бывает в подобных случаях, стрелки часов ползли, как улитки, даже секундная. Прошло восемь минут... девять, десять, а ответки до сих пор нет, «ручеек» остается прежним, неизменным, никаких сигналов, ни уже известного, ни других с Семела не идет. Значит, нечего рассиживаться. И он сказал громко:
– Ну, будем смотреть, что они там успели заснять...
И вывел на все три экрана запись первого зонда. Приблизил заснятое, смотрел теперь не с высоты птичьего полета, а словно бы из окна второго этажа не столь уж и высокого дома.
Ничего необычного или удивительного. Под ним, совсем близко, шло походом конное войско. Лошади неотличимы по виду от тех, что обитают в трех обитаемых мирах – как и люди. Начищенные кольчуги искусного плетения, металлические шлемы, мечи и кинжалы на поясе, копья с широкими лезвиями. Луков и арбалетов не видно. Сбруя, доспехи и оружие, как и следовало ожидать, чуть отличаются, но вовсе не выглядят чем-то диковинным, поражающим воображение. Примерно так они и отличаются на трех планетах. Что немаловажно: сразу видно – все одного фасона. Значит, и здесь присутствует своя стандартизация, сделано по единому образцу, а это подразумевает определенный уровень развития, ничего от времени, которое можно назвать ранним Средневековьем. Огнестрельного оружия, даже примитивного, не видно. Обладая кое-каким опытом войны уже в этом мире, он без труда определил, что это воинство ничуть не похоже на конный отряд, возвращающийся после битвы. На кольчугах и шлемах ни следа свежих ударов, не видно ни одного раненого, лица едущих знакомой короткой рысью всадников исполнены характерной дорожной скуки. И, судя по физиономиям, по ухватке, посадке в седлах, это не мобилизованные для очередной кампании неуклюжие землеробы, а вполне даже профессиональные вояки, каких он на Таларе насмотрелся. Оружие держат и доспехи носят привычно, в седлах держатся уверенно, конями правят умело. Даже если это не простое перемещение войск, если там идет война, всадники на нее, скорее всего, только едут, довольно далеко от бранного поля, иначе выражение лиц было бы другим – навидался, как же, сам однажды войско водил против «белых колпаков» Дали...
Картина вдруг исчезла, совершенно безо всяких световых эффектов, вроде тех, что до сих пор можно увидеть порой на экране исправно работающего телевизора во флотском доме отдыха: только что ехали всадники – и экран опустел.
Второй зонд. Картина в первый момент показалась дикой, странно неуместной – потому что никак не сочеталась с верховыми кольчужниками, ехавшими по пятеро в ряд. Несколько секунд понадобилось, чтобы привыкнуть к увиденному и допустить его в сознание...
Зонд повис над городом – не тем, к которым Сварог привык на Таларе, на земле, очень похожим на иные мегаполисы Земли или Той Стороны, наподобие Саваджо или Кардоталя. Высоченные здания, иные четких геометрических форм, вертикальные параллелепипеды, кубы и полушария, другие напоминают взметнувшуюся высоко и застывшую морскую волну, огни большого пожара, витые спирали. Самые причудливые формы, невиданные прежде, но все равно казавшиеся знакомыми человеку, видевшему по телевизору города Земли или вживую – два города ларов на Сильване...
Зонд неторопливо поплыл над городом, двигаясь вполовину медленнее, чем пешеход. Широкие улицы, покрытые идеально ровным с черноватым отливом, ряды несомненных уличных фонарей, явные светофоры на перекрестках. У тротуаров (похоже, замощенных разноцветной плиткой в виде ромбов) – сплошные ряды разноцветных обтекаемых предметов, которые не могут оказаться ничем другим, как автомобилями. Чуточку вычурный мост через широкую спокойную реку – такое впечатление, не старинный, как-то очень уж гармонично сочетающийся с домами – а среди домов нет двух одинаковых и не видно ни одного, в котором можно заподозрить жилой. А впрочем, еще неизвестно – иные стеклянные громады (некоторые даже зеркальные, в них отражаются белые облака, лазурное небо и солнце) могут оказаться и жилыми...
И нигде ни одного человека, ни малейшего шевеления на улицах, набережных, на мосту. Между тем город вовсе не выглядит заброшенным, запустелым, покинутым жителями – нигде ни следа хотя бы небольших разрушений. На реке длинный причал, у которого стоят остроносые яхточки с опущенными парусами, и суденышки побольше, как две капли воды похожие на плавучие игрушки богачей из Саваджо и Кардоталя, с небольшими, чисто декоративными мачтами – и они выглядят новехонькими, но возле на палубах нет ни единого человека. Ну, предположим, сохранность домов и корабликов ни о чем еще не говорит – доштормовые здания Хелльстада тоже кажутся возведенными вчера.
Изображение вновь пропало, словно свечу задули.
Запись, сделанная с браганта...
Тьфу ты! В первый миг Сварог слегка отшатнулся от экрана – и не сразу понял, что видит, – столько там было хаоса, мельтешения, суеты...
Ах, вот оно что! На равнине, поросшей невысокой густой травой с незнакомыми сиреневыми цветами, кипела самая натуральная битва. Вот только ее участники выглядели отдаленнейшими предками ехавших куда-то кольчужников. А уж с городом не сочетались категорически. Раскошмаченные, с ярко-синими и ярко-красными перьями в волосах, в чем-то вроде балахонов из чего-то вроде грубой домотканины и шкурах, но не просто мешками надетых на тело, а, такое первое впечатление, разрезанных на куски и сшитых в виде открывших колени балахонов. Схватка состояла из множества поединков. Противники ожесточенно дубасили врага дубинами с осколками камней в навершии, пырялись копьями с корявыми древками с широкими наконечниками, не похожими на металлические, и чем-то наподобие мечей, словно бы сделанных без особого мастерства из черного полупрозрачного стекла. Валялись убитые, корчились раненые, их без всякого гуманизма добивали, при этом иные победители сами получали в спину или по затылку, рушились с искаженными болью бородатыми рожами. Омерзительное было зрелище – первобытная война без правил во всей своей неприглядности и зверстве.
Как и в первых двух случаях, запись обрывается внезапно, так, словно аппаратура сама прекратила съемку, чего не могло быть, зонды и брагант загадочным образом пропали из поля зрения визуального наблюдения без каких-нибудь внешних эффектов. Летели и внезапно растворились в воздухе, в ясном безоблачном небе. Точно так, как зонды Фаларена – разве что продержались дольше. Теперь нужно посчитать и секунды. Первый зонд работал пять минут четырнадцать секунд, второй – четыре минуты сорок две секунды, брагант – три минуты сорок восемь секунд. Полное впечатление, что поглотившая их неведомая сила помаленьку набирала темп.
Сварог посмотрел на часы. С момента исчезновения аппаратов прошло уже двадцать три минуты, но не последовало ни ответа, ни активности в «третьем ручейке». Непонятно, чем это считать, внушающим некоторый оптимизм событием или ничего не значащей деталью.
...Сварог наполнил бокал из дымчато-фиолетового марранского стекла выдержанным