Найл улыбнулся еще шире и отложил подслушанную мысль к себе в память:
— Я принес тебе золото, — развел руками правитель. Ведь ты просил золото?
— Хорошо, я прощаю тебя, — великодушно решил дворянин и пошел к столу с намерением прочитать заклинание, отправляющее демона обратно в ад. Он уже успел выучить заклинание наизусть, но рисковать не хотел.
— Как называется книга?
— Книга «Магли», — ответил граф, и запоздало сообразил, что сболтнул лишнее. Зачем тебе ее название, демон?
— Хочу узнать автора.
— Она была написана тогда, — положил де Сен-Жермен ладонь на открытые страницы, — когда на небе еще не было Луны, когда ящерицы имели размеры замковых башен, а птицы превосходили размером быков. Вряд ли тебе удастся отыскать ее автора.
— Я постараюсь… — зловеще пообещал Найл, и явственно ощутил как по спине графа де Сен-Жермена пополз холодок ужаса. Дворянин вспомнил, что он смертен, и что душа его после кончины грешного тела вряд ли окажется под покровительством святого Петра. Мистик отвернулся от октограммы и пересохшими губами начал бормотать заклинание.
У Найла возникло ставшее почти привычном ощущение натянутости в животе, и спустя несколько мгновений он обнаружил, что потерял равновесие и падает прямо в усыпанный темными ягодами густ синюшки.
На этот раз путешествие в прошлое не вызвало у него ощущение обиды и беззащитности.
Он понял, что способен легко и просто взять с собой в подвал замка любое живое существо, которое окажется в момент вызова на расстоянии вытянутой руки — примерно таков размет октограммы; что вся сила графа де Сен-Жермена — в древней книге, каким-то окольным путем попавшей к нему в руки.
Дворянин сумел каким-то образом расшифровать пару описаний неких «магических обрядов по вызову и управлению демоном», но не очень понимает, что и почему происходит, кто перед ним и какими возможностями обладает. С точно таким же успехом какой-нибудь самоучка из замка князя Граничного, найдя учебник по химии двадцать второго века и разобравшись в описании пары опытов, смог бы показывать извержения мини-вулканов или превращение воды в кровь и крови обратно в воду, отнюдь не становясь после этого дипломированным химиком.
Пожалуй, Найл хоть сегодня мог приказать паре смертоносцев неотлучно находиться рядом, и во время следующей встречи приказать восьмилапым разорвать двуногого на куски, но…
Чтобы попасть обратно сюда, он вместе с пауками обязан стоять в пределах «фильтра», а кто-то посторонний — прочитать заклинание, записанное в книге на верхней строке, на странице рядом с гравюрой, изображающей человека с огромными птичьими крыльями.
Убить-то графа де Сен-Жермен труда не составляет. Но вот как после его смерти вернуться назад…
Впрочем у военачальника имеется огромное количество неотложных дел и помимо того, чтобы ломать голову над загадками далекого прошлого. В первую очередь — воспрепятствовать вездеходам без боя прорваться через долину и уйти в тылы армии, разорять беззащитные поселения княжества. Поэтому перед закончившими работу строителями Найл поставил задачу завалить дорогу крупными каменными валунами.
Если два-три вездеходы еще могли развеять в пыль за полчаса-час, то полсотни валунов вынудят их искать обход — и прорываться через заранее приготовленные ловушки.
Кроме того, армию требовалось кормить. Не только крупой и соленым мясом, регулярно подвозимыми далеко из тыла, но и чем-нибудь более свежим, не успевшим смертельно надоесть. Поэтому полсотни землекопов и полсотни пауков правитель отослал к реке — изготовить сети и заняться ловом рыбы.
И, наконец, следовало подготовить новый рейд на врага. Поэтому Посланник оставил на время загадки эзотерических знаний и очередную ночь посвятил разведке дикарских тылов.
Теперь поселок стоял пустой, как кладка тарантула после зимнего равноденствия. Не было людей, не кудахтали куры, не толкались в тесных загонах мясистые долгоносики. В сарае остались на своих местах высосанные смертоносцами коконы парализованных дикарей, а вот часовые в угловых домах исчезли.
Поначалу Найл подумал, что ставшее бесполезным селение захватчики просто бросили и отступили, но в подобную щедрость ему почему-то слабо верилось.
Не для того они захватывали эти земли и старательно здесь обустраивались, чтобы отступать из них при первых неприятностях. Нет, тут что-то не так…
Посланник прикинул, как поступил бы сам на месте противника. Пожалуй, подготовил бы сюрприз на случай повторного рейда. Поставил капканы или засаду.
Где? Разумеется там, откуда противник заявился в прошлый раз. Дикари не могли не быть хорошими следопытами, и маршрут отряда Найла наверняка успели определить.
Правитель вышел к дому, который две ночи назад был атакован первым, и углубился в лес. Идти приходилось самому, пешком, без помощи коня — поэтому продвигался он медленно, с тревогой оценивая оставшееся до утра время.
Если не успеть найти место ловушки до рассвета, то там, в лагере, кто-нибудь может разбудить заспавшегося одитора, и вся ночь окажется потерянной понапрасну.
Засада обнаружилась где-то на уровне крестьянских полей. Вражеский вожак вполне резонно решил, что новый отряд лазутчиков может пойти другой тропой, но на открытое место показываться не решиться.
Вот дикари и заняли позиции в не очень широкой полосе зарослей между полями и приречными болотами — миновать лесом это место практически невозможно.
Двуногие подготовились со всем тщанием: на деревьях сидели лучники, в схронах за толстыми еловыми стволами лежали на щитах крепкие воины, присыпанные сверху всяким тряпьем — наверное, для тепла; сухими ветками и толстым слоем иголок. Перед засадой правитель нашел добрых полсотни ловушек — несколько самострелов, ловчие петли, обычные деревянные капканы из расщепленных бревен.
Все они также были тщательно замаскированы — сказывался охотничий опыт дикарей. Не происходи все это в Ночном мире, даже Найл попался бы раза три или четыре.
— Ждите-ждите, — по яркому хитиновому доспеху из надкрыльев долгоносика Посланник нашел вождя вражеского отряда и присел перед ним. А мы знаешь, что сделаем? Мы не поленимся, и проползем во-он там, по полю. Вы отсюда ничего и не увидите, и не услышите.
Разумеется, дикарь его не слышал, таращась в ночную тьму. Наверное, не надеялся на бдительность часовых в предрассветные часы, и решил понаблюдать сам.
— Смотри-смотри, — выпрямился Найл, потянулся до хруста в позвоночнике и проснулся.
Первое, что сделал Посланник, встав с постели — это помянул недобрым словом графа де Сен-Жермен и повесил на пояс кошелек с полусотней золотых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});