Читать интересную книгу Мой метод: начальное обучение - Мария Монтессори

Никакие соображения, никакие обстоятельства не смягчат наказание. Семья, мать — это не имеет значения по сравнению с несданным экзаменом. Даже преступникам засчитывают смягчающие вину обстоятельства, но школа — другое дело! Здесь все точно! Нельзя допустить взаимодействия детей, иначе как судить по сочинению о каждом ученике отдельно. Экзамен — индивидуальное испытание. Даже если не сдан один, самый последний, придется оставаться на второй год, повторять все сначала. Это вам не каторга, где срок считается неделями, месяцахми. Здесь единица отсчета — год, здесь вам не каторга. На каторгу попадают те, кто совершил преступление, кто непреодолимо тянется ко злу, в школе карается неумение воздержаться от совершения доброго поступка. Ведь желание творить добро не так уж непреодолимо.

Школа, желая предотвратить подобные проблемы, весь год учит детей воздерживаться от помощи друзьям. Более того, решительно мешает ученикам общаться. Настоящая травля! Опытный педагог — настоящий стратег, он знает все детские уловки в этой молчаливой бесчестной борьбе. Эти ученики способны на все, чтобы поддержать друг друга и пообщаться! Если на уроке во время опроса нельзя подсказать шепотом (учитель слишком хорошо слышит), то ученик, сидящий впереди того, кто должен отвечать, открывает учебник и кладет его так, чтобы отвечающий мог прочесть нужную страницу. Хитрый педагог заставляет отвечающего встать, чтобы лишить его поддержки соседей. Друзья подсказывают, пользуясь жестами, азбукой глухих. Тогда учитель поворачивает ребенка лицом к доске, а сам пристально наблюдает за классом. Наконец-то полная изоляция! От хорошего учителя не ускользнет ни одна мелочь. Он заметит крошечную шпаргалку, которую один ребенок сунул другому под партой. Ученик просит разрешения передать промокашку однокласснику — педагог отнимет ее, ведь на обороте написано решение задачи — подсказка.

Хорошая парта не имеет задней стенки и хорошо просматривается со стороны учительского стола, чтобы передать шпаргалку было труднее. Таким образом, парта должна отвечать не только гигиеническим, но и моральным требованиям.

Есть еще одна причина, по которой парты стараются делать открытыми спереди. Ученики сидят рядами, не имея возможности общаться, их головы пухнут от монотонной учительской лекции. Дети могут приобрести пагубные привычки, например к онанизму Об этой опасности говорят не так часто, как о сколиозе, переутомлении или миопии, но она существует, ученые знают о ней с тех пор, как начали изучать школьные проблемы. Сидячее положение затрудняет кровообращение, провоцирует застойные явления. К тому же нет никаких других развлечений на уроке.

Открытая парта препятствует подобным шалостям, школа решительно борется против любых моральных преступлений. В римских школах порядок и надзор так совершенны, что детям не разрешают даже самостоятельно ходить в туалет. Ведь какой беспорядок может получиться! Ученик устал сидеть в классе и слушать учителя. Он просит разрешения выйти. Он способен закрыться в туалете надолго, думать о вещах более приятных, чем то, что вынужден слышать на уроке (в коридоре детям запрещено находиться, за этим строго следят). Туалет стал источником таких беспорядков, что решено было от него избавиться. Примерно подсчитали, как часто физиология требует посещения туалета, и в строго определенное время весь класс в сопровождении учителя попарно, как солдаты на плацу, проходит в кабинки. Сначала первая пара, затем вторая. Выстраивается очередь. Не будем говорить, в каком состоянии будет туалет, когда в него войдут последние.

Поговорим лучше о кабинках. Маленькая дверца оставляет для обзора большое пространство снизу и сверху. Так охраняют невинность и мораль. Во многих школах туалеты делают без сидений — просто дырка в полу. Это гигиеничнее, так как нет соприкосновения с кожей. Но очень неудобно. Однако это превосходное устройство туалета, пригодное для ночлежек, нищенских приютов и для школ.

Школа — место, где развивается общественное чувство. Здесь детское общество. На самом деле не школа сама по себе организует взаимодействие, образование должно заботиться об этом. Вот почему мне задают вопросы, хотя я много рассказываю, как дети вместе работают с удовольствием: «Как у ваших учеников развивается социальность, если каждый занимается своим делом?»

Если дети все делают вместе и одновременно, даже ходят в туалет, тогда развивается их общественное чувство. Детское общество отличается от взрослого. У взрослых отношения строятся на основе свободы и взаимной вежливости, принято помогать друг другу, хотя каждый занят своим делом. Дети должны быть одинаковы во всем, в положении тела, в действиях, но без всяких взаимоотношений, тем более вежливых и приятных. Помощь, почитаемая как добродетель в большом мире, в школе считается преступлением, худшей формой нарушения дисциплины.

Современная методика рекомендует учителю заканчивать каждый урок небольшим поучением, как мораль завершает басню. Идет ли речь о птицах, масле или треугольнике, во всем должна быть мораль.

Чтобы не оставить места случайностям. Вывод: мораль — истинная цель школы.

Помощь ближнему — главный принцип. Все моральные системы настаивают: «Любите друг друга». В школе педагог делает все, чтобы помешать детям помогать друг другу, любить друг друга. Он следует психологической методике трех этапов, разделяя восприятие, ассоциацию и волю, или методике причинно-следственных связей, как угодно. Но всегда он заботится о дисциплине в классе и хорошем поведении учеников. Вот его главная задача. Важнейшую роль в этом играет система поощрений и наказаний, краеугольный камень всех педагогических методик.

Все учителя в большей или меньшей степени признают необходимость внешних стимулов, чтобы заставить детей учиться и хорошо себя вести. Некоторые считают, что нужно внушить ученикам любовь к добру ради собственного блага, что чувство долга, а не страх наказания должны удерживать ребенка от непослушания. Идея замечательная, но нереальная. Вот малыш работает исключительно из чувства долга — абсурд. Наивно думать, что ученик станет учиться, примерно вести себя ради такой далекой цели, как будущее положение в обществе. Нужен непосредственный стимул, немедленная реакция. Конечно, можно уменьшить количество наказаний, сделать поощрения менее явными. Так и происходит. Сегодня в классах не приняты телесные наказания, еще недавно широко используемые в тюрьмах, сумасшедших домах и школах. Наказания стали менее суровыми: плохие оценки, замечания, жалобы родителям, временное исключение из школы. Поощрения тоже стали менее демонстративными. Раньше ученики поднимались на сцену, как победители, получали из рук знаменитых горожан награды, выслушивали напутственные слова, а зал, заполненный гордыми, взволнованными родителями, замирал в восхищении. Сегодня избегают подобных излишеств. Грамоты раздают скромно, в коридорах. Медалей стало меньше. Поощрением все чаще становится книга, что-нибудь полезное. Крупицы здравого смысла проникли даже в школу. Глядишь, через несколько лет учеников будут награждать мылом, отрезом на платье. Причем с глазу на глаз. Главное, чтобы это действительно было наградой для ребенка.

Но никто в пылу педагогических дискуссий по поводу оценивания не спросил себя, за какое доброе дело дается награда, за какое зло наказывают? Прежде чем подталкивать детей к осуществлению определенной задачи, наверное, следует понять, насколько важна задача.

В наше время вновь поднимается старый забытый вопрос: хорошо ли соблазнять ребенка наградами, если в результате он получит расстройство нервной системы, миопию? Хорошо ли суровыми наказаниями уничтожать инстинктивные спасительные порывы души? Все знают, что отличники начальной школы обычно довольно посредственно учатся в гимназии. Гимназические отличники не всегда преуспевают в лицее. Вечные отличники плохо адаптируются к социуму.

Зная это, хорошо ли поощрять, наказывать, загоняя детей в тупик? Школа и без того достаточно опасна для ребенка. Хорошо ли усугублять положение стимулированием? В последнее время проводились интересные исследования по сравнению отличников и двоечников. Антропологи попытались выяснить очень простую вещь: проявляют ли отличники признаки морфологического превосходства, врожденное совершенство, развит ли их мозг лучше, чем у среднего ученика.

Оказалось, все наоборот. Антропологические показатели отличников ниже нормы: маленький рост, небольшой объем грудной клетки, голова такая же, как у менее трудолюбивых одноклассников. Зато отличникам чаще приходится носить очки. Теперь мы яснее представляем себе образ жизни ребенка, ответственно исполняющего свой долг, панически боящегося ошибок. Он учит все уроки, лишая себя прогулок, развлечений, отдыха. Его подстегивает стремление к первенству, иллюзия будущей блестящей карьеры, похвалы окружающих. Его уверяют, что он «надежда страны, утешение родителей». А силы кончаются.