Он тогда не сообразил, куда ведут ниточки, не хватило опыта. К Иве подкатывали разные мужики, в том числе некий олигарх Эдгарс, но сама мысль о связи волшебной, как мечта, Ивы Ершовой и какого-то стремного старикана Алексу казалась смехотворной.
Если уж на то пошло, он себя считал староватым для Ивы и до смерти боялся обидеть или разочаровать молоденькую неопытную девушку, которая ночами снилась. Алекс был уверен, что Эдгарс питает к его Иве какие-нибудь... отеческие чувства.
Бог с вами, у Равского в голове не укладывалась подобная разница в возрасте. На том обеде он просто рассмеялся, покрутил у виска, встал и ушел, брякнув, что любовь не продается даже за такие бешеные суммы.
Ива выбрала Алекса и позволила надеть на свой тонкий палец колечко. Алекс считал, что Эдгарс отвалился. Но нет, уязвленный гад вылез при первой же возможности.
Перед вечеринкой в загородном доме Ива бросилась Алексу на шею и прошептала, что Эдгарс хочет выкинуть его из страны и воспитывать Демьяна. У Равского потемнело в глазах.
Он всегда знал, что на родине его ждет война. Однако не учел, что воевать придется не только за сына, но и за Иву.
Уступить должен кто-то один.
Вот только Алекс Иву не уступит никогда. Это даже не обсуждается.
***
— Так, может, останешься в России? — с сарказмом выдает Алекс Джемме. — Моя страна полна сюрпризов, еще и не таких! — Слова сочатся ядом.
Он ожидает, что Джемма рассмеется, но она лишь скидывает туфли и потягивается.
— Мне нравятся русские мужчины, но совсем не нравятся русские женщины, — отвечает не в тему.
Алекс вновь бросает на Рому быстрый взгляд, сжимает зубы до скрипа. Статью в сети о том, что ведущий инженер «Солар» долбится герычем, допустить нельзя. Она непременно разрушит сотканный за годы светлый образ компании. Но больше всего Равский психует из-за того, что не углядел. Как бы там ни было, Рома — его ответственность. Вот что ему сделать? Пристегнуть к себе наручниками?
Раздражение накатывает волнами. Адреналин больно кусается.
— А тебе русские женщины как раз нравятся, да? — продолжает Джемма с улыбкой.
— Ничего не имею против, — отшучивается Алекс, специально с убийственным русским акцентом, который так сильно ее веселит.
Ответом служит тяжелый вздох, достаточно громкий, чтобы вырвать из размышлений.
— Всё в порядке? — спрашивает Алекс. — Если передумала, так и скажи. Я сам решу. Никаких обид.
— Всё окей. Я с ним побуду, не волнуйся, — убеждает Джемма.
— Я не могу его к Иве привезти, там ребенок, — говорит Алекс очевидные, на его взгляд, вещи, не замечая, как мрачнеет ее лицо.
Как она дергается, отвернувшись.
Клиника представляет собой несколько домиков в глубине небольшого искусственного леса. В прошлом это турбаза, сейчас тоже местечко, где можно расслабиться и замедлиться, вот только напичкано оно докторами в белых халатах.
Оформив Романа и передав его на руки медсестрам, Алекс с Джеммой отправляются искать ее домик. Темно здесь, но звезд все же не видно: недостаточно далеко отъехали от столицы.
Дорожки тщательно убраны, пахнет сухой листвой, яблоками и осенью. Сладковатый, чуть кислый запах родом из детства. Как давно Алекс не отдыхал на природе? Вот же недавно сам был за городом, красил забор, газон стриг, но не помнит ни вкусов на языке, ни запахов. Хотя должен бы, он скучал по дому.
— Утром объясни Роману все, хорошо? Связи здесь нет. Если что-то понадобится, к Валере, у него есть телефон, — говорит Алекс, вернувшись в реальность.
— Да-да, я помню. Не волнуйся, Рома будет в целости и сохранности.
— Завтра вечером я тебя отпущу.
— Алекс, всё в порядке! Да что ты в самом деле, сто раз же сказала, что мне несложно! Я с удовольствием проведу денек в русском лесу, пофотографируюсь среди белых деревьев. В понедельник лечу в Сочи, а оттуда уже домой. Контракт подходит к концу, а мне нравится ваша природа.
— Это нервы. Я твой должник, Джем, — говорит он с улыбкой. Совсем без акцента, мягко, уютно.
Джемма тут же берет Алекса за руку, но он никак не реагирует, и приходится отпустить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот и ее домик — лубяной, как в сказке. Они заходят, оглядываются. Здесь очень тепло. Красиво стилизовано. Алекс проверяет свет, воду, отопление. Все работает, проблем нет. Он снимает трубку телефона, слушает гудки.
— Валера в седьмом доме. Ресепшен круглосуточный, номер один нажми. Здесь написано.
— Я все знаю. Замедлись уже!
Алекс вновь проверяет мобильный, забыв, что связи реально нет никакой. До утра вряд ли придет письмо, вероятность этого к нулю стремится, но терпение у Равского в клочья. Нужно поскорее вернуться на трассу.
— Ты сейчас к ней поедешь?
— Нужно поспать.
— Тогда лучше не к ней.
Алекс не сразу понимает, о чем речь. Хмурится и переспрашивает:
— Что?
— Тебе бы действительно расслабиться. Уж не знаю, что говорил Борис, но нервы у вас обоих ни к черту.
— Один уже расслабился, — кивает Алекс в сторону домика Романа. Устало опускается на стул, трет лоб.
— Нет, я серьезно.
Джемма проверяет холодильник и находит тоник. Разливает по стаканам. Ищет на полках, но алкоголя здесь, понятное дело, нет.
— Валера тебе позвонит, как Рома проснется, — переводит тему Алекс, опустошая свой почти залпом. — Самое главное, все ему объясни. Хорошо? Он не в тюрьме, ему просто нужно остыть и осознать, что случилось. И мне, блядь, тоже. Такой подставы я от него не ждал.
Джемма смотрит не мигая. Его руки подрагивают на нервной почве. Она подходит и кладет ладони на плечи. От нее пахнет духами и никотином. Немного по́том, немного ночным клубом. Сплошная эротика. Легкость.
Алекс усмехается: с русскими женщинами так легко и правда никогда не было. По крайней мере, ему. Ива бы лопнула от эмоций, увидев Рому в таком виде. Джемма же абсолютно спокойна. Впереди два часа езды, жрать хочется капец как. Алекс берет бутылку тоника, осушает.
Джемма снова идет к холодильнику, наклоняется низко, шарит там.
— Тебе сделать сэндвич? — спрашивает. — Это займет пару минут. Жарко здесь. — Она скидывает пиджак на пол.
Глава 40
Ива
Приняв душ, я заматываю волосы полотенцем, накидываю на плечи халат и захожу в кухню. Едва вслух не ойкаю!
Тарелки с драниками нет. Поначалу кажется, что я умом поехала, и вся прошлая ночь во сне привиделась. Зажимаю рукой рот и ошалело оглядываюсь, чтобы в следующую секунду отыскать объяснение: тарелка мирно лежит в мойке. Пустая.
В груди болезненно-сладко ноет. На цыпочках я спешу в гостиную и замираю на пороге.
Алекс Равский спит на диване. Без подушки и одеяла, замерз и согнулся в три погибели. Смотрю, смотрю на него. Как он в квартиру проник? Нет, ясно, конечно, что выпендривается передо мной изо всех сил, но не лез же по балконам! Тем более окна плотно закрыты: холодно ночью.
Стою в ступоре. Моргаю. Внутри бешеная радость, что приехал! Как и обещал! Сдержал слово! Но и недоумение: ка-ак?! Дверь я точно закрывала на ключ.
Не понимаю, что и предпринять, одеяло с подушкой Алексу притащить или скандал устроить. В следующую секунду он открывает глаза и говорит:
— Доброе утро.
Улыбается. И я... невольно зеркалю его реакцию.
— Вообще не помню, когда ты пришел, — качаю головой, подходя ближе. — Я даже не знала, что ты здесь спишь. Утром зашла в кухню, а кто-то украл все драники. Перепугалась! Потому что вряд ли это Демьян, он пока больше по сиськам.
Алекс глухо смеется, мажет глазами по моей груди, и я плотнее запахиваю длинный черный халат. Под ним одни лишь стринги, маловато одежды для утреннего свидания с бывшим, который неясно где и с кем провел половину ночи. Он тянет руки, и я присаживаюсь рядом.
— Около пяти приехал, малыш. Драники были огонь, смел случайно все. Сорри.
— Да ничего, ешь, конечно. Просто нужно было разогреть, достать сметану и рыбу. Вот тогда был бы огонь.