в душ, затем надеваю простую домашнюю одежду, мягкие брюки и майку, на работу идти в таком состоянии я не могу.
Валюсь на кровать и просто выключаюсь, меня вырубает, как от транквилизатора. Сон глубокий и без сновидений, когда вновь просыпаюсь, не могу понять, сколько спала.
Спускаюсь в гостиную и выхожу в сад, на воздух, прихватив куртку. Даже не обращаю внимания на то, что, скорее всего, взяла вещь Игната.
Кутаюсь в нее и вдыхаю его аромат.
Гуляю бесцельно и заставляю себя дышать.
Я не знаю, что мне делать, кому звонить, у кого просить совета.
Понимание оглушает. Я несколько лет скрывалась и убегала, я вырвала годы из своей жизни, я потеряла свою мечту стать архитектором...
Я. Сама.
Вот сейчас прокручиваю все в памяти и неожиданно для себя осознаю, что если бы не убежала тогда.. если бы мы с Игнатом поговорили. если бы озвучили друг другу свои претензии.
Да если бы он просто наорал на меня в то утро! Обвинил в измене! В том, что я с его конкурентом!
Я бы, что?
Поверил бы мне он тогда?
А может быть, чудо, что не придушил на месте, не отдал приказ своим подручным?!
Может, на это был расчет, ведь Игната знают, как жестокого и резкого человека. Я его таким узнала, когда он пришел в ресторан, и его люди тем же вечером затолкали меня в машину к миллиардеру!
Такой бы Игнат меня не пощадил.
Все сложно... слишком сложно. и, возможно, дед Юсупова знал его лучше его самого и поэтому дал мне шанс избавиться от оков собственного внука и убежать... Похоже Альберт Бахтияров был слишком дальновидным, а может, и обладал даром провиденья...
Черт его знает.
Прошлого не изменить и сейчас думать «А что если» не стоит.. потому что это тупик.
По факту Игнат вновь сделал меня своей женой и вернул мне мою мечту. Восстановил в архитектурном.
Он будто ластиком стер все то, что было за эти пять лет, только душевные раны этим проклятым ластиком не стереть, а боль не унять...
Присаживаюсь на скамейку и кутаюсь в вещь Юсупова. Так странно, но его запах меня успокаивает, заставляет мысли развеяться.
И я просто смотрю вдаль, вдыхаю оглушительный аромат хвои и плач...
Я оплакиваю.
Что именно? Наше с Игнатом прошлое? Нашу любовь? Годы, которые я прожила в отчаянии и обиде?
Не знаю.. просто слезы текут по щекам, оставляя мокрые горькие дорожки.
Я не замечаю, как вечереет, как пальцы у меня уже от холода коченеют. В себя прихожу, лишь ощущая на себе тяжелый, давящий взгляд...
Вздрагиваю. Поворачиваю голову и Игната вижу.
Сердце у меня в груди кульбит исполняет, спотыкается. А я застываю, рассматривая мужчину.
Такого знакомого незнакомца. Сейчас он будто вышел прямо из моего кошмара, того самого, который мучил годы напролет.
В этом сне я не шла по коридорам и выходила прямо в зал, где Игнат обнимал Константиновскую, где предавал меня.
Был у меня кошмар и похуже, в нем Игнат приходил ко мне и. заявлял права на мое тело, я самозабвенно отдавалась ему, будто не было его измены и предательства, будто мы вновь были вместе, и там... в том сне... он был таким же злым. Далеким. Беспощадным.
Он терзал мое тело и душу, а я просыпалась вся в поту и с пульсацией между ног, ненавидя себя за эту слабость.
— Игнат. - лишь губами обветренными шевелю, каменея под его взглядом.
Ветер неожиданно поднимается, треплет его волосы, и в наступающих сумерках лицо моего мужа выглядит достаточно зловещим...
Тени играют, придают какой-то завораживающий и потусторонний вид.
У меня от Юсупова дух захватывает, и на какую-то долю секунды мне чудится, что он пришел расправиться со мной, такое зверское у него выражение.
Делает шаг, другой, а я вся в струнку вытягиваюсь и голову запрокидываю, чтобы на него смотреть, крепкая рука ложится мне на щеку, Игнат проводит большим пальцем по щеке, и я понимаю, что он слезы мои стирает, влагу убирает.
Я замираю пойманным зайцем, даже пошевелиться не решаюсь.
— Ты замерзла, пора в дом, пока не заболела, - не спрашивает, а утверждает, не дожидается моего ответа, просто на руки берет, и я от неожиданности хватаюсь за шею Юсупова. Он несет меня в дом, а я…
Не знаю, как так получается, но меня такая усталость берет, что я голову на его широкое плечо кладу, и кажется, что будь что будет.
Поверил он мне или нет.
Не имеет значения, что будет дальше.
Сегодня я осознала, что так и не убежала от своих чувств, от боли, я до сих пор люблю этого мужчину, и другого такого нет, и никогда я не найду.
Всех и всегда сравнивала с Игнатом, и казалось, что ненавижу, что бешусь, специально выбирала тех, кто не похож, но теперь.
Понимаю, что все ложь, все блажь. раненое сердце не склеить, пластырем не заставить срастись рану, которая, не переставая, кровоточит.
Не замечаю, как принюхиваюсь к этому сильному и ненавистному мужчине, его аромат... с примесью его личного парфюма.
— Ты дрожишь, маленькая, — выговаривает спокойно и, не сбавляя темпа, идет вместе со мной наверх, а я..я, действительно, дрожу.
Мне так плохо, как не было даже пять лет назад, когда казалось, что душу из меня вытащили, откат пришел запоздало, спустя столько лет.
И вот меня будто сломило именно сейчас, я цепляюсь за Юсупова деревянными пальцами, в то время как он, не запыхавшись, поднимает меня вверх по лестницам, несет в спальню, захлопывает дверь ногой.
Все так знакомо и родом из нашего прошлого.
Он несет меня прямиком в ванную, скидывает свою куртку с моих плеч, включает кран и начинает наполнять ванную, которая скорее похожа на маленький бассейн, утопленный прямо в полу ванной комнаты.
От горячей воды пар начинает подниматься, а Юсупов скидывает с себя пиджак, затем избавляется от запонок, закатывает рукава белоснежной сорочки, а я в каком-то одурманенном и заторможенном состоянии наблюдаю за ним. За тем, как мой муж подходит к баночкам с разными солями, принюхивается, выбирает что-то.
На мгновение ловлю себя на том, что меня завораживает вид мужчины, который ванну добавляет в ванну каких-то специфических солей и взбивает пену, ощущаю мягкий аромат лаванды и мяты.
Сердце на мгновение вновь сжимается, ведь это мой любимый запах.
Когда-то очень давно, еще в прошлой жизни, когда существовала другая Юля с другой фамилией