Когда подруги приблизились к детям, Владик выпрямился и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Если мой отец обидел Боженьку, то значит, тот заслужил.
К концу месяца в детском доме «Красные зори» заработали кружки. Вопреки скептическим прогнозам воспитательницы Тучковой желающих повысить самоподготовку оказалось немало. Особенно много ребят записалось в военный кружок и в Красный Крест.
В подвале начались работы по оборудованию тира, а на поляне, где когда-то Августина училась верховой езде, наметили полосу препятствий. Теперь тут целыми днями шла работа. Старшеклассники таскали туда бревна, песок. С той стороны раздавался то стук молотка, то деловитые выкрики физкультурника.
Августина теперь два раза в неделю в читальном зале вела занятия Красного Креста. Здесь, в отдельном шкафчике под замком, находились шины, бинты и плакаты с видами кровотечений.
Детский дом ожил. Все в нем задвигалось с другой скоростью. Все куда-то торопились, и Владик, наблюдая за жизнью замка с крыльца флигеля, невольно сравнивал его с муравейником.
Только к ночи это беспокойное крикливое хозяйство сворачивало бурную деятельность и уступало место покою отдыхающей природы – с лягушачьими концертами, соловьиными звонкими трелями и долгим звоном цикад.
В одну из таких ночей и разбудил спящий замок все тот же истошный вопль замученного привидениями образцового пионерского отряда.
– А-аа!
– О-оо!
Августина услышала вопли, потому что не спала. Не могла уснуть в этой взбаламученной соловьями, пронизанной запахами цветения ночи. Ей вспоминалась та, прошлая, жизнь в этом замке, прогулки в компании архитектора, вибрации любви, чувственно заполняющие воздух. Она сделала открытие, что теперь, душными летними ночами, под трели соловьев она обречена вспоминать не мужа, а то, первое, тайное, запретное, спрятанное глубоко в тайниках ее женской души.
«Сегодня дежурит Нюра, – вяло подумала Августина. – И наверное, она носится по этажам как клушка вместе со своим отрядом. Пусть. Так не хочется разбивать это волшебное настроение, тащиться ночью в замок, разбираться, кто кричал…»
Она проснулась до побудки, сразу оделась, плеснула в лицо холодной водой. Не вытирая полотенцем, провела тыльными сторонами ладоней по щекам, убирая лишние капли. Так Зульфия когда-то научила. Там, на сухом Востоке, ценилась вода, дающая коже необходимую влагу. Ей давали самой высохнуть.
Провела гребенкой по волосам – они легли привычной волной, обнажив ровную седую полоску. Это не портило прическу – на темно-русом фоне одна белая полоса.
Владик сладко посапывал. Она прикрыла дверь и направилась в замок. Утром здесь было особенно тихо – дети перед подъемом спали как убитые.
На третьем этаже в библиотеке рыдала Нюра. Ее охотно утешал Славик-библиотекарь. В коридоре гремела ведрами сердитая сонная нянечка.
– Вот, Агустина Тихоновна, полюбуйтесь! – воскликнула Нюра, взмахивая серой застиранной простыней. – Вот этим они привидение изображают! Вот!
– Почему вы решили?
– Потому что я всю ночь их утихомиривала и сама уже почти поверила, а сейчас тут, в углу, у чердака это нашла!
Она пихнула скомканную на столе тряпку в сторону Августины. Это была обычная детдомовская простыня с синим чернильным штампом. Только сильно помятая.
– Каждый раз в мое дежурство! – не унималась Нюра. – Как нарочно!
Славик сочувственно гладил Нюру по широкой спине.
– Теперь у нас есть улика, – утешил он, – и мы без труда отыщем нарушителя.
– Вот именно! Я их выведу на чистую воду! Они у меня в карцере посидят! Я пойду и доложу все Тамаре Павловне. Она приехала?
– Кажется, приехала, – соврала зачем-то Августина. – Пойди доложи.
– Я с тобой, – вызвался Славик.
Августина догадывалась, что Славику интересно спускаться позади Нюры и созерцать ее выпуклый упругий зад. Плевать он хотел на детдомовцев с их привидениями.
Нюра, вытирая слезы, рванула вниз, Славик едва поспевал за ней. Ася осталась в библиотеке наедине с пресловутой простыней. Сердце отчаянно стукнуло. Она стащила жакет, схватила простыню, скомкала ее и быстро запихнула в рукав. Выглянула в коридор – нянечка крутилась в бывшей диванной, теперешней учительской. Ася выскользнула на лестницу, быстро спустилась на второй этаж и неслышно прошла к спальне старших девочек. Она вошла и окинула взглядом кровати. Так и есть – Варя спала, укрывшись с головой суровым темно-зеленым шерстяным одеялом без простыни.
Августина подошла, одним движением сорвала одеяло, тем самым заставив девочку сжаться в комок, будто ожидая удара. Накрыла мятой простыней и поверх бросила одеяло. В миг, когда Августина оказалась в коридоре, заиграли побудку.
Через минуту замок зашумел, забродил, пришел в движение. Августина прошла к своим малышам, и начался обычный рабочий день. После завтрака, как она и ожидала, ее позвали в библиотеку. Там уже собрались Нюра, Славик, Тамара Павловна и нянечка с ведром.
– Вот и Августина Тихоновна видела, – горячо убеждала Нюра начальницу. – Простыня была со штампом. Лежала здесь.
Заведующая уставилась на Августину:
– Видели?
– Видела. Но насчет штампа не уверена. Не обратила внимания. А где она?
– Вот именно, где? – усмехнулась начальница. – Мы думали, вы в курсе – где?
– Я сразу ушла своих поднимать, – пожала плечами Августина.
– А вы? – Начальница перевела взгляд на нянечку.
– А мне делов больше нету? Мне указаний не было за простынями смотреть. Я учительскую мыла.
– Ясно, – подытожила начальница. – Идите работайте, коллеги.
Уходя, Ася спиной чувствовала пристальный взгляд начальницы.
По разнарядке, полученной накануне, Августина должна была вести свой отряд на уборку гороха. Построила, повела. Шли резво, поскольку задание было «вкусное». Приведя на поле, она прочла лекцию о вреде немытых овощей и обещала строго наказать нарушителей.
– А если помыть негде, – заныл кто-то из мальчиков. – Гороху-то охота…
– Я обещаю вам, что найдем где помыть и попробуем в общий перерыв.
Женщина-бригадир из колхоза показала участок, раздала короба.
Отряд вздохнул и принялся за работу.
Мимо них тянулись старшие воспитанники с тяпками за плечами – на прополку картофеля. Вел физкультурник. Августина остановила его:
– Можно я у вас в помощь девочку попрошу, Федор Николаевич?
– Да хоть двух! – с готовностью разулыбался физрук. – Выбирайте.
– Коммунарову Варю, если не возражаете.
– Варвара! Остаешься помогать Августине Тихоновне! Отряд! Вперед шагом марш!
Детдомовцы попылили дальше по дороге, оставив на обочине одну девочку.