— Попробуй жить только своим опытом, — пожал плечами Стииг. — Возможно, тебе удастся добиться больших успехов, нежели с использованием опыта человечества.
«И вправду обиделся!» — про себя удивился Посланник. Похоже, с накоплением данных детище Торвальда Стиига становилось все более человекоподобным.
— Стииг, я рассказывал тебе про Золотой мир? — поинтересовался Найл.
— Нет, — поднял голову старик. Накопление данных было одной из обязанностей компьютера Белой Башни, что вызывало в его поведении реакции, удивительно похожие на нестерпимое человеческое любопытство. Видимо, это случилось, пока в моих потрохах копались гости с Новой Земли.
— Именно, — подтвердил Найл. — А мир очень интересен. Похоже, это селение возникло в пустыне вокруг древнего золотохранилища. Кроме золота, в их руках не оказалось ничего — но они все равно выжили! Интересной чертой этого народа является их вера в триединого Бога. Отца, мать и дитя их магнетизм.
— Магнетизм?! — острый приступ любопытства заставил Стигмастера забыть про все обиды. Это получается, они верят в электричество, словно в Бога?
— Ты схватил самую суть, — кивнул правитель. Они считают, что Бог-отец, порождаясь в металле, стремится слиться с Богоматерью, чтобы породить дитя-магнетизм. Исходя из этой веры, они выводят формулы, неотличимые от формул обычной электродинамики. Хотя, честно говоря, их учение мне нравится больше. В этой вере очень многое становится понятным исходя не из сухих таблиц и коэффициентов, а из обычных, понятных эмоций. Например, почему сопротивление железа электротоку выше, чем у золота? А потому, что любому человеку золото нравится больше, чем железо. Богу-отцу просто приятнее перемещаться по золотому проводнику. Что ж, — согласился Стииг, — так и должно было быть. Вера в Бога всегда оставалась основным стимулом развития науки.
— Погоди-ка минутку, — растерялся Найл. — Какое отношение имеет вера в бога к изучению мира?
— Самое прямое. Ведь Бог, это творец и неотъемлемая часть Вселенной. Изучая мир, мы постигает Бога. Недаром именно священнослужители создали принципы, базовые постулаты того, что в дальнейшем начали называть «современной наукой». Вспомни, монах Грегор Мендель заложил основы генетики, монах Уильям Оккам ввел основные постулаты философии, которые оказались применимы в других областях естествознания, монах Мерсенн Марен изобрел зеркальный телескоп, измерил скорость звука в воздухе и создал само понятие баллистики. Мало кто вспоминает, что именно для изучения божественного присутствия в природе был основан иезуитами первый в истории человечества университет в Алькале. Изобретение компаса, парусного снаряжения, картографии — побочный эффект. Мало кто вспоминает, что именно религиозные мотивы побудили медиков разработать методику «кесарева сечения». Священник не мог причастить умирающую при родах роженицу, потому что в ее плоти присутствовал некрещеный младенец. Во имя Веры требовалось обязательно разделить крещеную мать и некрещеного младенца. То, что в результате операции зачастую оба оказывались живы — побочный эффект. Мало кто вспоминает, что именно вопрос единобожия поднимался Джордано Бруно в постулате о множественности миров. Если миров много, то один ли Бог для всех? А прикладная астрономия — побочный эффект. Мало кто вспоминает, что именно вопрос количественного присутствия божественной сути в предметах постулировался Иоганном Экхартом при разработке теории бесконечно малых величин, именно вопросы Бога, высшего абсолюта как совпадения противоположностей, тождества бесконечного максимума и бесконечного минимума занимали ближайшего советника папы Пия II, кардинала Николая Кузанского при его изысканиях. То, что разработанные в теологических целях методики исчисления бесконечных величин и квадратуры круга затем использовались в математических расчетах вплоть до двадцать второго века — побочный эффект.
Стигмастер отступил и склонил голову набок, с интересом глядя на правителя:
— Я тебя не очень утомил, Найл? Вообще-то эти примеры можно приводить до бесконечности. Точнее, примерно до семнадцатого века. После победного шествия по Европе протестантизма наука рассыпалась, перестала существовать. Прагматичный подход представителей новой веры отделил церковь, как предмет для отправления естественных духовных надобностей, а науку — как прикладное ремесло для развития производственных технологий. Из науки ушла душа, исчезла цель ее существования. Она умерла, стала просто нагромождением фактов. Новые люди стали строить новое ремесло на уцелевших осколках былого знания. Мне странно слышать это от тебя, — покачал головою Найл, — именно от тебя, не от кого-то еще. Ведь сам факт твоего существования показывает, насколько совершенной оказалась «мертвая наука».
— Ничего он не доказывает, — погладил свою окладистую бороду Стигмастер. — Ведь ты не знаешь, кем бы я стал, если бы при моем проектировании учитывались не просто маршруты перемещения электрических сигналов, но и величина абсолюта, которая накапливается в схемах. Кто знает, может тогда я разговаривал бы с тобой не только исходя из программ, генераторов случайных чисел, различных матприложений и накопленной в базах данных памяти? Может, имелись бы и другие мотивы и принципы восприятия? К тому же, существование сложного изделия свидетельствует не о знании цивилизации, а о развитости инфраструктур. Вот скажи, Найл: ты хорошо знаешь устройство лампочки накаливания. Почему ты не организуешь во дворце электрическое освещение?
Посланник усмехнулся.
— Вот именно, — кивнул старик. Знать мало. Нужно иметь производство стекла, вольфрама, проводов, электрогенераторов, нужно иметь в своем распоряжении огромное количество металла, горнодобывающую промышленность, химию, металлургию. Огромное массовое производство. А мелкие штучные вещи ничего не изменят. Про электричество люди знают уже пять тысяч лет. Первые гальванические элементы найдены еще в древнем Шумере. Если люди изготавливали элементы, значит, они умели использовать их качества. Ну и что? Всей меди, которая имелась в стране и покоренных землях, вряд ли хватило бы, чтобы электрифицировать хотя бы царский дворец.
— И тем не менее, ты существуешь, а в семнадцатом веке ничего похожего и близко не имелось. Получается, наука все-таки смогла двинуться далеко вперед.
— И опять неправда, — сложил ладони перед лицом Стииг. — Мы просто не знаем уровня утраченных знаний. Но можем их примерно оценить. Например, по картам четырнадцатого-шестнадцатого веков. Дошедший до новейших времен фрагмент карты турецкого адмирала Пири Рейса удалось продублировать на основе ново-научных методик только в конце двадцатого века! Дело в том, что на ней точно и подробно изображены Антарктида, и окружающие ее архипелаги, скрытые многокилометровым слоем льда. Каким образом, откуда взялись подобные сведения у многочисленных Меркаторов, Оронсов Фине, Ортелиев и других картографов тех времен — неизвестно. Этого не объяснить даже вмешательством пришельцев и чудесными полетами вокруг земного шара: ведь очертаний Антарктиды и островов увидеть простым взглядом невозможно. Тайна создания карт исчезла вместе с обрушившейся наукой. А начиная с семнадцатого века карты стали хуже на несколько порядков. Новая наука поднимала новую картографию практически с нуля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});