не заставлять же немолодую женщину целыми днями ходить пешком. Тем более что погода начала портиться, зарядили холодные дожди, улицы покрылись слякотью. Но поиски результата не дали. За три недели была обследована вся территория города, но из мест, где хранилось перо, Лариса обнаружила только дом Михайлова, мой дом и даже дом моей мамы, где коробочка с пером находилась всего-то часа три. Этих адресов я Ларисе не сообщал, чтобы проверить, работает она вообще или попросту делает вид. Она работала, но результат оказался отрицательным. Видимо, кто бы ни зарядил злосчастное перышко кошмарным сном, это произошло не в городе. Обыскивать всю область? Нереально. Тем более что автор сна мог находиться в любой из соседних областей, или не соседних, а перо привезли сюда на каком-то транспорте.
В итоге я поблагодарил Марию с Ларисой за помощь и постарался наконец уже выкинуть это дело из головы. Надо уметь признавать и поражения. Звонить Михайлову, чтобы в очередной раз сообщить, что мы снова не смогли найти его дочь, я не стал; в конце концов, ничего я ему не обещал.
Точно так же не продвигалось другое дело — самое для меня важное. Из упрямства я продолжал бомбардировать расспросами геймерские чаты, но результата это не давало; где бы ни находились те, кто выбрал уйти в игру навсегда, видимо, с пространством обычных компьютерных игр это место не сообщалось. Никаких следов Олега, как и других ушедших в Одарение, не удалось обнаружить ни мне, ни российской полиции, ни слугам закона во всем мире. О свободных от Дара тоже не нашлось никакой информации. Похоже, все-таки они что-то вроде городской легенды. Сразу подозревал: добродушный монах сказал, что, возможно, кто-то из них сумеет помочь нам, просто чтобы меня утешить. Впрочем, он ведь тоже ничего не обещал.
В остальном все шло неплохо. Я перевез к Оле свои вещи и стал экстренно избавляться от холостяцких замашек. Приятно, что дома всегда готов для меня ужин; но это же означает, что милый повар расстраивается, если я по привычке перехватываю что-то в городе и приезжаю сытым. Скоро я понял, что был бы рад, если бы Оля чуть меньше значения придавала хозяйству и быту; выбрасывая приготовленную для меня еду, которую я не успевал съесть, она каждый раз смотрела на меня укоризненно. Моей частью работы по дому стала закупка продуктов, причем Оля оказалась очень требовательна: что-то нужно покупать только в одних магазинах, другое — только в других, фрукты и овощи — на рынке и только у определенного продавца… А еще я разбрасывал повсюду шмотки и никак не мог освоить правила расстановки посуды; за годы одинокой жизни привык оставлять вещи там, где удобно мне, а не кому-то еще. Однажды выяснилось, что я даже молоко в холодильник ставлю неправильно.
Впрочем, Оля никогда не закатывала сцен и не дулась, а если что-то оказывалось для нее неудобно или неприятно, говорила прямо — редкое качество для женщины. Я шел навстречу, выслушивал, объяснял, искал компромиссы… Надо признать, эти разговоры временами порядком выматывали, но я относился к ним стоически. Так уж устроены женщины, даже лучшие из них, что им необходимо время от времени пространно и нудно беседовать об отношениях. Тем более что, как правило, эти обсуждения заканчивались бурным примирением на диване.
Я старался во всем Олю поддерживать, и она наконец восстановилась в институте. Работу, впрочем, не бросила, просто перевелась на полставки; кажется, ей нравилось использовать Дар, с ним она чувствовала себя полезной и значимой. С Федей охотно оставалась моя мама — ее мальчик быстро стал звать бабушкой, а вот ко мне обращался просто по имени. Мое появление в своей жизни он воспринял достаточно спокойно. Разговаривал со мной вежливо, хотя и без особой охоты — предпочитал уходить к друзьям или закрываться в своей комнате. Особо доверительных отношений у нас сразу не сложилось, но я не торопил события.
И все-таки нераскрытое дело тяготило меня — это ведь был первый раз, когда я взялся за такой серьезный вопрос. Да, я выручил тех, других, девушек — хотя, честное слово, СМИ преувеличили мою роль ради позитивного сюжета «гражданские помогают полиции». А вот ту, с которой все и начиналось, я спасти не смог… Проклятущее перышко, если оно и правда принадлежало Алине, разрушало любимую Лехой версию «дочка сбежала от душнилы-отца». Такой заряд боли мог вложить в предмет только человек, с которым происходит что-то очень нехорошее. Возможно, девушку где-то заперли и мучают, и все, что ей остается — посылать во внешний мир такие вот своеобразные послания в надежде, что кто-то найдет их, поймет и спасет ее. Я вот нашел, понял — а фигли толку?
Оля чувствовала мое беспокойство и старалась меня поддержать.
— Я очень горжусь тем, что ты сделал, — сказала она как-то за ужином. — И мне жаль, что ты себя винишь. Это же непрофессионально. Никто не способен спасти всех. Надо просто принять это и жить дальше, иначе не сможешь потом спасти уже никого. Как в самолетах говорят — «надевайте маску сначала на себя, потом на ребенка».
— Да знаю я, знаю. Лучше стал понимать Леху с его цинизмом. У него же как? Спасли человека — ура, главное, так подать в отчетах, чтобы вышла премия. Не спасли — оформим так, словно ничего и не могли сделать.
— Думаешь, у медиков по-другому? Мало ли даже на моей памяти было случаев, когда больной умирал потому, что мы ошибались или не делали всего возможного. И почти всегда такие истории заметаются под ковер. Потому что если по каждому случаю проводить служебное расследование, как полагается — очень скоро лечить станет некому.
— Я понимаю это все, Оль. Но это же первое мое дело, где речь идет о человеческой жизни. Наверно, не стоило за него браться вообще. Ищем мы ключи и документы, собачек и кошечек — вот этим бы и ограничивались. Не по Сеньке шапка…
— Но ведь это не первое твое дело, где речь идет о человеческой жизни, — тихо говорит Оля. — Ты ведь ищешь Олега. Это тоже дело о человеческой жизни.
Напрягаюсь. Наверно, сейчас Оля начнет меня убеждать, что пора уже отпустить прошлое, что нет смысла плакать о пролитом молоке… Хочется сказать спасибо и встать из-за стола, мы ведь уже поели.
Нет, если у меня это с Олей всерьез, важно, чтобы она меня понимала. Нахожу бутылку с вином, бокалы и