Месяца за полтора до тех думских выборов 95-го года я встречался с Черномырдиным. Премьер рассказывал, какое немыслимое давление на него оказывалось с требованием отставки Чубайса. Кстати, Ельцин был среди тех, кто рекомендовал Черномырдину расстаться с Анатолием Борисовичем. А Черномырдин сказал: «Нет». Пересказывая мне эту драматическую ситуацию, премьер заметно волновался: «Они не видят, как он растет, как прибавляет буквально на глазах. Я тебе так скажу, — заметил Черномырдин с доверительной ноткой в голосе, — Чубайс после поездки к шахтерам в Ростов вернулся другим человеком. Там была взрывная ситуация. А он сумел их, как говорится, распропагандировать, перетянуть на свою сторону. Мне рассказывали, что рабочие ему поверили, и когда он уехал, в шахтах так и говорили: «А этот рыжий силен — и головастый, и работу знает». «Уберите, замените, зачем он вам!» Советчики… (Премьер умел красиво и сочно материться.) Они думают, что толковые работники в коридорах толпятся, в очередь стоят. Их надо выуживать. Забросил невод, тряси, все мелкота да мелкота. Пока нащупаешь что-то подходящее. Нельзя толковыми людьми разбрасываться».
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА
Как рассказывал мне Филатов, он настаивал, чтобы А. Чубайс был включен в предвыборный президентский штаб. Противились все те же Сосковец, Барсуков, Коржаков. Но настаивал не только Филатов. Президент было заупрямился, а потом уступил. Ситуацию переломили банкиры «семибанкирщина», как их окрестила «Общая газета». Президент уступил легко. Из чего якобы следует, что рассерженность президента и его комментарий к недавней отставке Чубайса были небольшим спектаклем и президент уже думал о новом назначении Чубайса. Ничего подобного. Просто состав довлеющих сил на президента изменился. Выборная кампания требовала денег, и Чубайс эти денежные потоки мог организовать. А Сосковец не мог. И Коржаков не мог. Президенту это популярно объяснили те, кто эти деньги имел.
Легкость, с какой оскорбленный Чубайс принял предложение, лишь подтверждает наличие мощного тщеславного начала, упрятанного в этой жилистой, не обремененной лишним физическим весом фигуре. Сразу после отставки — сдержанное заявление перед прессой, корректность по отношению к президенту и никакой обиды. Чубайс взнуздал банкиров и как-то незаметно стал одним из определяющих идеологов предвыборного штаба. Кстати, в этой роли он не самая сильная фигура. Мешают излишний прагматизм и эмоциональность, при всей кажущейся взаимоисключаемости этих черт. На той самой пресс-конференции проявилась именно излишняя эмоциональность рационального Чубайса.
Что же произошло на самом деле? Была ли коробка с деньгами? Была. Эти самые доллары были получены под расписку не где-нибудь, а в Белом доме. И передавались они в распоряжение штаба президента как оплата за рекламу президентской кампании. По самым скромным подсчетам, победа Ельцина оказалась, в прямом смысле этого слова, крайне дорогой. Цифры называли разные: 40 млрд, 80 млрд. Совершенно очевидно, что Ельцин значительно перекрыл цифры, установленные избиркомом для каждого кандидата в президенты. Более половины этой суммы внесли коммерческие банки. С определенным цинизмом можно сказать — финансирование избирательной кампании Бориса Ельцина банки совершали не по принуждению. Банки боролись за свое будущее. Но это к слову. Сам факт, когда доллары выносятся из Белого дома в коробке из-под ксерокса, людьми из президентского окружения — нонсенс. Не будем вдаваться, насколько продумана и насколько была предвзята операция. Она породила панику среди сторонников Чубайса в штабе.
Коржаков, разработавший операцию, не думал об интересах государства, авторитете Ельцина. Он решал совсем другую задачу — уничтожал своего личного соперника во властных коридорах, более того, перечеркивал его право на контроль денежных потоков, обеспечивающих предвыборную кампанию президента. И все равно, случившееся и неприемлемо, и подсудно. Денежные расчеты такого рода на территории Белого дома в момент предвыборной кампании — абсурд. Оплата за услуги чиновнику в размере 10 % от общей суммы, оформленная в здании демократического правительства — что это, безумие или выходящая из берегов вседозволенность и безнаказанность ельцинских штабистов? Кстати, за этим пакетом, как свидетельствует человек, передавший деньги, получатели почему-то не вернулись. Видимо, потому, что были задержаны.
Любые объяснения по поводу случившегося, сделанные господами Лисовским и Евстафьевым, выглядят странно-наивными, несмотря на то что они были обильно сдобрены обвинениями в адрес политических противников. Как, впрочем, не лишенная идеологического антуража фраза, произнесенная неким полковником ФСБ: «Ельцин победит на выборах, опираясь на истинных патриотов, которым дорога Россия, а не за счет примазавшихся к нему демократов». Даже это, как казалось задержанным, сокрушительное обвинение не делает более обоснованной и правомерной историю с передачей более полумиллионой суммы долларов в кабинетах Белого дома. Но что случилось, то случилось. Назвать вспыхнувший скандал недоразумением, как неловко охарактеризовал его Александр Лебедь, желая погасить вспыхнувшую войну разоблачений, конечно, можно с очень большой натяжкой. Корни конфликта уходят в глубь, пусть и недолгих, политических событий в России. Уже в 1992 году стало ясно, что в ближайшем окружении Ельцина идет неослабевающее столкновение между демократами и государственниками, предрасположенными к патриотической риторике. Оказавшись на гребне политического прорыва, Ельцин был приговорен формировать исполнительную власть и частично свое окружение из демократов второй волны. Демократическое крыло в окружении Ельцина возглавлял в тот момент Геннадий Бурбулис. Не слишком пропитанный демократическими воззрениями, Ельцин в целом принимал и понимал вынужденность этого союза, тем не менее сохранил вокруг себя ядро привычных людей: тех, кого знал еще по Свердловску либо по Москве. В команде, помимо Коржакова, Илюшина, Рогозина, появляется Юрий Петров. В тот момент партитура внутренней борьбы (я повторяю, это были 1991–1992 годы) вырисовывалась следующим образом. Геннадий Бурбулис — демократическое крыло, Коржаков, Барсуков, Рогозин — патриотическое крыло, а Петров, Илюшин — привычное окружение старых адресов. Они противовес как демократам, так и патриотам. Ближе других к этой промежуточной группе был Юрий Скоков. Характерно, что под напором коммунистов, а их вес на Съезде народных депутатов был значителен, демократы и государственники в окружении Ельцина в моменты кризисных политических ситуаций объединялись. Но этот союз почти всегда был чисто внешним и очень недолгим. Демократы всякое ослабление своего влияния на Ельцина объясняли кознями президентского окружения, обвиняя, в частности, Петрова в прокоммунистических настроениях. Петров в прошлом действительно работал с Ельциным в Свердловске и занимал пост второго секретаря обкома КПСС, затем посла на Кубе и в 1991 году приглашается Ельциным на должность главы президентской администрации. Рядом с собой Ельцин предпочитает иметь людей узнаваемых. Помимо чисто идеологической борьбы, в окружении президента шла борьба и на должностном фронте. Демократов не устраивал, бесспорно, порядочный, может быть, излишне бюрократизированный Петров, который разглядывал эту буйствующую сверхлиберальную братию с некоторым удивлением, что выразительно передавали увеличительные линзы его очков. В конечном итоге демократы добились своего. Петров ушел. Ельцин, достаточно долго защищавший Петрова, не простил демократам этого форсированного давления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});