Но голой любви для жизни недостаточно. Отношения строятся на уважении и внимании. Непременно внимании! Время — это ресурс. Готов ли ты вкладывать свой главный ресурс в свою семью? Готов ли подстраиваться? Искать и находить слова, а в другую минуту — заткнуться и промолчать. Отношения — это чуткость и бережливость. Способность услышать, уступить, а иногда, напротив, отчаянно отстоять. Отношения —это показать себя неидеальным и принять недостатки своего партнера.
Здесь, в Эмиратах, я немного остыла от всего того, в чем варилась последние дни в Москве, и начала думать о будущем. Думает ли о нем Алекс? Я не уверена, что готова принимать его таким, какой он есть. Что готова снова прожить те два года, которые были заполнены не только безумным счастьем от его близости, но и острейшей тоской из-за отсутствия.
Наверное, я люблю его слишком сильно, чтобы отпустить. И будь я одна, бросилась бы на этот несущийся поезд еще раз. Прыгнула бы в водопад, что мощнее Ниагары, не раздумывая. Но я больше не одна, у меня есть сын. Качели — не то, что нам с Демьяном нужно.
И все же...
Алекс выходит из душа и, заглянув к нам с Демой, идет в соседнюю комнату. Сердце сжимается с такой силой, что задыхаюсь от эмоций. Он мой человек, настолько мой, что я дышу им, как воздухом.
Лежу некоторое время, Демьян крепко спит, соску выронил. А я проснулась от того, что щелкнул замок.
Три часа ночи. Равский только приполз с работы, помылся и тихонько пошел спать. Договаривались, что дождусь его и мы займемся любовью, но я вырубилась.
Встаю с кровати и на цыпочках спешу к нему. Увидев меня, Алекс поднимает край одеяла, и я юркаю в горячие объятия. Он тут же целует в щеку.
— Разбудил? — шепчет.
— Я тебя ждала, честно. Но Демьян... Ты же знаешь, как сладко рядом с ним спится.
— Знаю, — улыбается. — Сам пару раз вырубался. Прости, задержали.
— У вас все готово?
— Хер знает.
Он откидывается на спину и смотрит в потолок. Завтра они летят в Москву на презентацию. Мы с Демьяном останемся здесь, в этом уютном отеле. Будем ждать новостей, не находить себе места.
Устраиваюсь на груди Алекса и зажмуриваюсь. Мне больно просто от того, что он завтра улетит, хотя это ужасно глупо, он ведь работает. Работает-работает-работает.
Важный ресурс для любых отношений — это внимание. Мне его всегда не хватало.
— Останешься со мной на ночь? — спрашивает Алекс. — Пожалуйста.
Киваю. За этим и пришла.
Он обнимает крепче. Слезы наворачиваются.
Как же сложно его любить! Как мне нравится его любить. Он мой человек на сто процентов, но при этом я прекрасно знаю, как легко он может сделать невыносимо больно.
Глава 42
В день презентации я без остановки мониторю новости. Вот и сейчас впиваюсь глазами в экран ноута, там продолжается интервью, а я, меняя Демьяну подгузник, пропустила начало.
— Далеко не все наши усилия приводят к чему-то. Или к чему-то хорошему, если уж на то пошло. — Алекс низко смеется. — Я сейчас говорю о науке, конечно. Но вообще, не только. Если вы выбрали путь изобретателя, будьте готовы к тому, что восемьдесят процентов ваших усилий будут никем не оценены. Год, два, три работы... Господи. Однажды вам придется выбросить несколько лет труда в мусорное ведро и начать все с начала.
— Как не сойти с ума при этом? Есть какой-то секрет?
— Если долго долбиться головой о стену, череп либо проломится, либо станет крепче. Наверное. Или нет? Я не биолог, — показывает он на себя. — Я расшибаю лоб всю жизнь. Вы видите результат удачных идей, но даже не представляете, сколько разочарования остается за кадром.
— Отрицательный результат тоже результат, разве нет?
— Вы не поняли. Иногда результат отсутствует. Вообще. Вы старались, но ничего не вышло.
— Разве это не прямой путь к депрессии?
— В том числе. Поэтому лучше иметь крепкий череп.
— С трудом верится, что вам знакомо отчаяние.
— Еще как. И не только в отношении науки. Если говорить о том, что отчаяние закаляет, я закален достаточно хорошо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не только в отношении науки... Вы имеете в виду гиперактивность? Ваш синдром ни для кого не секрет.
— И ее тоже. Моим близким нужно памятник ставить, что я, в общем-то, могу устроить, но они сами не хотят, — улыбается Алекс. — Никто не хочет памятник, все хотят поступки. В конечном итоге только они имеют значение.
— Поговорим о семье? У вас есть сын, но с женой вы в разводе. Получается уделять ребенку внимание?
— До недавнего времени не получалось, но теперь я настроен стараться лучше.
— Родительство вас изменило?
— Оно меняет всех, это абсолютно неизбежно. — Алекс делает короткую паузу, размышляя. Продолжает совершенно серьезно: — Я обожаю своего сына. Он для меня просто... как подобрать емкое слово на русском? Не силен в сленге, но мне кажется, подходит слово «краш». Я более чем уверен, что он самый совершенный организм на этой планете.
Ведущий смеется.
— Раньше вы утверждали, что не планируете становиться отцом.
— Да, я не хотел детей. Совсем. Это, кстати, нормально или нет? — Алекс смотрит в камеру. — Понятия не имею, может, какой-то психолог посмотрит это интервью и напишет ответ под роликом. Мне, честно говоря, плевать, на нормальность я точно никогда не претендовал. Жизнь вообще штука несправедливая: у моей матери энтузиазма и любви хватило бы на десятерых, но родных детей у нее так и не было. Я же всегда видел себя исключительно в работе.
— Вы не хотели ребенка из-за ваших особенностей?
— У меня... хм, были проблемы с принятием себя, и это повлияло на мою личную жизнь в негативном ключе.
— Они остались в прошлом?
— Я много работал и работаю над собой, а мой сын... Наверное, когда я его увидел... и самое главное, увидел, как сына любит его мать, — я сам себе окончательно понравился.
— Так все дело в генах?
— Если согласиться с теорией, что естественный отбор ведется на уровне генов, а гены всегда эгоистичны, то значит, мы, гиперактивные, не вымираем по одной причине: мы вам необходимы. Смиритесь уже.
Ведущий снова смеется:
— Еще бы! Ряд ваших открытий подтолкнул целую отрасль! Ничего себе! Часть патентов вы вообще опубликовали в сети. Это правда?
— Да, и планов еще много. Надеюсь, о «СоларЭнерджи» вы услышите, и не раз. Но...
— Но?
— Знаете... какой вывод я могу сделать из своего опыта? Познакомившись с сыном, я забыл ощущение, что постоянно, монотонно долблюсь головой о стену. Мы вернулись к началу разговора, да? Невозможно каждый день быть максимально продуктивным. В науке можно годами быть непродуктивным. В семье же... важна каждая минута, которую посвящаешь близким. Особенно своему ребенку. Он об этом может и не вспомнить потом, но в голове, в мозге, я думаю, непременно образуется какая-то новая связь, которая поможет в будущем преодолеть неудачу или даже отчаяние. Проводя время со своим ребенком, я ощущаю себя максимально продуктивным, и за это потрясающее ощущение я благодарен своей жене Иве.
— Вы имели в виду бывшей жене?
— Формально да. Но... мы ведь с ней теперь навсегда связаны. Жизнь длинная, как знать, может быть, Ива даст мне еще один шанс.
***
На экране ноута рекламный ролик, и я наконец-то перевожу дух. Ничего себе он выдал!
Мы с Демьяном забили на прогулку и сидим в номере. Я места себе не нахожу от тревоги: презентация должна была давно закончиться, а от Алекса по-прежнему нет вестей. Уже всё себе передумала!
Дёма киснет от скуки и выносит мне мозг самым жестоким образом: просто ходит туда-сюда и ноет. Ноет, ноет, ноет. Я думаю о словах Алекса. О том, как по-разному мы воспринимаем родительство: для меня материнство хоть и в радость, но иной раз больно щипает ощущение, что жизнь проносится мимо. Что я не успеваю делать что-то важное, что в глазах окружающих могу выглядеть глупой или даже никчемной: одну карьеру завершила, а другую так и не начала путем.