— А вы, мистер Питт, согласны?
Питт закрыл портфель и встал.
— Я морской инженер, господин президент. Избегаю всякого вмешательства в политику.
— Мудрый курс, — сказал президент с понимающей улыбкой. — Действительно, самый верный курс.
Не прошло и пяти секунд после того, как за Питтом захлопнулась дверь, а президент уже включил внутреннюю связь.
— Мэгги, соедини меня с Дугласом Оутсом по голографу.
И сел за письменный стол в ожидании.
Вскоре после переезда в Белый дом он приказал установить у себя в офисе систему голографической связи. Ему было почти по-детски интересно изучать выражение лица, движения тела и внешнюю реакцию членов кабинет во время визуальных разговоров с ними, когда сами они находились за много миль от Белого дома.
В середине Овального кабинета появилось трехмерное изображение человека с вьющимися рыжеватыми волосами в классическом консервативном сером костюме в тонкую полоску. Он сидел в кожаном председательском кресле.
Дуглас Оутс, госсекретарь, кивнул и улыбнулся.
— Доброе утро, господин президент. Как идет сражение?
— Дуглас, сколько денег Соединенные Штаты передали Британии после тысяча девятьсот четырнадцатого года?
Оутс вопросительно посмотрел.
— Передали?
— Да, ты знаешь, списанные военные займы, экономическая помощь, отчисления, как бы это ни называлось.
Оутс пожал плечами.
— Довольно значительная сумма, полагаю.
— Более миллиарда долларов?
— Легко, — ответил Оутс. — Почему вы спрашиваете?
Президент игнорировал вопрос.
— Организуй курьера. У меня есть кое-что интересное для друга в Оттаве.
— Еще данные о нефтяном предприятии? — настаивал Оутс.
— Даже лучше. У нас только что появился джокер для решения канадского вопроса.
— Нам потребуется настоящая удача.
— Думаю, ты можешь назвать это развесистой клюквой.
— Развесистой клюквой?
Президент был похож на кота, поймавшего лапой мышь.
— Великолепный тактический ход, — сказал он, — чтобы отвлечь внимание британцев от реального заговора.
36
Президент подплыл на боку к краю бассейна Белого дома и подтянулся на лестнице, когда Мерсьер и Клейн вышли из раздевалки.
— Надеюсь, ранний утренний заплыв не нарушит ваши графики.
— Конечно, нет, господин президент, — сказал Мерсьер. — Могу приступить к упражнениям.
Клейн осмотрел помещение внутреннего бассейна.
— Значит, это и есть знаменитый плавательный бассейн. Похоже, что последним президентом, которым пользовался им, был Кеннеди.
— Да, — ответил президент. — Никсон закрыл его и использовал для пресс-конференций. Что же касается меня, то лучше плавать, чем смотреть на орду болтающих репортеров.
Мерсьер широко улыбнулся.
— Что скажет корпус репортеров Вашингтона, если услышит, что их назвали болтающей ордой?
— Только не для протокола, — засмеялся президент. — Что скажете на то, что мы подвели новую трубу с горячей водой? Рабочие закончили работу только вчера.
Они разместились на небольшой круглой площадке, встроенной на мелководном участке бассейна. Президент включил циркуляционные насосы и установил температуру на 142° по Фаренгейту. Пока нагревалась вода, Мерсьер почувствовал, что умирает от ожогов. Даже начал сочувствовать омарам.
Наконец президент расслабился и сказал:
— Это место также подходит и для ведения дел. Предположим, что вы, джентльмены, скажете мне, каково наше положение в канадской энергетической ситуации.
— Новость довольно мрачная, — сказал Мерсьер. — Наши источники службы разведки узнали, что это министр парламента Анри Вийон приказал отключить подачу электричества из Джеймс-Бея.
— Вийон. — Имя прозвучало в устах президента так, будто имело дурной вкус. — Это тот краснобай, который обливает грязью Соединенные Штаты каждый раз, когда ему удается задержать журналиста для утомительных и скучных излияний.
— Тот самый, — ответил Мерсьер. — Ходят слухи, что он причастен к смерти президента новой республики Квебек.
— Со смертью Гуэррьера появилась угрожающая возможность, что он может победить на выборах, — добавил Клейн.
Президент нахмурился.
— Не могу представить себе ничего хуже Вийона, диктующего цены и определяющего политику поставок для Джеймс-Бея и для нового нефтяного месторождения, открытого Государственным агентством подводных и морских научных исследований.
— Это дьявольски неприятно, — проворчал Мерсьер.
Он повернулся к Клейну:
— Действительно нефтяное месторождение такое огромное, как предсказывает адмирал Сандекер?
— Его данные несколько занижены, — ответил Клейн. — Мои эксперты проанализировали компьютерные данные Государственного агентства подводных и морских научных исследований. Оказалось, что десять миллиардов баррелей — более точная цифра, чем восемь.
— Как получилось, что канадские нефтяные компании упустили его?
— Из всех нефтяных месторождений труднее всего найти стратиграфическую ловушку, — объяснял Клейн. — Сейсмическая аппаратура, гравиметры, магнитометры — ни один из этих приборов не может обнаружить присутствие углеводородов в этом геологическом состоянии. Единственным надежным методом является бурение наугад. Канадцы пробурили скважину в двух милях от месторождения, открытого «Дудлбагом», но ничего не добились. Эта площадка была отмечена на нефтяных картах символом, обозначающим сухую скважину. Остальные разведочные партии держались подальше от этого места.
Мерсьер отмахнулся от пара, поднимающего прямо у него перед глазами.
— Похоже, мы сделаем Квебек очень богатым новым государством.
— При условии, что мы проинформируем их, — сказал президент.
Клейн взглянул на него.
— Почему мы должны держать это в секрете? Разработка нефтяных месторождений канадцами лишь вопрос времени. Правительство Квебека будет благодарно нам за то, что мы укажем им месторождение и будем сотрудничать с ними в его разработке. Конечно, нам будут продавать сырую нефть по разумным ценам.
— Ничем не оправданный ложный оптимизм, — сказал Мерсьер. — Посмотри, что произошло в Иране и других странах. Полмира думает, что Соединенные Штаты превратятся в объект нападок, когда дело дойдет до назначения цены.
Президент наклонил голову назад и закрыл глаза.
— Допустим, у нас есть документ, в соответствии с которым Канада принадлежит Соединенным Штатам?