Она свернула в проулок, уходя от реки. Здесь где-то недалеко Пряжка. Алена до сих пор не так уж хорошо разбиралась в ленинградских улицах… некогда было гулять.
Этот внутренний образ… Алена задумалась о нем. Она ведь очень хорошо его представляла, в подробностях. У него серые глаза, внимательные и цепкие. Лицо слегка ассимметричное — морщинка у левой губы глубже, чем у правой. Красивое лицо. То есть ничего особенного, наверное, с общепринятой точки зрения. Не красавец. Но очень приятное лицо, с узким твердым подбородком. Почему она представляла Его именно таким?
Неизвестно. Детские фантазии. Так сложилось.
Глупости какие, подумала Алена. И сказала себе назидательно: вот типичный пример того, как ожидание принца на белом коне… с серыми глазами и чуть ассимметричными складками губ… как это ожидание приводит к слому всей личной жизни, из-за слишком завышенных требований к мужчинам. Все это глупости, и это надо выкинуть из головы. Но… собственно, почему? Лучше думать об этом, о своих девичьих мечтаниях, чем вспоминать Валика или еще какие-нибудь неприятности.
Наверное, на летние каникулы надо будет выбраться домой, в Миасс… можно в горы сходить с палаткой. Или путевку взять какую-нибудь, на Тургояк. Хотя она и так месяц отработает на Белом море, а там тоже очень красиво и чудная природа. Но к родителям надо — так давно уже не виделись…
— Девушка, вы торопитесь?
Алена вздрогнула. Остановилась.
Здесь было темно и узко. Проклятье… дура, идиотка. Мама отчитала бы ее за привычку шляться в сумерках в полном одиночестве. И была бы права. Разве можно — в наше-то время?
Да ничего, это только подростки… Похоже, пьяные. Они шли со стороны Пряжки. Человек десять, не меньше. Парни с гоготом окружили Алену.
Или не подростки… Нет, постарше. Лет по двадцать большинству есть.
Девушка, а девушка… а покажи сиськи, — попросил один из гопников и протянул к ней руку. Алена отпрянула.
— Иди на фиг! — сдавленно сказала она, — а то как заору!
— Ты как разговариваешь, сука? — завопил возмущенный гопник, — а ну извиняйся!
Хлынули потоки отборного мата. Алена задрожала, и на глазах ее выступили слезы. Но дрожала она не от страха — от злости. Кто-то схватил ее за грудь, Алена бросилась вперед и вцепилась в лицо бандита. Тот попытался стряхнуть ее, изрыгая мат, но удалось ему это не сразу. Товарищи вокруг гоготали, наслаждаясь зрелищем. Гопник отшвырнул Алену к стене дома. "Завизжать?" — холодно и спокойно думала девушка. Но поможет ли? Сейчас на улицах постоянно крики, визги… вряд ли кто милицию вызовет. Однако попробовать надо. Алена оглушительно завизжала.
— Заткнись! Заткнись, сука! — и вдруг она увидела блеснувшую в чьей-то руке сталь. Сердце на миг остановилось. Это что — так серьезно?
Совсем недавно ей не хотелось жить. Но вот сейчас холодный ужас сковал внутренности. Вот так и умирают… так просто? Неужели вся ее жизнь, все мысли, мечты, планы, все возможности, черт возьми, начатая работа — все сейчас пойдет псу под хвост только потому, что какой-то гопник перебрал лишнего… она будет еще одной жертвой статистики, и Александр Неврозов… пардон, Невзоров, возможно упомянет ее в своей постоянной вечерней передаче… спасибо, Саша, мы попробуем уснуть… Черт возьми, какие дурацкие мысли.
— Уйди отсюда! — крикнула она, — Милиция!
— Дура, он в Афгане был, — пояснил ей снисходительно юный гопник рядом, — а ты его ментами пугаешь.
Так и что, если он был в Афганистане, то теперь ему можно меня убивать, что ли? Да хотя бы хватать… и ругаться матом…
— А ну, разойдись немедленно! — послышался спокойный ровный голос, легко перекрывший общий гвалт. Будто и впрямо появилась откуда-то мифическая милиция.
Чья-то крупная фигура заслонила свет. Заслонила Алену плечом. Кто-то встал рядом с ней.
— Повторяю, — жестко и звучно сказал спаситель, — немедленно разойтись. И чтобы я больше вас здесь не видел.
Он говорил так, что невозможно было не послушаться. Просто невозможно. Гопники стали тихо пятиться назад. Но тот, что был в Афганистане, вдруг рванулся. Алена снова увидела блеснувшую сталь, но испугаться не успела. Она даже не поняла, что произошло. Через секунду гопник лежал на утоптанном снегу, а нож полетел в сторону.
— Следующий, — предложил мужчина, стоявший рядом с ней.
Желающих больше не нашлось. Через минуту проулок опустел.
Мужчина — романтический спаситель, успела ехидно подумать Алена — повернулся к ней.
Алена чуть приоткрыла рот. Это было глупо. Но ей было все равно, что глупо.
У него были серые глаза. Внимательные, очень цепкие. Узкий и твердый подбородок. Чуть ассимметричное лицо, левая носогубная складка глубже правой.
— Привет, — сказал он, — мы с тобой знакомы, но ты меня не помнишь. Меня зовут Дьен.
Они молча вышли на набережную Мойки. Наконец Алена решилась нарушить молчание.
— Как это может быть?
— Ты когда-нибудь теряла память? Представляешь, что такое амнезия?
— Да, — сказала Алена. И вспомнила случай из детства, когда упала с крыши, точнее, сквозь крышу. От того случая у нее осталось глубокое удивление, как это она, нормальный человек, может вдруг начисто забыть то, что делала и думала, без следа, как будто этого никогда не существовало? — Да, было у меня такое. Но это было очень давно.
— Не очень, — сказал незнакомец. Как его зовут-то? Имя какое-то иностранное.
— А меня Алена зовут, — запоздало сказала девушка.
— Я знаю. Я же говорю, мы знакомы. Алена Маркова, только что исполнилось 26 лет, без пяти минут кандидат наук… А память ты теряла всего 15 лет назад.
— Да. У меня было сотрясение мозга… а вы…
Немного мешало, что незнакомый человек вот так запросто ей тыкал. Было в этом что-то унизительное. Но не одергивать же спасителя.
— Твоя память у меня здесь, — объявил незнакомец и похлопал себя по карману. Алена еще раз ощутила ирреальность происходящего. Может, она просто сошла с ума? У нее галлюцинации… ну конечно. Все началось с Валика и его дикой нелогичности. А может, Валик все это и подстроил? Специально разыграл для нее этот спектакль.
Мужчина вдруг остановился. Повернулся к ней. Сказал совсем другим тоном.
— Успокойся, Аленушка. Успокойся. Все хорошо. Ты сейчас все поймешь. Это не бред, это нормальная жизнь. Я очень рад, что мне удалось появиться вовремя. Ты все-таки была в опасности. Я лучше не буду тебе ничего рассказывать заранее. Просто мы вернем тебе память, и ты все поймешь сама. Ты даже не представляешь, как я рад.
Он просто говорил. Ласково, успокаивающе. Не касался ее, и это было хорошо — после обманчиво-сладких объятий Валика, после омерзительных лап гопников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});