезжал к ним на дачу – в августе, сентябре прямо рядом с домом, в сумрачных чащах вековых елей, можно было собрать лукошко белых грибов.
Заметные изменения во взглядах Марты Борнео-Глебовны на жизнь начались, видимо, с Евромайдана в Киеве 2014 года – вернее, после начала вооруженного конфликта в Донбассе в апреле того же года. Поначалу вся семья бурно поддерживала революцию в Киеве: «Вот пример страны, самостоятельно ставшей на путь демократических преобразований». Своим друзьям и бывшим сослуживцам Марта говорила: «Вы смотрите доступные вам СМИ. А я сижу в украинских чатах и, в отличие от вас, имею достоверную информацию». На замечание, что и там много вранья, отвечала: «Надо смотреть различные источники, сравнивать и делать собственные выводы».
Прошел год, и Марта потеряла маму, самого близкого человека. Уход Марии Захаровны стал тяжелым ударом для близких. Хоронили ее торжественно и обстоятельно, установили дорогой памятник, долго оплакивали всей семьей. Марта тяжело болела, и, возможно, именно тогда что-то в ней надломилось.
Странности в поведении Марты Борисоглебовны друзья и родственники впервые заметили перед выборами в Госдуму 2016 года, когда Марта заявила, что не будет, как обычно, голосовать за «Яблоко», отдаст свой голос КПРФ. Анна спорила, уговаривала – бесполезно. А в 2019-м, за год до обнуления президентских сроков, Марта сообщила родственникам, что она наконец все поняла.
– Что ты поняла, мама? – подозрительно спросила Анна, почуяв неладное.
– Мы не с Украиной воюем. Это агрессия коллективного Запада на Россию, что не раз уже случалось в российской истории. И какое счастье, что судьба дала нам такого президента – человека, посланного нам небесами.
Тема Украины с тех пор стала источником постоянных стычек и конфликтов между Анной и Мартой Борисоглебовной.
* * *
Февраль 2022 года. Внучки уже почти взрослые, но живут пока с Анной. Девчонки в бабушке души не чают, называют просто Мартой – за глаза и в глаза тоже.
Виктория окончила Институт культуры и пошла по стопам Марты: работала на телевидении в новостных программах и тоже стала отчаянным журналистом-новостником. Сумела проникнуть на Украину, миновав заслон СБУ, и без аккредитации поучаствовала в последней пресс-конференции отбывающего из страны Порошенко, даже свой вопрос сумела задать. За смелость и проходимость ее на работе прозвали «росомахой». Хотя внешне – никакая она не росомаха, эта самая Вика, – довольно хрупкая и весьма миловидная девушка. И с бабушкой во всем согласна – не нравится Вике говорить о политике, но все знают: за Донбасс горой и по взглядам полный «ватник».
Бабушка любит обеих внучек, но почему-то Ксения ей ближе. Младшая неизвестно в кого пошла: высокая молчаливая веснушчатая красавица с пшеничной пышной и длинной косой. Политика ее вообще не интересует. Учится на дизайнера. Марта Борисоглебовна старается проводить свободное время именно с Ксенией: говорят об искусстве, истории, вместе ходят по выставкам… Кто знает, о чем еще говорят, – им просто хорошо друг с другом.
В конце февраля в Петербурге ударили последние морозы, одновременно пришли известия о начале спецоперации на Украине. В середине марта стало теплее. Чтобы как-то отвлечься от новостей и неприятных сюрпризов новейшей истории, Анна с мужем решили на денек выехать на природу, заодно и девочек проветрить – пусть отвлекутся от работы и учебы. Пригласили с собой и Марту Борисоглебовну – Марта любила этот их странный, сыроватый и довольно ветхий дом. Поехали в Зеленогорск, протопили, сделали на улице шашлыки. Вспомнили любимую всеми Марию Захаровну.
Беседа постепенно перекинулась на повседневные дела. Марта сказала, что с введением последних санкций все подорожало, жаловалась, что накануне не смогла купить сахарный песок.
– Представляешь, все магазины обошла, нигде песка нет, – говорила она, снимая кусок мяса с шампура. – Обычного рафинада и то нет, нашла только в гипермаркете… Знаешь, Анна, сколько стоит? Сто рублей за килограммовую коробку. Взяла одну. Хотя зачем мне сахар в кубиках, чтобы переплачивать за него вдвое? Люди как с ума посходили. Гребут рафинад, рис, гречку, макароны, туалетную бумагу. На кассе написали: сахар отпускается не более десяти килограммов в одни руки, крупы и макароны – не более трех.
Анна вскочила и принялась нервно ходить вокруг мангала.
– Вот и правильно, что гребут. И нам с тобой надо бы. Все подорожало в полтора-два раза. А во сколько раз еще подорожает? Война…
– Какая война, дочка? Это же специальная военная операция.
– Ага, такая специальная-специальная – задумана спе-ци-ально, чтобы люди не могли вздохнуть после эпидемии. И жизнь всем поломать – и нам, и украинцам.
– Нет никаких украинцев, Анна, – взмахнула руками Марта Борисоглебовна. – Есть обычные русские люди, вот и все. И Украины нет никакой, это Киевская Русь, часть нашей большой России. Просто националисты-западенцы захватили власть в Киеве с помощью американцев, немцев и французов. А русской армии теперь приходится спасать наших же людей!
– Ну конечно, Донбасс уже спасли…
– А разве не спасли?! Да, им тяжело пришлось в последние годы. Но теперь там обстрелы прекратятся, и люди вернутся к мирной жизни. Разве ты не видишь, они сами решили бороться, хотят быть с Россией, потому что не могут оставаться в одной стране с западными нацистами! – яростно чеканила Марта.
Все молчали, зять с дочерьми осторожно поглядывали на спорящих, зная, что вмешиваться в разговор этих неистовых дам – себе дороже.
Анна бросила