— Его будут бить? — внезапно спросил лохматый прислужник, когда за Устиной закрылась дверь.
— Кого, конюха? Нет, конечно. Просто отправят жить в другое место, не стоит держать рядом человека, который тебя так ненавидит, — устало вздохнула дорина, и осторожно поинтересовалась, — а Миттен тебя бил?
— Нас Черн наказывал… — нехотя признался тот, поглаживая крепко прижатого к животу щенка, — но он не знал… что Зелен может сделать мех крепким. Больно было, только когда по лапам и глазам попадал.
— Дрянь он был, этот Черн, — рассердилось дорина, — и дедушка Тая тоже был неправ. Жаль… нельзя с ним поговорить… если он жив, конечно.
— Он жив, — буркнул Зелен, умильно рассматривая пытающегося сосать его палец питомца, — а спать он, где будет?
— Кто спать? — не поняла дорина, — ах, этот… возьми глубокую корзину и постели какую-нибудь тряпицу. Потом поставь возле своей постели… а где ты сам спишь?
— В кладовой, — безразлично сообщил повар, и коротко добавил, — на полке. Но Зелен не спит… просто сидит.
— Тебе нужна своя комнатка, — постановила Лиарена и даже нахмурилась, ну почему ей раньше такое в голову не пришло? — Покормим щенка и пойдём, я сама тебе выберу. А пока расскажи, откуда ты знаешь, что Миттен жив? Он ведь уже очень стар. И давно не возвращался в свое убежище.
— Зелен потихоньку ходил и слушал… когда еще не ел открывающее заклинание. Они не видели Зелена и говорили про хозяина и про соседей, — мохнатый повар тяжко вздохнул и вдруг заговорил, явно женским, мелодичным, но усталым и надтреснутым голосом, — не знаю… Илга, способны они там ещё здраво мыслить или нет. Даже тут трудно… а когда в последний раз мелькнул Миттен, у него было неимоверно измученное лицо и отчаявшийся взгляд. Не говори остальным… все и так живут на грани. Недавно застала Фирнса с верёвочкой в руках… сердце прямо кровью облилось. После Лайны я невольно слежу за каждым, кто идёт в лес.
— А еще, что еще она говорила? — умоляюще уставилась на прислужника Лиарена, — припомни, Зелен, это так важно! Туда, где стоит это зеркало, попало очень много родных нам людей, моя мать, дед Тая и его тётки с племянниками, друзья Ильтара и Экарда. Мы очень хотим помочь им вернуться, но не понимаем, как это сделать. Каждое слово, которое ты вспомнишь, может нам помочь… постарайся, Зелен. А я покажу тебе самые красивые места и подарю самые интересные вещи.
— Зелен расскажет, — подумав немного, согласился повар, и вдруг снова притих. А потом неуверенно поинтересовался, — а Миттен тоже вернётся?
— Если он жив и нам удастся его спасти, то вернётся, — не стала лукавить магиня, и твердо добавила, — но тебя забрать больше не сможет. Ты теперь свободное существо и можешь жить, где хочешь. Это тебе каждый магистр обители подтвердит.
— Зелену понравилось в обители, — опасливо выдал свою мечту мохнатый, — и тут тоже…
— Здесь много мест, где ты можешь жить и никого не бояться, и я тебе покажу все. И отведу в любое. Но если хочешь в обитель — можем пойти прямо сейчас.
— Куда это вы собрались на ночь глядя?
— Тай, как ты вовремя! Оказывается, он помнит разговоры узников и готов их рассказать. А еще ему нравится в обители… думаю, маги не скупятся на энергию.
— Ну, в обитель так в обитель… — невесело усмехнулся дорин, — Ильтар как раз ушёл к себе. А щенка с собой берём?
— Это же его новый друг… только не знаю, как Зелен его назвал.
— Зелен не умеет называть, — робко вставил в разговор свое признание повар и уставился на притихшего в его лапах кутёнка.
— Назови просто, Дружок, — мягко посоветовала дорина, — это отличное собачье имя. И доброе и верное. Сейчас, я только шаль накину, возле конюшни сегодня было холодновато.
— Зато Уршану теперьбудет жарко, — вспомнил про конюха Тайдир, — У обители есть большое поместье на юге и Барент увёл его туда. Хотя я наказал бы строже… но о тебе разговор не шёл.
Как ни хотелось магине пойти в обитель немедленно, дорин настоял, чтобы сначала они перекусили и переоделись.
— Знаю я их… сами одержимые и всех остальных такими считают. Могут про обед и не заикнуться, пока сам не напомнишь.
Лиарена, торопливо застёгивая последние пряжки на рабочей форме, только согласно кивала. Всё точно, она и за собой замечала, если дело кажется интересным, то совершенно не до еды. И вспоминаешь про столовую, лишь, когда начинает сосать под ложечкой.
Наскоро поев и натянув удобные вещи, в которых обычно поднимался на стены, Тай, подумав, прихватил самые сильные амулеты и оружие.
— На всякий случай, — уклончиво пояснил он жене, не желая вслух говорить о своих опасениях. Как говорится, не стоит дёргать за хвост лихо, пока оно тихо.
— Наверное, они все уже спят, — пробормотала Лиа, открывая путь в тот зал, где маги чаще всего обсуждали самые важные проблемы, и тотчас смолкла, захлебнувшись ярким светом, многоголосым шумом и запахом горячего бодрящего отвара.
— Я бы так не сказал, — едко фыркнул Тайдир, рассматривая магистров, сидящих за длинным столом, над которым бесшумно крутилось и посверкивало совершенно немыслимое сооружение.
Увлечённые своим спором, маги не сразу заметили появление гостей, и Лиарена успела хорошо рассмотреть медленно поворачивающуюся полупрозрачную пирамидку, сквозь которую струилась узкая фиолетовая лента. Она была так же бесплотна, как и пирамидка, но казалась стремительной плоской змейкой, догоняющей свой собственный хвост. Вылетая из одной грани пирамиды, она молниеносно уходила в другую, чтобы тотчас выскользнуть из третьей и нырнуть в четвертую. Этот бесконечный стремительный бег притягивал взгляд крепче клея и завораживал своей кажущейся простотой и непостижимым изяществом.
— Лиа? — внезапно оторвавшись от каких-то бумаг, изумился Ильтар, внимательнее присмотрелся к ней и Тайдиру, и начал мрачнеть, — что случилось?
Маги мигом смолкли, оставили свои дела и начали оглядываться на супругов.
— Я сейчас объясню, — заторопилась успокоить их Лиарена, — Но сначала вызови отца. Он не простит… если узнает это не из первых рук.
— Лучше я схожу, — поднялся с кресла магистр и через мгновенье исчез в тёмном тумане.
— А зачем вы привели Зелена? — не выдержал кто-то из молодых магинь.
— Ему тут понравилось, и он пока поживёт в моих комнатах. Со своей собачкой, — объявила магиня, полюбовалась расцветающим на лицах магов мечтательным выражением и строго добавила, — но вовлекать его в какие-либо опыты я запрещаю. Он мыслящее существо и, значит, ничем не хуже людей, а некоторых так точно лучше.