Лярис? Но Раст же сам говорил, что они не мёртвые и ещё могут ожить? – А кого? – спросил я, тщательно делая вид, что это не поджилки мои дрожат, а просто нога чешется.
– Вон того, беловолосого!
В этот момент железные ворота открылись, и мужички-стражники потащили в тюрьму высокого парня с копной светлых волос и сросшимися бровями.
– А-а, – протянул я, не узнавая его. Похоже, это был тот парень, которого я заметил на марше. – Этого можно. А как вы будете приносить его в жертву?
– Очень просто, – пояснил колдун. – Он же мёртвый. Мы отрежем ему голову, и он вернётся в свой мёртвый мир. А наш бог, Закат, поставит ещё один крестик. Вместе с богом Восходом бог Закат делит наш мир на белые и черные клетки, и они ставят крестики на чужое поле. Чёрные клетки – имущество бога Заката, белые – бога Восхода. Убьём мертвеца – и поставит наш бог в белую клетку свой крестик. А кончатся белые клетки – тут добро победит, и наш мир погибнет.
– Странное у вас какое-то добро, – пробормотал я.
– Уж, какое есть, – ухмыльнулся колдун и сделал приглашающий жест. – Идём в мой дом, воин. Мои слуги окажут тебе необходимые почести, омоют твоё усталое тело, напоят твои уста и накормят твой рот. Раз ты воин – тебе дозволено быть гостем в моём доме. Тем более что хлеб ты уже ел и не издох.
Раст весело зарысил по улице из каменных домов с плоскими крышами. И с десяток воинов двинулись за ним. Ну и я – тоже, уже с развязанными руками.
По дороге меня ждал ещё один сюрприз – на соседней улице снова были другие дома. Они походили на китайские пагоды, были разноцветными и весёленькими, и от улицы их отделяли заборы, за которым цвели деревья, похожие на яблони.
К сожалению, эту улицу я разглядел только мельком, мы не свернули на неё, а пошли дальше по каменной.
– А что это у вас с домами? – не выдержал я. – У ворот росли натуральные грибы, у тюрьмы…
Я чуть не сказал: “стояли гробы”, но кое-как сдержался. Вдруг колдун Раст обидится?
– А разве у вас не так? – удивился колдун. – В вашем настоящем подземном мире? Ведь ты же сказал мне, что воин?
Он пристально и нехорошо на меня поглядел.
– В подземном мире у нас вообще всё иначе, – пояснил я. – Дома у нас – выше самых высоких деревьев, крыши у них железные и покрыты замёрзшей водой. А в домах у нас вообще живут только воины. Остальные ютятся в коробках, прямо на улице.
Колдун испуганно вытаращился на меня.
– Какой безумно великий мир, – прошептал он. – Другие мёртвые нам никогда этого не рассказывали!
– Ну ты же сам сказал мне, что я – особенный! – быстро парировал я. – Так что у вас за дома?
– У самых ворот живут те, кто ходит за город охотиться и обрабатывать землю, это шуры, самые низшие из людей. В каменных домах живут воины. В ярких и самых красивых – колдуны и правители.
– И всё? – уточнил я.
– Есть ещё торговцы, – поморщился Раст. – Они живут в шатрах и тоже имеют право носить оружие. Проклятые торговцы!
Я хмыкнул: торгашей не любили нигде. И это мне было, наконец, хоть как-то понятно.
Дом Раста был недалеко от тюрьмы и такой же приземистый и мрачный.
Я почему-то подумал, что он живёт в весёленьком доме. Он же сам сказал, что колдуны и правители живут в таких, а я уже знал, что он самый настоящий колдун.
Как бы спросить, чтобы вопрос не выглядел оскорбительным?
– Господин Раст, вы же великий колдун, почему ваш дом, как у воина?
Он слегка насупился, но почти сразу снисходительно усмехнулся:
– Мёртвым этого не понять.
– Может быть, – согласился я, а сам решил, что, похоже, не такой уж он и великий.
Вероятно, среди воинов Раст может чувствовать себя крутым, а по сравнению с другими местными магами – так, мелкая сошка.
Это меня приободрило. Ненадолго. Пока не подумал, насколько здесь могущественны другие маги, если Раст, бросающий огненные шары, для них не авторитет.
В доме Раст со мной нянчиться не стал, а сдал старому хромому слуге.
Несмотря на увечье и возраст, это был могучий мужик ростом мне по плечо, как и многие из местных, но при этом чуть ли не вдвое шире.
Я, признаться, этому малорослику обрадовался. Сражения в мои планы не входили, и без надзора колдуна был шанс сбежать.
Магический ошейник осложнял это мероприятие, но я надеялся, что достаточно будет удалиться от Раста на некоторое расстояние – и он уже не сможет мною управлять. Ведь в гареме-то я никакой его власти не чувствовал.
Дом выглядел уныло. Меня провели по длинному коридору. С одной стороны были окна, с другой – занавешенные арки.
Там, где занавески отсутствовали, я увидел комнаты. Мебели в них почти не было, одни лавки, сундуки да циновки. И ещё странные штуки, что-то среднее между гигантскими катушками, на которые наматывают кабели, и тумбами для афиш. Только на них ничего не было ни намотано, ни наклеено.
Я заметил две такие катушки, но назначения их не понял, а у слуги спрашивать не стал, слишком мрачно и неприветливо он выглядел.
Для обещанного омовения меня перепоручили служанкам, но не симпатичным девчонкам, вроде Доры и Ля, а трём суровым жилистым старухам.
Ух, они за меня и взялись! Как начали мочалками драить!
Зато после мытья выдали чистую одежду, а то я вывозился в яме и поизорвался.
Рукава и штанины новой одежды были коротковаты, местные люди были пониже ростом. Но я обрадовался, что не буду теперь слишком отличаться от жителей города хотя бы одеждой и смогу удрать.
Потом слуга привёл меня в комнату-нишу с занавеской вместо дверей, где стоял низенький стол, накрытый на одного, и угрюмо спросил:
– Господин прикажет постелить постель? Прислать женщин?
– Стели, – согласился я и поинтересовался на всякий случай: – А что за женщины?
Нет, я, конечно, не то чтобы заглядываю под каждую юбку, но вдруг предложат что-нибудь интересное?
– Из тех, что вызвались прислуживать вам во время мытья, господин, – ответил слуга, недовольно зыркая на меня.
Мол,