Делегаты по-прежнему полагали, что доброго короля вводят в заблуждение изменники-министры, и умоляли монарха проявить себя истинным «отцом народа» по отношению к его подданным из колоний. Для претворения в жизнь решений о бойкоте импорта и приостановлении экспорта были учреждены исполнительные комитеты с правом созывать ополчение. В подтверждение своих благородных намерений делегаты также поклялись положить конец мотовству и разврату — бегам, азартным играм, петушиным боям, развлекательным представлениям и прочим дорогостоящим удовольствиям (Вашингтон успел накануне вечером в клубе перекинуться в картишки и выиграл семь фунтов).
Вашингтон провел эти два месяца в Филадельфии с большой пользой для себя: стал постоянным членом «губернаторского клуба», собиравшегося по вечерам в тавернах для бесед за бокалом вина; завел новые знакомства (за это время он 31 раз обедал вне дома, каждый раз у новых хозяев); подружился с двумя молодыми филадельфийцами — купцом Томасом Миффлином и юристом Джозефом Ридом; в компании нескольких делегатов, включая Джона Адамса, осмотрел Пенсильванскую больницу — лучшую в колониях, с психиатрическим отделением, и присутствовал на лекции по анатомии молодого доктора Шиппена. Каждое воскресенье он ходил в церковь, посещая храмы разных религиозных общин (квакеров, пресвитерианцев, католиков). Успел он и пройтись по магазинам: купил матери плащ, жене — записную книжку, новые башмаки для Билли Ли. Он был одним из двух виргинцев, еще остававшихся в Филадельфии 26 октября, когда Конгресс принял решение временно прекратить работу. Четыре дня спустя Вашингтон вернулся в Маунт-Вернон.
Пока его не было, Джордж Мэйсон собрал сотню добровольцев-ополченцев, избравших своим командиром Джорджа Вашингтона. Отдельная рота графства Фэрфакс пошила себе синие мундиры с кожаной отделкой и облачилась в белые чулки, позаимствовав цвета партии вигов. Вооружены ополченцы были мушкетами и томагавками. Своему командиру они заказали приобрести для них в Филадельфии барабаны, флейты и алебарды; он еще добавил от себя шелковые шарфы, воротники, эполеты и экземпляр «Военного трактата об оснащении армии» Томаса Уэбба. По всей Виргинии создавались такие роты по 68 человек, которые выбирали себе офицеров, вооружались, обзаводились всем необходимым и упражнялись в военном деле, готовясь к худшему.
У Вашингтона нашлись и другие дела: он помогал распродавать имущество своего друга Джорджа Мерсера, запутавшегося в долгах. 90 рабов, лошади и прочее движимое имущество удалось загнать по небывало высокой цене, чем Вашингтон очень гордился. На все эти хлопоты ушло несколько недель.
В конце декабря в Маунт-Вернон завернул по-соседски Чарлз Ли[18] со сворой своих любимых шпицев. Коридоры сразу наполнились особым, невыветриваемым запахом, который он приносил с собой: прекрасно образованный, знающий латынь и греческий, одевающийся у самых дорогих портных, Ли был при этом чудовищно неряшлив и неопрятен. Выражений он тоже не выбирал. В иные времена Вашингтон, не терпевший нечистоты в быту и в речи, возможно, указал бы ему на дверь, но сейчас он целых шесть дней терпел присутствие высокомерного и самовлюбленного бывшего майора, который конечно же обладал несравнимо более богатым опытом военных действий, чем он сам, бывший полковник. Устроившись с бокалом у камина, долговязый некрасивый Ли втягивал своим огромным носом аромат мадеры (только для нее он и находил доброе слово), а затем вновь и вновь принимался развивать свою мысль о том, что американским колониям просто необходимо иметь собственную регулярную армию. Разумеется, возглавить ее должен он сам — кто же еще? Кому из не нюхавших пороху колониальных недотеп удастся разбить британские войска, пусть даже ими и командуют одни тупицы? Ему, Чарлзу Ли, самим Провидением уготована высшая роль, и он готов ее сыграть!
Всю зиму Вашингтон и Мэйсон занимались усилением ополчения и, чтобы ускорить процесс, даже оплачивали экипировку из собственных средств. Но лишних денег у них не было, и они, посоветовавшись с местным руководством, решили обложить жителей графства Фэрфакс подушной податью в три шиллинга «ради общей пользы, защиты и обороны обывателей». Избежать уплаты этого «добровольного» налога было невозможно: деньги собирал местный шериф, не заплативших вовремя заносили в особый список. Как обычно бывает, где деньги — там и ссоры: Вашингтон обозлился на Мэйсона, утверждая, будто тот собирает налог с охотно его отдающих, предоставляя ему выколачивать эти несчастные три шиллинга из всех остальных; Мэйсон возмутился, что его сочли способным на такую низость. По счастью, они помирились и совместными усилиями превратили графство Фэрфакс в центр сопротивления британским властям. В январе «Виргиния газетт» прославила своего героя нескладным, но полным энтузиазма четверостишием:
In spite of Gage ’s flaming swordAnd Carleton’s Canadian troopBrave Washington shall give the word,And we ’II make them howl and whoop.(Несмотря на пламенеющий меч ГейджаИ канадские войска Карлтона,Храбрый Вашингтон отдаст нам приказ,И они у нас закричат и завоют.)
В феврале 1775 года Джордж Мэйсон опубликовал план по созданию ополчения и предложил направить на предстоящий Конвент в Ричмонде прежних, уже проявивших себя в деле депутатов, а не выбирать новых.
Вырвавшиеся как-то у Вашингтона слова о том, что он на свои деньги вооружит тысячу солдат и поведет их на Бостон, передавались из уст в уста. Все были уверены, что средств на это у него хватит. Даже родной брат Джек попросил у него взаймы 200 фунтов. «У меня вовсе нет лишних двухсот фунтов, — отвечал ему Вашингтон 6 марта. — Мне предстоят расходы по одной статье и в особенности крупные траты на освоение моих земель за Аллеганскими горами, чтобы выполнить условия, на каких они были предоставлены. Я сам с радостью занял бы эту сумму на несколько месяцев, настолько трудно мне при нынешней нехватке наличных денег покрыть эти срочные расходы и при этом еще выполнить другие обязательства».
В тот же день он написал длинное письмо с инструкциями своему управляющему Уильяму Стивенсу, находившемуся в стране Огайо, которому надлежало немедленно сплавиться по реке к Большой Канавге и приступить к работам:
«Не знаю, попытается ли кто из белых рабочих от Вас сбежать, но во избежание этого присматривайте за ними как можно строже; как только причалите, вытащите каноэ повыше на берег (не говоря им зачем) и накройте, чтобы не растрескались от солнца. Оставьте Гилберту Симпсону точный перечень всех вещей, которые возьмете с собой вниз по реке, за исключением самых пустяшных, чтобы г-н Кливленд знал, что́ у Вас есть и нужно ли ему раздобыть для Вас что-нибудь еще. Заставляйте рабочих и негров заботиться о своей одежде и чинить ее в случае надобности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});